было ни одной женщины, которая бы кого-то высматривала. Людские потоки двигались по улицам, отделявшиеся от них небольшие ручейки перетекали в магазины. Никто не стоял на месте, для этого было слишком холодно и сыро.

Не менее важно было обнаружить Финли и проследить, в каком из домов он исчезнет. У Джона было бы больше шансов, если б он мог сосредоточиться на одной улице или окрестностях конкретного здания, вместо того чтобы беспрерывно стрелять глазами по сторонам.

Тем не менее Джон надеялся на удачу. Он не стал делиться с Самсоном Сигалом своими планами. Сказал, что весь день будет работать в офисе. Все это время Самсон не должен никому открывать дверь, тем более выходить из квартиры. Сигал обещал ему это. Он сидел в кресле посреди пустой комнаты и смотрел на Джона.

«Со мной он тоже долго не выдержит», – подумал Бёртон. Он переступал с ноги на ногу, дыша на озябшие руки. Это надо ж забыть дома перчатки в такую погоду! Самым вероятным завершением этой истории будет воспаление легких, а Лайза Стэнфорд как была, так и останется вне досягаемости…

Около половины пятого, уже совсем отчаявшись, Джон наконец увидел Финли Стэнфорда на Хай-стрит. Похоже, тот только что вышел из автобуса. Мальчик нес рюкзак, вероятно с нотами, и, похоже, никуда не торопился. Фортепиано явно не было главной страстью его жизни.

Джон как будто проснулся. Разочарование, усталость, холод сняло как рукой. Час пробил. Если Лайза Стэнфорд где-то здесь, сейчас ей самое время объявиться. Через минуту-две Финли исчезнет в одном из окрестных домов, после чего останется только ждать окончания урока. Но к тому времени станет совсем темно. Джон огляделся – вверх, вниз по улице, назад, вперед, – не покажется ли где-нибудь подозрительная фигура?

Женщина появилась ниоткуда, чем и привлекла его внимание. Секунду назад, когда Джон смотрел именно в эту сторону, ее не было и близко. Но теперь она стояла там. В сотне метров от Джона, вверх по улице. Укутанная, как и большинство людей, но из-под низко надвинутой на лоб объемной вязаной шапки не выбивалось ни единой пряди. Самой же большой странностью, особенно с учетом погоды, были ее огромные солнцезащитные очки, почти полностью закрывавшие лицо. Воротник был поднят, шарф натянут до подбородка. Эта женщина ни при каких обстоятельствах не желала быть узнанной.

Она не сводила глаз с дома на противоположной стороне улицы. Это был дом с синим фасадом. На его первом этаже располагался антикварный магазин, рядом с дверью которого проходила узкая подъездная дорожка. Именно на ней только что и исчез маленький Финли Стэнфорд.

Джон был готов поклясться, что женщина буквально впилась в мальчика глазами. Его план сработал. Эти послеобеденные часы принадлежали им. Она отвозила Финли на урок, делала кое-какие покупки и возвращалась чуть раньше, чтобы послушать его игру. А потом они, наверное, вместе пили какао или ели мороженое. Джон чувствовал ее насквозь, хотя и не мог видеть печали на лице, скрытом за очками, шарфом и шапкой.

Он пошел к ней, но либо оказался не в меру решительным, либо Лайза Стэнфорд инстинктивно почувствовала опасность. Она вздрогнула, отступила на шаг и исчезла так быстро, словно ее никогда здесь и не было. Джон побежал. Он повел себя слишком неосторожно. Эта женщина жила в страхе быть разоблаченной, окруженная тысячью невидимых радаров, установленных вокруг нее во всех направлениях. Она сразу поняла, что на нее кто-то нацелился.

Джон остановился, когда больше не мог ее видеть. Это сводило с ума. Она была здесь, только что. Бёртон подавил ругательство и желание пнуть ближайшую стену. Она ускользнула от него и, что еще хуже, в ближайшие несколько недель не рискнет появиться вблизи Финли Стэнфорда. Скорее умрет от тоски по сыну.

Но что толку злиться на самого себя… Джон попытался успокоиться и собраться с мыслями. Если она приехала на машине, то наверняка припарковала ее на одной из прилегающих улиц. И это означало, что ей придется выехать на Хай-стрит, поскольку большая часть улиц в этом районе с односторонним движением. Если он узнает ее, можно будет попробовать сцепиться с ней бампером.

Джон побежал к своей машине, которую оставил в ближайшем переулке в запретной для парковки зоне. Прыгнул за руль, проехал вперед как можно дальше, чтобы увеличить обзор, и остановился. Если б Лайза появилась, он непременно ее увидел бы. Джон надеялся только, что сзади не возникнет кто-то, кто захочет его обогнать, потому что тогда ему придется проехать еще вперед. Поэтому он не мог долго ждать Лайзу Стэнфорд. Джон и так привлек слишком много внимания прохожих, которые были вынуждены обходить его машину, что было небезопасно на проезжей части. Кто-то раздраженно постучал по капоту. Джон показал ему средний палец.

Он вглядывался в каждую машину, появлявшуюся слева, наклоняясь вперед, как будто стремясь пролезть взглядом в салон. Хорошо, что не было снегопада – редкий день для этой зимы. В вечерний час пик машины буквально липли одна к другой, и в распоряжении Джона были считаные минуты. Потом начнутся настоящие проблемы, потому что на этой стороне улицы невозможно будет даже остановиться.

И в этот момент он увидел ее. Маленькая синяя «Фиеста», за рулем которой сидела женщина в темных очках и надвинутой на лоб шапке. Казалось, она полностью сосредоточилась на дороге. Следом, почти вплотную, ехала другая машина. Встревать между ними было смелым решением, но ничего другого Джону не оставалось. Когда «Фиеста» поравнялась с ним, Джон рванул так, что перекрыл половину полосы движения и толчком зашел за нее. Водитель следующей машины резко нажал на тормоз, из-за чего его машину сильно занесло. Он сигналил как сумасшедший, махал руками и, похоже, осыпа́л Джона каскадами отборных ругательств, но столкновения так или иначе не произошло. Джон видел, как Лайза смотрит в зеркало заднего вида, напуганная суматохой сзади. Он надеялся, что она не узнала в нем человека, который неожиданно приблизился к ней на улице. Хотя это не имело большого значения. Вряд ли она могла ускользнуть, вклинившись в медленно текущий поток машин в зимний час пик.

Она была на крючке. Тем не менее Джон записал в блокнот ее номерной знак – на всякий случай. И почувствовал ни с чем не сравнимую детскую радость от того, что затея удалась.

2

Похоже, Лайза Стэнфорд не понимала, что ее преследуют. Так или иначе, она не предприняла ни единой попытки оторваться от Джона – никаких рывков вперед на красный свет, ни внезапных маневров без предупреждающего