— Спасибо, младший братец, — тихо сказал он, спускаясь вниз по узкой лестнице.

Старая Люси, служанка Барбары, как раз расставляла блюда. Чарли тепло поздоровался с ней и получил в ответ столь же дружелюбное приветствие.

— Ты, должно быть, проголодался, — заметила Барбара. — Садись. Ты давно в Англии?

— Приехал вместе с кузеном, — ответил Чарли, накладывая себе сразу и форели, и говядины.

— А дети?

— На севере, — скупо обронил он. — В безопасности.

— Тебе следовало бы оставаться с ними, пока все не уладится. Почему король не понимает, что народ вовсе не собирается подниматься на его защиту?

— Никто не объяснил, — усмехнулся герцог, — и я даже не уверен, что английские роялисты и шотландские лорды обмениваются посланиями. Все могло бы получиться, если бы шотландцы не настояли на передышке в Вустере. Карл хотел сразу идти на Лондон.

— Слишком рано, — покачала головой Барбара. — Сейчас все смертельно боятся Кромвеля. Со временем, когда мы будем по горло сыты пуританами, тогда…

— А как же выжила ты? — удивился Чарли.

— Пуритане далеко не столь нравственны, какими хотят казаться. Я, разумеется, не распространяюсь насчет своей веры, и, кроме того, местный представитель власти время от времени меня навещает. Я держусь тише воды, ниже травы, поэтому вдову сквайра Рэндалла предпочли оставить в покое.

— А если этот человек сюда нагрянет? — встревожился Чарли.

— Он не солдат и вряд ли участвовал в битве при Вустере, но обязательно отправится туда, чтобы показаться на глаза Кромвелю и поучаствовать в казнях, которых наверняка будет немало. Вряд ли он явится сюда. Думаю увидеть его не раньше чем через несколько недель.

Они мирно поужинали, как в прежние времена, и, не тратя времени на слова, поднялись наверх.

— Позволь мне сначала взглянуть на твоего брата, — прошептала она и, войдя к Патрику, пощупала его лоб. — Небольшой жар, но этого следовало ожидать. Сейчас напою его разбавленным вином.

— Позже, — возразил Чарли, уводя ее в соседнюю спальню, где обнял и стал целовать. Языки их сплелись в неистовом танце. Не отпуская ее, он принялся быстро и ловко расшнуровывать шелковое платье.

Барбара, рассмеявшись, отстранилась.

— А сапоги, милорд? Не хватало еще пачкать мои тонкие простыни!

Она усадила его на стул и, встав на колени, стащила сапоги вместе с чулками.

— Фу! — воскликнула она, наморщив носик. — Интересно, сколько дней ты их не снимал?

— Чересчур долго, — вздохнул он, поднимаясь и притягивая ее к себе.

Скоро одежда Барбары грудой лежала на полу, а сама она, устроившись в кровати, наблюдала, как раздевается Чарли. Не устояв перед искушением подразнить его, она раскрыла пухлые створки своего лона и принялась играть с собой под жарким взглядом янтарных глаз. Острый язычок призывно обводил губы. Но и этого ей показалось мало.

Отняв пальцы, которыми она возбуждала свой крохотный бутончик, Барбара сунула их в рот и принялась сосать.

— Скорее, — торопила она, не скрывая владевшей ею похоти.

Ему следовало поосторожнее обращаться с одеждой, поскольку других вещей у него не было, но Чарли не мог не смотреть на Барбару. Смотреть и ощущать, как растет и вздымается его плоть. Непослушными пальцами он сражался с завязками. Барбара всегда была пылкой и изобретательной любовницей, но сегодня он хотел ее, как никогда раньше.

Наконец он остался обнаженным и немедленно лег рядом. Их губы снова слились в страстном поцелуе. Он наполнил ладони ее великолепными грудями, сжимая упругую и одновременно мягкую плоть, перекатывая большие соски между пальцами.

— Возьми меня, — пробормотала она. — Поиграем позже. Я хочу, чтобы ты вонзился в меня! Сейчас!

Он исполнил ее желание и застонал от невероятного наслаждения, испытанного всего лишь от первого выпада.

— Ах-х-х, Боже, Барбара! — простонал он, проникая все глубже.

— О-о, да! Да, Чарли! — вскрикнула она, сцепив ноги у него на спине. — О, возьми меня! Возьми!

Она сейчас потеряет сознание! Как он хорош! А его копье пронзает ее все с большей силой! Неужели он всегда был так велик или она просто забыла? И сейчас не может им насытиться!

Она подняла бедра, отвечая на каждый толчок своим собственным.

Голова Чарли кружилась. Сколько времени прошло с той ночи, когда он имел женщину?

Он не мог припомнить, и сознание этого потрясало. Он всегда был из тех мужчин, которые обожают постельные игры. Да, у него были и любящая жена, и прекрасная любовница, но и этого казалось мало.

Тепло ее плоти, ее горячие ласки сводили его с ума.

Сейчас он был похож на мальчишку со своей первой женщиной и совершенно не мог с собой совладать.

— Господи, — простонал он, исторгаясь в ее гостеприимное лоно.

— О да! — вырвалось у содрогавшейся в экстазе Барбары.

После, когда они отдыхали, Барбара без обиняков спросила:

— И давно у тебя не было женщины, дорогой Чарли?

— Очень, — признался он со слабой улыбкой.

— Ты изнурил меня, — сказала она улыбаясь. — Надеюсь, в тебе еще осталось сил на вторую схватку. Я тосковала по тебе.

— Может, и не на одну, — хмыкнул Чарли. — Мне тоже не хватало тебя, непочтительная девчонка. Ты столь же неукротима со своим пуританином? Или достаточно прошептать на ухо пару непристойных слов, чтобы удовлетворить его?

Нагнувшись, он поцеловал ее грудь.

— О, у нас забавная игра, — призналась она Чарли. — Я непослушная школьница с похотливыми и непристойными мыслями, в которых и признаюсь ему, после чего меня ждет наказание. Он поднимает мои юбки и шлепает меня по голой попке. Потом быстренько взбирается на меня, после чего спешит домой к жене.

— Проклятие! Милая, он мучит тебя?!

Барбара рассмеялась:

— Нет, разумеется, нет! Плохо ты знаешь меня, Чарли! Я бы ни за что такого не допустила! Просто он чувствует себя таким виноватым из-за шашней со мной, как, впрочем, и с любой женщиной, что не может возбудиться обычным способом. Я пыталась образумить его, но он так нуждается в подобного рода развлечениях, что благодарен за мою готовность потакать ему во всем.

— Ты видишься с ним в деревне?

— Иногда, но при этом едва здороваюсь, поскольку предполагается, что мы почти не знаем друг друга, — пояснила Барбара. — Его жена — настоящая мегера. Может, она и подозревает его в неверности, но ничего не может доказать.

.Он до смерти ее боится, поэтому и появляется не слишком часто. Правда, однажды, когда кто-то в деревне усомнился в моей преданности пуританам, он защитил меня и даже уговорил жену последовать его примеру, обвинив моего врага в том, что тот питает по отношению ко мне непристойные замыслы или зарится на мое небольшое имение. Заявил, что я респектабельная вдова уважаемого человека, которая до сих пор скорбит по усопшему мужу. Представляешь? Я была потрясена его смелостью!