– А здесь можете противогазы снять, – предложил Корнилов на первом наземном уровне. – Да и переодеться вам не помешало бы. Уж очень на бродяг похожи.

– На себя посмотри! – весело огрызнулся Томский, рассматривая через стекло пульт управления и вытянувшегося в струнку охранника. – Нам – простительно, а вот тебе… Не похож ты, Юра, на фараона, совсем не похож. Прям поражаюсь, как тебе еще здесь честь отдают!

– Все мы хороши…

Корнилов провел гостей вверх по лестнице, остановился перед люком, ведущим в лабораторию.

– Хила – мужик с причудами. Так что ничему не удивляйтесь.

Удивляться пришлось самому Юрию. Сидевший в своем инвалидном кресле Хила выглядел так, словно пытался оправиться от тяжелой болезни. Лицо его было бледным, губы тряслись, а глаза бегали, не задерживаясь ни на одном предмете.

– Что с вами?! – Корнилов проследил за взглядом Хилы. – Вы не больны? Потеряли что-нибудь важное?

– Здоров, спасибо, здоров. Не то, чтобы потерял, – астролог покачал головой. – Но найти, к сожалению, не могу. Кто эти молодые люди?

– Мы из Метро, – выступил вперед Томский. – Я – Анатолий, это – Николай.

– А как зовут милого зверька?

– Шестера.

– Ну-ка, иди ко мне, Шестера. Не бойся старика.

Ласка оказалась на удивление сговорчивой. Она запрыгнула к Хиле на колени и с удовольствием подставила спину для поглаживания.

– Теперь рассказывайте, что заставило вас совершить такое длинное путешествие, – Хила начал оживать. – Подозреваю, что случилась какая-то беда.

– Именно. Эпидемия. Люди на моей станции болеют и умирают. Один доктор назвал болезнь бронхитом мутантов и сказал, что лекарства от него пока не создано.

– Он ошибается, Анатолий. Простительно, поскольку не знает о моих работах. Если можно, подробнее о симптомах.

Выслушав Томского, Хила потер руки и прищурился, как кот на солнце.

– Интересно. Очень интересно. Инкубационный период, говорите… Так-так. Отлично. Испытать свое лекарство, да еще в масштабах Метро. Замечательно! Вы возвращаете меня к жизни! Я и мечтать не мог о таком эксперименте!

– Почему в масштабах Метро? – удивился Толик. – Речь идет всего об одной станции…

– Боюсь, что очень скоро эпидемия выйдет за пределы вашей станции и охватит… Ну, не надо так волноваться. У меня есть что противопоставить вашему бронхиту. Откройте шкаф, Анатолий. Там, на верхней полке должна быть бутылочка с этикеткой. Написано – цзи-шен. Так я назвал это растение. Ничего более подходящего в голову не пришло.

Томский с недоверием посмотрел на скукоженный стебелек с увядшими, почерневшими листьями, который лежал на дне бутылки. Вот так лекарство!

– Есть одна проблема, – Хила вертел бутылочку в руках пристально рассматривал свою траву. – Этот стебелек – единственное, что мне удалось унести с собой с той поляны. Позже я не раз просил доставить мне цзи-шен, но… Оказалось, что трава эта растет лишь в одном месте, а идти туда желающих не находилось. Мои ноги – наглядная иллюстрация того, что может произойти со смельчаком, который осмелится приблизиться к…

– Торсионному генератору! – закончил Корнилов за Хилу. – Черт побери, все пути ведут в Рим!

– Да, – кивнул Хила. – Излучение этого аппарата в лесу оказывает благотворное влияние на рост цзи. Чем ближе к тому, что у нас называют Сфумато, тем лучше трава. Вам придется добыть ее, а изготовление лекарства я беру на себя.

* * *

На выходе из Пирамиды Корнилов вздохнул.

– Придется снова надевать обручи, Толян. Мы с тобой – лучшие кандидатуры для новой встречи со Сфумато. Я скажу Хорошеву, чтобы готовил гироплан к завтрашнему утру. Ты готов?

– Всегда готов. Мне нужна трава, тебе требуется избавиться от генератора. Получается, что цель у нас общая.

Полковник Хорошев был человеком военным до мозга костей. Он успел не только отдать все нужные распоряжения техникам, отвечающим за обслуживание гироплана, но даже принял душ и побрился. Теперь пришел в особняк, чтобы спросить у Степана, чем тот был так занят, что даже не встретил Корнилова.

Удар дверью, от которого содрогнулись стены, был таким неожиданным, что даже хладнокровный Сергей непроизвольно дернулся. В особняке, ставшем штаб-квартирой нового правительства, не принято было шуметь. Полковник увидел нарушителя спокойствия – навстречу ему шел Максим Максимович. Хорошев никогда не видел старика таким. Лицо его было пунцовым, а глаза сверкали от ярости.

– Что случилось, Максим Максимович?

– У Степана узнай! Случилось! Давно случилось!

Доцент пронесся мимо, оставив полковника изумляться тому, что потомственный интеллигент впервые обратился к кому-то не на «вы».

Хорошев вошел в кабинет и застал Бамбуло в состоянии глубокой задумчивости. Степан уставился на бронзовое пресс-папье, изготовленное в виде пирамиды, и так наморщил лоб, что тот стал похожим на кожуру печеного яблока.

– В чем дело, Степа? Ты не встретил меня и Юрия, зачем-то обидел Максима Максимовича… Что здесь творится? Или я чего-то не знаю?

– Всех я встретил. Познакомился с Томским и его дружком карликом. Оба сейчас дрыхнут без задних ног в соседней комнате. Знаю уже, что на утро вы затеяли бомбежку… Пленных даже успел допросить.

– Молодец. А с нашим доцентом вы чего не поделили?

– Доцентом… Вот где мне этот доцент! – Стук ткнул себя пальцем в кадык. – Понимаешь, Сережа, какая картинка получается… Странно ведет себя Максимыч. Очень странно. Помнишь, как он советовал взять Черкеса живым и выведать у него все о Конструкторе? Помнишь. Так вот: Черкес окочурился, так и не успев ничего рассказать. Наш великий гроссмейстер передал ему через Раису какой-то яд в шприце. Черкес, рад стараться, ширнулся и откинул копыта. Потом эти игры в шахматы, знание истории…

– Не смеши меня, Степа! Какой из Максима Максимовича Конструктор?

– А самый что ни на есть настоящий! Дивуюся тильки, як я його ранише не обчислив. Правду кажуть: и на стару бувае проруха. Не надо делать страшные глаза, Серега! Профессор знает в Жуковке каждую дыру, имеет связи и среди гастов, и среди богемы. Вот и водит всех нас по кругу!

– Зачем ему это? Просто чтобы поиграть?

– Не скажи. Конструктор убрал нашими руками всех претендентов на власть, а с помощью Коробцова хотел избавиться и от нас! Все сходится, господин полковник! Круг замкнулся и я… напрямую сказал об этом Максимычу!

– Ты с ума сошел, Степа!

– Це ви ослипли и не бачите дали власних носив! Знаешь, что мне ответил твой профессор? Рассмеялся в лицо и заявил, что нам никогда не поймать Конструктора!

– Ты ведь сам привел Макимыча к Корнилову…