— А все, что обязательно, у меня уже снято… Теперь Таран сильно волновался. Никакого жаркого влечения к Полине он не испытывал. Но надо было превозмочь это дело и заставить все системы работать нормально.

Он перебрался к Полине, которая отодвинулась к стенке, но при этом сразу же вытянула руки и обняла его за спину. И левую ножку ему на бок забросила: нежную, гладенькую, горячую…

— Какой ты бяка, Юрчик! — прошептала Полина. — Неужели надо было надо мной издеваться? Ведь ты же знаешь, что я тебя люблю…

— Может, я немного садист по натуре? — произнес Юрка, спуская с ее плеч бретельки ночной рубашки. Грудки, пухлые и чуть-чуть вспотевшие, нежно соприкоснулись с его крепкой, рельефной мускулатурой. Таран подсунул ладонь под левую сисечку, приподнял ее и осторожно тронул кончиком языка сосочек.

— Тебе так нравится? — спросил он после того, как его язык описал кружок вокруг соска, а Полина, сладко вздохнув, погладила его по спине руками, а по боку — нежной ляжечкой.

— Да…— выдохнула она. — Мне все нравится! Я хочу, чтоб ты со мной делал все, что тебе угодно! И все, что мне угодно…

Таран понял, что никаких долгих преамбул ей не надо. Прибор пришел в форму и уже упирался Полине в область пупка, правда, через шелковую ночнушку. Юрка взялся за подол этого эфемерного одеяния, Полина помогла Тарану стащить его через голову, а еще через пару секунд настежь распахнула ноги, изобразив нечто вроде перевернутой буквы Y.

— Ну! — выдохнула она, притягивая к себе Юрку, и тому осталось только воткнуться куда следовало.

— Не торопись… — пробормотала Полина когда Таран принялся долбить ее в быстром темпе. — Я не хочу, чтоб все было так же, как утром…

— А как надо? — приостановив свои труды, спросил Юрка. — В час по чайной ложке?

— Не-ет… — нежась на Юркиных ладонях, плавно мотнула головой Полина. — Я хочу, чтоб ты вошел плавно и глубокоглубоко…

— Вот так? — продемонстрировал Таран.

— Ага-а…— выдохнула Полина. — Я так его лучше чувствую… Мне он так нравится! Это секс-машина пятого поколения…

Таран только хихикнул, поскольку прекрасно знал, что точно такими же «машинами» были оборудованы еще древние греки. В отличие от техники природа заметно консервативнее, но ее шедевры хрен превзойдешь… Тем не менее жаркое и бесстыжее лопотание П9лины ему очень нравилось. И сама она нравилась все больше, даже если б Юрка не выпил с ней по бокалу слабенького шампанского, все равно бы нравилась. И Надюшкин укоряющий образ опять растворился, уступив место одуряющей страсти к чужой бабе, которая до прошлой ночи была для Тарана совершенно никем, кроме как неожиданной обузой и источником разных мелких неприятностей.

Юрка еще боялся себе признаться, но уже подсознательно ощущал, что в данный момент ему гораздо слаще, чем было на семейном ложе. Потому что Надька как-то постепенно стала слишком привычной и хорошо изученной, слишком родной, что ли… А Полина именно тем и привлекала, что была чужой и загадочной, умеющей удивить и озадачить. Наконец, Надька и Таран были одного поля ягоды пролетарские дети, со всей вытекающей отсюда простотой и культурным уровнем. А Полина была чем-то вроде Даши, производившей впечатление интеллигентной девушки. Правда, Даша эту интеллигентность перед Юркой выпячивала и строила из себя бог знает какую интеллектуалку до тех пор, пока ее не разоблачили — в прямом и переносном смысле — перед Юркой ребята Жоры Калмыка. Полина же, наоборот, старалась свое интеллигентское воспитание спрятать, хотя на самом деле она — столичная уроженка и настоящая в отличие от Даши студентка! наверняка была куда большей интеллектуалкой, чем первая Юркина любовь. Фиг ее знает, зачем это было надо. Возможно, потому, что ей надоели приличные мальчики, похожие на Петю из рекламы («Пригласи ее на чашечку кофе! Им это нравится, поверь мне!»), и потянуло к тем, которых от нее всемерно отгораживали: простым, дерзким на язык и на руку, грубым и даже жестоким. Таким, какими были дружки ее братца Кости — Форафон и Паваротти, например. Возможно, ей хотелось почувствовать себя немножко «своей» в мире бандюг. Поиграть в шмару отвязанную, так сказать. То есть получалась Даша наоборот. Та была платной шлюхой в натуре, но играла примерную студентку.

То, что сегодня предложила Полина — все это «медленное и плавное», — Юрка сперва воспринял с иронией, но потом вдруг нашел в этом какой-то смак. Прямо-таки «открыл его для себя», как девушка из рекламы — прокладки с крылышками. Оказывается, плавно вжиматься и оттягиваться, успевая между делом вяло целоваться и слушать, как Полина, прикрыв глаза, шепчет ему на ухо какую-то бесстыдную и бессвязную, но очень сладкую чушь.

— Иди-и… Иди-и в меня-а… — Она почти выпевала это шепотом, положив ладони на Юркину талию. И Таран в этот ритм вписывался, хотя временами ему хотелось прекратить эту игру и прибавить скорость. Как оказалось, сдерживать себя и ласкать Полину так, как она этого хочет, — это тоже удовольствие… Во, зараза! Юрка поймал себя на мысли, что желает, чтоб все это балдение длилось как можно дольше и, может быть, вообще никогда не кончалось. Ему хотелось лежать и лежать, даже вовсе не двигаясь, и ощущать под собой это гибкое, ласковое тело, прижиматься к этим грудкам и животику, гладить плечики, спинку и попку, ну и конечно, греться и нежиться внутри, в уютной влажной пещерке…

Но, ясное дело, до бесконечности так продолжаться не могло. Полине эта игра надоела, и она возжаждала новой, контрастной.

— Можно быстрее… — сказала она. Таран понял это так, что надо прибавить совсем немножко.

— Еще! Сильнее, что ты как рохля вареная! — со злостью прошипела Полина и больно укусила Юрку за плечо.

— У, бля! — прорычал Таран, освирепев совсем не в шутку. — Кусаться, стерва? Кусаться?! Быстрее тебе?! На! На! На! Получи, сучара!

Он стиснул Полину так, что у нее косточки хрустнули, и заработал, как поршень паровой машины.

— Ой! 0-ой! — завизжала она и даже испугала этим Юрку. Фиг его знает, не подумают ли Алик с Тиной, будто он уже душит свою спутницу? Таран остановился и извиняющимся тоном спросил:

— Тебе правда больно?

— Да! Но я и хочу, чтоб было больно! И мне, и тебе! Ну, так же! Ой! А-ай! Щипли меня! Царапай! — и опять кусанула Юрку зубами. Во придурочная! Хрен с тобой, однако! Что просила, то и получишь…

Через несколько секунд той бешеной дрючки, которую организовал Юрка, кусачая стерва взвыла и обмякла, а Таран еще полминуты терзал ее скользкое нутро, пока сам не отстрелялся. Прямо туда.

— Пусти! — Полина с неожиданной силой отпихнула Тарана и побежала в душевую. Пока она там плескалась, Юрка повалялся немного, а потом включил настольную лампу и поглядел на покусанные места. Ни фига себе! До крови, правда, не прокусила, но отпечатки зубов оставила. Ну и змея! Хорошо, хоть не ядовитая…

Юрка погасил лампу, улегся на свой диванчик и откинулся на спину. Полина вернулась и без спроса прилегла к нему.