Татьяна отрицательно покачала головой. Септембер вздохнула:

— Сдаюсь. Это выше моих сил. А что говорит твой психолог?

Татьяна встала. Очень вяло. Энергия у нее была даже не на нуле, а еще ниже.

— Не очень много. На последних сеансах мы большей частью просто сидим и смотрим друг на друга.

— В таком случае она должна дать тебе скидку. Татьяна пошла к двери.

— Эй, может, тебя развеселит вот эта новость? — бодро воскликнула Септембер. — Пикетчики в защиту китов превзошли по числу тех остолопов, которые митингуют против тебя, в пять раз. Сегодня утром я видела, как последняя демонстрантка читала их буклеты. Думаю, она со дня на день переметнется в другую группу.

Выйдя из трейлера, Татьяна чуть не налетела на Грега Тэппера, густо вымазанного краской, имитирующей кровь.

— Я тебя увижу на сегодняшней вечеринке? Татьяна слабо улыбнулась:

— Боюсь, что нет. Но передавай всем от меня привет.

— А как насчет вечеринки после вечеринки в моем доме в Малибу?

— По-моему, я на нее не приглашена.

Грег сверкнул зубами в своей знаменитой улыбке.

— Я только сейчас решил ее устроить. Это будет очень неформальный прием для очень узкого круга. Обещаю, никаких носков без пяток.

Это было худшее предложение за день, Татьяна даже не понимала, почему она вообще его обдумывает. В ее мозгу разом зазвучали голоса Дэвида, Клео, Китти и Септембер.

«Будь добра к фильму, и фильм будет добр к тебе».

«Моим поклонникам хочется верить, что роман на экране — настоящий».

«Считаться девушкой Грега Тэппера — это, знаешь ли, не самый плохой вариант».

«Я пообещала его агенту по связям с общественностью, что ты не будешь появляться с ним в обществе на высоких каблуках».

«Как по-твоему, приятно расписаться на чеке на двадцать миллионов долларов?»

Голоса Джека она не слышала, он давно смолк. Он вернулся домой, в свой мир, а она осталась здесь, в своем.

Возможно, Септембер права и ей нужно забыть Джека и жить дальше. Если так, то почему не начать прямо сейчас? В конце концов, у нее есть фильм, который нужно рекламировать, ей нужно думать о новых ролях. Голливудская игра поманила ее, и она заглотнула наживку, так о чем теперь раздумывать?

Татьяна Фокс улыбнулась Грегу Тэпперу, как один игрок другому.

— Пусть твой рекламный агент позвонит моему.

Для Констанс Энн последние недели перед премьерой фильма «Грех греха» стали сущим кошмаром. Грега Тэппера и Татьяну Фокс повсюду представляли как пару, и это ее бесило. Они везде появлялись вместе: в ресторанах, на благотворительных мероприятиях, на церемониях вручения всяческих премий, премьерах фильмов…

Констанс Энн не могла не знать об этом, даже если бы захотела: их реклама была повсюду, казалось, стоит включить не то что телевизор, а даже водопроводный кран, как перед тобой тут же возникнет очередная фотография Грега с Татьяной.

— На ее месте должна быть я! — закричала Констанс Энн, метнув свежий номер «Ю. Эс. Уикли» через всю гримерную. Фотографии Грега и Татьяны засветились сразу в двух разделах газеты: «Горячие новости» и «События и люди». Констанс Энн решила аннулировать подписку на эту газету и мысленно посоветовала издателю засунуть свою грязную газетенку в задницу.

Сегодня ей предстояла запись последнего выпуска «Шоу Констанс Энн» перед перерывом на несколько месяцев. И это было очень кстати, потому что нервы у нее стали ни к черту. Ей давно пора было отдохнуть от маленьких недоумков со щелями на месте молочных зубов.

Но что бесило Констанс Энн больше всего, вернее, кто, так это миссис Герман Маккензи. Она объявляла себя этаким моральным крестоносцем, ведущим за собой легионы воинственных последователей, бесконечно преданных делу. На практике все это оказалось фикцией.

Констанс Энн каждое утро нарочно проезжала мимо ворот киностудии, чтобы посмотреть, не увеличилось ли число демонстрантов. Как же, увеличилось! Только они теперь выступали не против Татьяны Фокс, а в защиту китов. Несколько раз Констанс Энн была близка к тому, чтобы проехаться на своем «БМВ» прямо по этим идиоткам. Но в конце концов она отказалась от этой мысли, решив, что не стоит ради них царапать красивую машину.

Констанс Энн нужно было срочно перегруппировать силы. Она была бы не прочь уехать в какое-нибудь экзотическое место, например, во Флоренцию. Ей нравилось путешествовать в это время года, когда летняя жара уже спала и толпы назойливых туристов изрядно поредели. Точно, это идея!

Она погуляет по берегам реки Арно и на досуге разработает новый план уничтожения Татьяны Фокс. И новый план будет гораздо эффективнее прежнего! Никакой пустопорожней болтовни, и каждый удар — точно в цель.

Неожиданно из коридора донесся какой-то шум: быстрые шаги, приглушенные голоса. Звуки приближались, но прямо перед дверью в ее гримерную вдруг смолкли. Потом Констанс Энн услышала голос Уилла Хейеса:

— Туда нельзя!

Бум! Бум! Бум! — кто-то замолотил в дверь.

— Это незаконное вторжение! — снова Уилл.

Констанс Энн не знала, как быть. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что не стоит открывать дверь, но из гримерной был только один выход.

— Констанс Энн, вы здесь? — Грубый женский голос показался Констанс Энн смутно знакомым. Она попыталась вспомнить, где его слышала, но так и не вспомнила. — Это Пайпер Перри из ток-шоу «Прямо в глаза». У меня к вам несколько вопросов. Если потребуется, мы с моей командой будем ждать хоть до утра.

Теперь Констанс Энн вспомнила голос. Она знала и эту передачу, и ее ведущую. От страха у нее кровь застыла в жилах. «Прямо в глаза» представляла собой экстремальную разновидность телевизионного «экспозе». Опаснее всего была сама ведущая: жадная до крови, не знающая пощады правдоискательница. О ней ходила такая шутка: «Если Пайпер Перри раздобыла твой номер телефона, моли Бога, чтобы она застала тебя на крыше высотного здания, — тогда ты сможешь спрыгнуть».

Бум! Бум! Бум! В дверь застучали сильнее. Хлипкая дешевая дверь дрогнула.

Констанс Энн лихорадочно пыталась оценить ситуацию. Пайпер всегда тщательно готовила свои нападения. Эта пиранья в обличье женщины была не просто любительницей потрясти перед публикой чужим грязным бельем. Она была скандальным антропологом. На пути к цели для нее не существовало моральных преград. Она пускала в ход все средства: скрытые камеры, копание в чужом мусоре, компрометирующие фотографии. А уж если она нападала на золотую жилу, это всегда было нечто. Кто не знает, может спросить конгрессмена, который голосовал за ограничение прав гомосексуалистов, а сам под покровом темноты «снимал» беспризорных мальчишек. Или кристально честную ведущую одного ток-шоу, основавшую фонд борьбы с раком, который на поверку оказался ширмой для получения дутых зарплат и оплаченных поездок на шикарные курорты.