Она рассказала, как они перебрались в «Пламя», как устроились, сказала про дом, чему он здорово обрадовался. Потом говорили дети, болтал Володя, потом опять она. Болтали бы целый день, но связист постучал пальцем по часам у себя на запястье, намекнув на то, что у него другой сеанс связи намечается и пора освобождать аппаратуру. Пришлось прощаться. Всплакнула, никого не стесняясь, спросила только:

— И когда будешь? — всхлипнула, добавила: — Прием.

— Скоро, — ответил он. — Две-три недели, не больше, а может, и быстрее. Не хочу просто один ехать, лучше с людьми. Прием.

— Это правильно, — одобрила она, — одному не надо, про дороги сейчас чего только не рассказывают. Я бы вообще морем советовала. Прием.

— Учту.

Потом прощались, а потом сеанс связи закончился.

На следующий день начал искать себе занятия, потому что делать было нечего. Все назойливей в мозгу ворочалась мысль насчет того, чтобы плюнуть на все ожидания, загрузиться в «ивеку» и отправиться к Москве путем сухопутным. Пообедал, не торопясь настолько, что задницу отсидел на деревянном стуле, пива попил, у каналов погулял. Границы безопасной зоны определяли маршруты моих прогулок, и вскоре обнаружилось, что границы эти тесноваты. Городок крошечный, а его окраина уже и ограда: дальше только на свой страх и риск.

Затем занялся стиркой, благо на лодке была хорошая стиральная машина, — нашел себе занятие. Когда вытащенная мокрая одежда повисла сохнуть на натянутых веревках, подошло время к вечернему выходу в «Де Лопер». Вот так, вроде бы и день прошел. Оделся чуть приличней да и потопал, твердо решив, что дольше сегодняшнего вечера и еще завтрашнего «мутных» ждать не буду: невмоготу уже, все, домой хочу. Как с семьей поговорил, так подперло до последней невозможности — хоть прямо сейчас беги.

У входа в «Де Лопер» стояла небольшая, но шумная и горластая толпа пьяненьких солдат в камуфляже. Некоторые держали пивные бутылки, один, обкурившийся, что ли, ржал без остановки идиотическим смехом, со стоном и повизгиванием. Травой в воздухе тоже пахло.

Тяжелая деревянная дверь пропустила меня внутрь полутемного бара, и я сразу же столкнулся взглядами с «мутными», обернувшимися на вход. Ну вот, кажись, судьба. У них на лицах тоже облегчение увидел. Кивнув в знак приветствия, подошел сначала к стойке — и уже оттуда направился к ним с большой кружкой пива в руке. Не насухую же беседу беседовать.

— Ну что, уважаемые, все в силе? — спросил я, отодвигая тяжелый стул и подсаживаясь к ним.

— В силе, — сразу ответил носатый Дима. — Нам теперь вообще выбирать нечего: от хозяина ушли, обратно хрен возьмут.

— Мы сюда сушей, с попуткой приехали, — пояснил Паша. — То есть нам без вариантов — надо идти за судном, и все.

— А если его там нет? — спросил я.

— Должно быть, — ответил он убежденно. — Или уже по ходу что-то думать будем, что-то другое поищем.

— Лучше бы оно там было, — сказал я, глядя ему в глаза. — Я ведь не за красивые глаза подписываюсь, а за то, что до Питера доставите. Не забыли?

— Как обещали, так и сделаем, — ответил за него Дима. — Но сам понимаешь: какие сейчас вообще гарантии могут быть?

В этом он прав, верно. Но я, со своей стороны, тоже с людьми поболтать успел, поспрашивал кое-что. Действительно те края, за Фрисландией, мертвы и пусты, и туда мародеры действительно особо не катаются — хватает добычи ближе. А значит, если они про судно не врут, найти его там будет можно. Есть вероятность, что никакие конкуренты не увели.

Разговор пошел о том, как добираться, и я сразу сказал, что лодка у меня есть.

— Хорошая, пятнадцать метров, только неторопливая очень. Сколько туда идти?

Паша спросил:

— А какая у нее крейсерская?

— Семь узлов вроде, — пожал я плечами.

Паша посмотрел в потолок, потом зачем-то на часы глянул, сказал:

— Сутки, если приблизительно.

— А что так долго? — удивился я. — Тут вдоль берега и сотни километров не наберется.

— А вдоль берега нельзя: там мель на мели, местами глубина вообще по колено, — усмехнулся он. — Надо идти в обход островов, а это получается миль сто семьдесят. Как раз сутки и наберутся.

Ага, вот так, век живи — век учись. А я хотел в ту сторону сам, по-каботажному, в виду берега. Мог бы и не дойти, получается. Нет, каждым делом должен специалист заниматься, в который раз уже в этом убеждаюсь.

— Ладно, без проблем, — кивнул я. — Что у вас есть, чем вам надо запасаться?

— А ни хрена у нас нет, — сказал Дима. — Хорошо, что ружья взять смогли: хозяин и их пытался забрать. Одежда — и денег чуть-чуть. Все.

— В гостинице?

— А где же еще?

— Хорошо, — кивнул я. — Значит, так: запас продуктов с меня. Вооружу вас тоже я, потом забирать не буду, пойдет вроде как моей оплатой за доставку… но это если доставите. Понятно?

— Понятно, — ответили все хором.

— Тогда… — я задумался, — …тогда когда нам выходить надо, чтобы к месту с утра подойти? Нам бы весь световой день не помешал.

— С утра и выходить, — сказал кучерявый Паша, а чернявый Витя согласно закивал.

— Вот с утра и приходите… в шесть… да, в шесть, — сказал я им. — Ангар «Ремонт лодочных моторов» видели?

— Видели.

— Вот там я вас в шесть и встречу — и сразу на лодку. Не нажирайтесь сегодня, понятно? Лечить и заботиться ни о ком не буду, мне вас еще полезному чему поучить в пути надо. Девы, готовить умеете? — обернулся я к Таням, неожиданно испугавшимся вопроса.

— Умеем, — пискнула Мелкая.

— Ну вот, тогда камбуз на вас, — сказал я удовлетворенно. — С утра жду.

И, расплатившись за весь стол, вышел из «Де Лопера» на свежий воздух. Накурили там все же совершенно беспредельно.

Вчера спать лег рано, часов в девять, наверное, чтобы выспаться впрок. Что там из нашего похода получится — понятия не имею, но лучше быть готовым к нему по максимуму. В результате проснулся сам в пять утра, поэтому успел спокойно побриться и позавтракать. И ровно в шесть встретил в означенном месте всю компанию «мутных», невыспавшихся и явно похмельных.

— Паша, ты лодку-то вести сможешь? — поинтересовался я у рулевого. — Если завезешь нас куда-нибудь неправильно, я тебя сам расстреляю. Крест на пузе, не пощажу.

— Смогу, смогу, я чутка совсем пил, — сказал он. — А остальные за сутки в норму придут.

Присмотрелся — и верно, вроде как лучше остальных выглядит, свежее, и не разит от него. Хуже всего девки — они словно не только пили, но еще и роту солдат за ночь обслужили. Или они всегда так выглядят, типа привычный имидж?