Аннабель вспомнила, как некоторое время назад она сидела в хижине и отчаянно хотела выпить чая. Но не получила бы его, если бы не внимательность и забота Акбар-хана. Где он сейчас? Аннабель посмотрела на кольцо горных вершин. На фоне ночного неба они казались черными призраками в белых шапках. Может, с какой-нибудь из этих вершин он наблюдает трагедию, происходящую внизу, и выжидает момент, чтобы вмешаться? Аннабель не сомневалась: рано или поздно Акбар-хан покажет себя, но как именно это произойдет, догадаться было трудно.

– Идем. – Кит коснулся ее плеча. – Пора спать.

В шатер ухитрились втиснуться десять человек. Аннабель и Кит тесно прижались друг к другу, чтобы не занимать лишнего места. Кит обнял ее покрепче и прикрыл своим телом. Они согревали друг друга дыханием, и смертоносный холод понемногу отступил.

А снаружи солдаты и прислуга замерзали сотнями. Были и дезертиры; ночью они ускользнули из лагеря, чтобы спрятаться где-нибудь – лишь бы подальше от этой проклятой горной дороги. Сипаи, жестоко обмороженные и совершенно негодные для службы, смешались с прислугой. И на рассвете, когда колонна вяло начала собираться в путь, неразберихи стало еще больше.

Теперь уже суровое требование Кита не отходить от него ни на шаг было для Аннабель излишним. Свирепые укусы мороза проникали даже сквозь теплую ее одежду. Окоченевшая и ко всему безразличная, она с трудом вскарабкалась на Чарли. Капюшон почти полностью закрывал лицо, видны были только глаза. Арьергард продолжал сражаться с афганцами, которых не останавливали ни мороз, ни непрестанный снегопад.

– Анна… Анна, милая! – вырвал ее из полузабытья встревоженный голос Кита.

– М-м… что такое? – Сонно моргая, она вглядывалась в белесовато-серый полумрак.

– Я сейчас поеду в горы со своим отрядом, – торопливо объяснил Кит. – Афганцы атаковали колонну с багажом и могут отрезать нас от арьергарда. Колонну нужно прикрыть сверху, с фланга, и расчистить дорогу.

– Да благословит тебя Господь, – только и сказала Аннабель.

Кивнув, Кит развернул свою лошадь и исчез в густой снежной пелене. Аннабель не чувствовала тревоги. Ей уже казалось, что быстрая смерть от пули гильзаи или ножа гази лучше, чем медленное расчленение тела и души. И пусть это пораженческое настроение – Аннабель было все равно.

Поднявшись на гребень горы, Рэлстон и его люди обстреливали дорогу, на которой сгрудились афганцы, преграждавшие путь арьергарду. Наконец враг оставил позиции, и хвост колонны подтянулся к основной части процессии.

Когда путники подъехали к селению Бутэк, вернулся и Кит со своим отрядом. В этой деревеньке, расположенной в десяти милях от Кабула, направлявшиеся в Джалалабад путешественники обычно делали первый свой привал.

Там поджидал процессию Акбар-хан.

Аннабель видела его: верхом на бадахшанском жеребце, хан стоял на горном кряже, возвышавшемся над дорогой, по которой англичане совершали свой крестный путь. Акбар-хана окружали гильзаи. Трое из них галопом поскакали вниз, навстречу приближающейся колонне.

Генерал Эльфинстон с трудом выпрямился в седле, а офицеры образовали вокруг него плотное кольцо. В поведении афганцев на вид не было ничего угрожающего. Зато все заметили их вызывающую наглость, сквозившую в каждом движении: в том, как они осадили своих лошадей, как обвели холодными черными глазами толпы смятенных и перепуганных беженцев.

Один из афганцев заговорил на пушту, и генерал посетовал, что ничего не понимает.

– Генерал, он говорит, что Акбар-хан хотел предоставить вам эскорт до самого Джалалабада, – тихо перевела Аннабель, добровольно взяв на себя роль толмача. – Но вы раньше времени вышли из военного городка, поэтому он не смог защитить колонну от гази.

Афганец, не выказав ни малейшего удивления, ждал, пока она закончит, а потом продолжил свою речь.

– Акбар-хан настаивает, чтобы колонна заночевала здесь, – сказала Аннабель, когда гильзаи, сделав паузу, кивнул ей. – Утром он пришлет провизию, но требует немедленно выплатить ему пятнадцать тысяч рупий.

Однако это было еще не все. Афганец заговорил снова, явно упомянув имена Поттингера, Лоуренса и Маккензи.

– Акбар-хан просит, чтобы майор Поттингер, капитаны Лоуренс и Маккензи были отданы ему как заложники, – бесстрастно перевела Аннабель.

– Скажите им, мисс Спенсер, что я выполню все требования Акбар-хана, – промямлил генерал, хотя вокруг поднялся негодующий ропот. – Боже всемогущий! – взволнованно воскликнул старик, пытаясь оправдаться. – А что нам остается делать? Может, кто-нибудь мне скажет?

Майор Поттингер молча снял саблю и швырнул ее на землю. Двое других сделали то же самое. А потом, безоружные, они вскочили в седла и стали ждать, когда гонец Акбар-хана подаст им знак ехать. Лица англичан застыли от унижения.

Аннабель думала, что ее ждет та же участь, но она ошиблась. Гильзаи окружили заложников, и маленький отряд поскакал вверх, на гребень горы. Англичане ни разу не оглянулись назад.

Аннабель понимала: ее, как рыбу, оставили корчиться на крючке, но из воды пока не вытаскивали. Едва заметно пожав плечами, она пошла прочь, искоса взглянув на Кита. Каждая черточка его лица выражала глубокое отчаяние. Он тоже осознавал малоприятную истину: оба они бились и рвались в сетях Акбар-хана. И сирдар в любой момент, когда ему заблагорассудится, может вытащить эту сеть. А пока придется терпеть ужасное унижение и мириться с собственной беспомощностью.

Они пережили еще одну страшную ночь. Землю покрывал снег в фут толщиной. Дорогу к ручью держали под прицелом афганские снайперы, которые так метко стреляли по носильщикам, что те мгновенно оставили попытки прорваться к воде. Шатер, битком набитый людьми, снова оградил Кита и Аннабель от смерти. На рассвете те, кто остался в живых, еще острее ощутили трагичность своего положения.

Афганцы по-прежнему обстреливали арьергард, и прислуга стала разбегаться: кто рвался вперед, в голову колонны, кто сбрасывал пожитки и остатки припасов с вьючных животных и уезжал верхом, отчаянно пытаясь спасти себе жизнь. Земля была усеяна амуницией, домашним скарбом и всякой всячиной, когда-то принадлежавшей английскому гарнизону.

Аннабель настолько окоченела от холода, что, хотя Кит и подставил ей сложенные чашечкой ладони, не смогла даже забраться на Чарли. Тогда, обхватив Аннабель за талию, он с некоторым усилием приподнял ее к седлу. Наконец она ухватилась за луку и вскарабкалась на спину лошади.

– Не знаю, с чего это я так ослабла, – виновато сказала Аннабель. – Вряд ли у меня есть на это право: ведь здесь полно людей, которым приходится куда хуже.

– Ничего, скоро ты разойдешься. – Кит говорил резким тоном из страха за Аннабель.

Она так побледнела: на осунувшемся лице остались одни глаза. Прекрасное гибкое тело вдруг обмякло, неукротимый дух дал трещинки. Если Аннабель откажется от борьбы… Кит понимал, что не вынесет этого.