— Чем сильнее любишь, тем больнее предательство.

Тигран задумчиво тёр колено и смотрел на мой телефон. Видео он давно остановил, оно ему явно не доставило удовольствия. Но ситуация переменилась, и он это прекрасно понимал. И теперь, похоже, просчитывал варианты.

Вот она, разница в возрасте. Мне хотелось куда-то бежать, что-то делать, прямо сейчас! Принимать решения, ехать разбираться с Иваном Сергеевичем, чёрт бы его побрал! Мне очень хотелось сопровождать Тиграна, чтобы увидеть выражение лица этой скотины, из-за которой в нашей жизни образовалось столько проблем. А Тигран спокойно сидел и думал. Как оказалось, совершенно о другом.

— Кажется, я был не прав, называя тебя котёнком, — вдруг проговорил он. — Ты настоящая тигрица. С виду такая ласковая, а понадобится, горло перегрызёшь.

— Достойная пара Тиграну? — неловко пошутила я.

— Более чем достойная, — серьёзно подтвердил Тигран. — Иди, солнышко, распечатывай «весёлые картинки». А потом поищи билеты в Мюнхен. Завтра поедем забирать Артурика.

Спустя двадцать минут я стояла на балконе нашей спальни и смотрела, как машина Тиграна выезжает за ворота. И убеждала себя, что теперь всё наконец-то будет хорошо.

***

Мюнхен — красивый город. Тянущиеся вверх шпили колоколен, оранжевые крыши с чердачными окнами, за которыми, кажется, должен обязательно стоять у мольберта свободный художник. Или сидеть над рукописью пока никому не известный писатель. Улицы петляют и извиваются, путая неискушённого туриста.

Детский центр расположился на окраине, вдалеке от туристических мест, но в этом были и свои преимущества. Территория просто утопала в зелени, даже стены главного корпуса, больше похожего на средневековый замок, увивал плющ. Идеально чистые дорожки, идеально ровные газоны, идеально приветливый персонал. Пожалуй, всё было слишком идеально.

Больше всего я боялась, что мне Артура не отдадут. Всё же Германия. Едва ли в мире найдётся другая страна, где так тщательно соблюдали бы законы. Но улыбчивая полная женщина в строгом, так не сочетавшемся с её лицом костюме, с которой нужно было улаживать все формальности, обрадовалась мне как родной.

— Фрау Кузьменко, да? Тигран Борисович предупреждал, что вы можете приехать.

У меня камень с души свалился. Хотя бы один. Тигран Борисович предупреждал. Он всегда всё заранее просчитывал.

— Пойдёмте, я вас провожу.

Артур сидел на скамеечке в саду. Рядом возились две девочки, мастеря из пожелтевших листьев платье для куклы. Несколько мальчиков бегали друг за другом вокруг игрового комплекса с горками и турниками. В дальнем конце сада дети играли ещё во что-то, шумное и весёлое. Наш мальчик, как всегда, был самый тихий и спокойный. Уже полностью собранный, в костюмчике. Рядом с ним стоял его чемоданчик. Наш мальчик. Наш. Мой.

Я хотела окликнуть его по привычке. Сказать что-то вроде «Мелкий, поехали домой». Но не смогла. Просто подошла, молча протянула руки. Он не завизжал: «Марина!», не кинулся обниматься. Встал, маленький, печальный и уже такой взрослый. Вложил свою лапку в мою ладонь. Я подхватила его чемодан. И мы пошли по их до противного чистой дорожке к машине, которая должна была везти нас в аэропорт.

— Я его увижу? — только спросил Артур, пока мы шли.

— Да.

Я не знаю, правильным ли было моё решение. Честно, не знаю. Не слишком ли тяжело для маленького человека видеть все наши прощальные ритуалы, особенно мрачные и угнетающие в православной традиции. Может быть, следовало забрать Артура чуть позже. Чтобы он запомнил дедушку только живым. Тигран всегда предлагал Артуру выбор. Но мог ли его выбор сейчас быть осознанным? И выбирать пришлось мне. Мне теперь всегда придётся принимать решения самой. И я выбрала честность по отношению к Артуру. Не обманывать, что дедушка в длительной командировке. Не ставить перед фактом, когда всё закончится.

За всю дорогу до Москвы он так и не заплакал. И это пугало меня больше всего.

В тот вечер я Тиграна дождалась. Он приехал ближе к полуночи. Уставший, с посеревшим каменным лицом. В первый момент я испугалась, что ничего не вышло. Что Иван Сергеевич нашёл способ выкрутиться. Что на него не произвели впечатления снимки, и он не побоялся огласки. Или Тигран просто не опустился до методов своего врага, такой расклад, зная его, было тоже легко предположить. Но, увидев меня, Тигран мягко и вымученно улыбнулся.

— Всё в порядке, котёнок. Нас больше никто не потревожит.

Здесь должна была последовать бурная сцена. Восторженные крики, открывание шампанского, объятия и бурный секс. Мы должны были праздновать победу до утра, катаясь в лимузине по ночной Москве и закусывая «Кристалл» бутербродами с чёрной икрой. Но ничего такого не было. Мне не хотелось праздновать. Я не знаю, как прошли их переговоры, кончились они мирным пожатием рук или обоюдными угрозами. Понятия не имею, как расходятся сильные мира сего в таких ситуациях. Простые смертные бьют морды и посуду, а потом нажираются в сопли, вместе или по отдельности. А как они — не знаю. Но я видела, что Тигран хромает сильнее обычного и вообще едва держится на ногах. И мы просто пошли спать. Вместе. Засыпая, он обнял меня и сказал: «Всё, котёнок. Всё закончилось». В тот момент я думала, что закончились наши неприятности. А закончилась моя счастливая, едва начавшаяся жизнь.

Я не буду вам описывать, какой ужас охватил меня утром, когда, перевернувшись, я поняла, что обнимавшая меня рука слишком тяжёлая. И слишком холодная. И что было дальше, тоже лучше не описывать.

Всё очень затянулось. Заключения судмедэкспертизы ожидали все — от Лёльки, рыдавшей у нас… у меня… ладно, просто в «Лесном» следующие три дня, до журналистов, сразу почуявших сенсацию и осветивших смерть Авазова во всех подробностях, которых они не знали. И даже я ждала заключения с тихим ужасом. Я не знаю, что подозревали все остальные. Версии в прессе выдвигались различные: от передозировки стимулирующими препаратами, до преднамеренного отравления. Последний вариант не исключала и я сама. Только если все вокруг в первую очередь подозревали меня, то я думала об Иване Сергеевиче.

Но заключение судмедэкспертов было банальным и в то же время шокирующим. У Тиграна просто остановилось сердце. Когда сняли расшифровку с кардиостимулятора (ещё один шок, я даже не подозревала о его наличии), оказалось, что последние полгода Тигран жил только благодаря этому аппарату. Как объяснили врачи, не простимулированных сокращений сердца было меньше, чем пять процентов. И всё. Никаких сенсаций. Возраст, нагрузки и добивший его стресс.

Нет, сенсации всё-таки были после открытия завещания. И тогда уже журналисты не умолкали недели две. Квартира на Садовнической, машины, половина денег, размещённых на всех его счетах, и даже какой-то дом в посёлке,