— У Леденца есть имя, фамилия?

— Все его зовут Леденец.

— Что еще ты о нем слышал?

— Ничего особенного, кроме того, что он очень жестокий и никого не боится. Ездит на машине с двумя лесбиянками. Сучки с хорошими задницами, но такие же твари, как и он. Вроде его охрана.

— Известны их имена?

— Нет. — Дрейк отправил в рот очередную порцию мяса и прожевал. — Ты помнишь Кука Ганнелза?

— Конечно.

В начале семидесятых годов на Кука Ганнелза работали свыше сотни проституток. Он называл себя Королем Сутенеров и разъезжал на розовом «кадиллаке» с открытым верхом. Иногда восседал там в горностаевой накидке с настоящей золотой короной на голове. Ганнелз был гад из гадов. Говорили, что если девушка утаивала от него какие-то деньги, он вливал ей в горло жидкость для очистки канализации или кислоту из аккумуляторных батарей. Он даже заснял один из таких актов на пленку и показывал новеньким, чтобы знали.

— Потом он неожиданно исчез, — сказал Дрейк. — Все думали, что с ним расправились недруги, закатали в бетон и выбросили в море. Но теперь я услышал, что это были не просто недруги, а банда Букмана. Они сделали с ним то же самое, что он со своими девушками. А сразу после его исчезновения на сцене появился Кармин и продолжил бизнес.

— Интересно, — произнес Макс. — Я видел Кармина однажды. Он ростом пониже, не три метра.

— Да, я слышал. — Дрейк слизнул горчицу с углов рта. — Насчет роста, думаю, это страшилка.

— Они могут передвигаться на ходулях, как в цирке, — предположил Макс. — А Эва Десамур не всплывала в разговорах?

— Да. Это его мать. Та еще гадина, говорят. Они живут в Либерти-Сити. Люди оттуда рассказывали, какие она дает сыну взбучки. Прямо на улице, на виду у всех, бьет как паршивую провинившуюся собаку. Никто, ясное дело, ей не возражает, потому что боятся. Она вроде как жрица вуду. Гадает людям, делает в округе аборты, может лечить триппер. Поэтому знает всех шлюх.

— А с Букманом они знакомы?

— А как же! Утверждают, что он часто приезжает к ним туда. У него вообще где-то там гнездо. Его все боятся, особенно негаитяне. А за своими он присматривает. Только тронь тамошнего гаитянина, мгновенно за тобой придут люди Букмана.

— Благородно, — саркастически пробормотал Макс. — Но я уверен, гаитяне за любую услугу дорого платят. Расскажи теперь о Сэме Исмаэле.

— Насколько я слышал, он вроде хороший, законов не нарушает. — Дрейк откинулся на спинку стула передохнуть перед тем, как опять набить рот. — Из богатой гаитянской семьи. Владеет большой недвижимостью в Лимон-Сити, держит там магазин вуду.

— А связи с Букманом, Десамурами?

— Вроде никаких. — Дрейк отрицательно покачал головой. — Его многие любят. Говорят, он собирается перестроить Лимон-Сити, сделать из него гаитянский квартал наподобие Малой Гаваны.

— И как он собирается его назвать? Малый Гаити?

— Звучит неплохо. — Дрейк улыбнулся. Он уже съел половину «Вавилонской башни».

Макс посмотрел на часы. Девять пятнадцать. Он уже принял решение, с кого начать. С Эвы. Надо ее как следует проверить.

— Что я могу для тебя сделать?

— Пока ничего, — ответил Дрейк. — А за конкурентов спасибо. Ты с ними хорошо разобрался.

— Приятно слышать.

— А их секретную формулу уже разгадали?

— Пока нет, — соврал Макс, поднимаясь. — Криминалисты до сих пор бьются.

— Наверное, это дерьмо очень сложное, — сказал Дрейк, отправляя в рот очередной слой мяса и пикулей.

На самом деле формула была проста — пятьдесят процентов кокаина, пятьдесят бикарбоната кальция, добавить воды, нагреть, растереть в массу, разделить на небольшие порции и отправиться дешево продавать. Скоро эту пакость возьмется изготовлять любой желающий. Макалистер сообщил Максу, что в гетто Лос-Анджелеса, Нью-Йорка и Чикаго уже начал распространяться новый способ курения кокаина, и это грозит эпидемией.

— Вряд ли негры зацепились бы за это так быстро, если бы там не было какой-то мудреной хитрости, — промолвил Дрейк. — Правда?

Макс поехал в гараж. Нашел Джо на диване с толстой пачкой бумаг. Видимо, он сидел тут давно. Выпил пять больших чашек кофе из «Макдоналдса» и две бутылки колы. Выглядел измотанным. Лицо осунулось, плечи ссутулились, глаза опухли, покраснели, бирюзовая рубашка была в пятнах пота.

— Ты что, здесь ночуешь? — спросил Макс.

Джо зевнул.

— Фактически.

— Что это тут у тебя?

— Откровения, — ответил Джо. — В уик-энд я повидался с Джеком Киньонесом.

— Да? И как он?

Макс улыбнулся. Джек сочетал в себе множество очень редких качеств. Этот федерал ему нравился, Джеку он доверял, с ним мог работать. Плюс ко всему у него было замечательное чувство юмора. Они иногда встречались, когда Джек приезжал в Майами. Тоже большая редкость, потому что в полиции скрепя сердце делились с федералами информацией и источниками. А получить что-нибудь от ФБР труднее, чем заставить заулыбаться «Маунт-Рашмор».[37]Федералы всегда смотрели на обычных копов сверху вниз. Они полагали, у них не только больше власти и денег, но и лучше источники информации, подготовка и кадры. Они наивно верили, что ради выполнения долга даже смогут ходить по водам. Джек являлся исключением. Он презирал все эти игры. Для него главным было раскрыть преступление и сохранить человеческие жизни. Он с сентября сидел в Атланте, пытался поймать убийцу, который уже лишил жизни двадцать чернокожих детей.

— Он позвонил, спросил общую информацию на двух подонков из «Арийского братства», которых мы взяли в семьдесят девятом году.

— Ланд и Уайделл?

— Помнишь Денниса Крайса по прозвищу Дядя? Джек думает, что он мог иметь какое-то отношение к делам в Атланте. По крайней мере знает убийцу. Он спрашивал копии наших документов на Крайса. А я подсуетился и сторговал их на информацию, какая есть у федералов на Букмана.

— Солидно. — Макс кивнул на кипу бумаг на диване.

— Тут много чего. Но в основном те же слухи и домыслы. Что этот тип меняет внешность, появляется одновременно в пяти местах, у него два языка. Но один человек точно описал Букмана.

— И какой он? Блондин с тремя ногами, карлик? — засмеялся Макс.

— Нет. — Джо покачал головой. — У них были фотографии.

— Были?

— Да, но пропали. Случилось вот что. Пятого декабря прошлого года федералы арестовали девятнадцатилетнего гаитянина Пьера Жерома Матисса за продажу кокаина несовершеннолетним. Он просидел у них под надзором четыре месяца. Кокаин доставляли из Гаити. Самого лучшего качества. Возил его пилот «Пан Американ», по килограмму за раз. Он был информатором федералов. Когда Пьера посадили в камеру, он позвонил своему папе на Гаити. Его папа, Легран Матисс, служил армейским полковником и последние три года экспортировал кокаин оттуда в Майами. Папа позвонил своему адвокату, покойному Колману Краббе, из фирмы «Уайнсап, Макинтош, Краббе и Милтон».