Гуннлаугур вызывающе стоял над всем этим, замерев на вершине осажденных ворот, как древний морской капитан на носу своего корабля.

Перед ним из тумана выплывала, шатаясь, огромная осадная башня, собранная из каркасных элементов и окутанная подсвеченными клубами пара. В высоту она достигала уровня крепостных зубцов, возвышаясь над рядами смертных, марширующих рядом с ее громадными вращающимися гусеницами. Борта машины состояли из перепутанных между собой мотков железной сетки. К каркасу башни железными штырями были приколочены знамена, грубо сшитые из свежесодранной человеческой кожи. Все еще истекающие кровью и не очищенные от остатков мяса, они хлопали по воздуху в унисон с движениями машины. Пока Гуннлаугур наблюдал, на верхний уровень адского устройства выкатился ряд бронзовых пушек, все они дымились, начиненные какой-то мерзостью.

— Уничтожьте ее! — пророкотал он, обращаясь к окружавшим его расчетам.

Они попытались. Две турели с лаз-пушками нашли свою цель, лучи ослепительного света разрушили опорную структуру башни, практически обрушив ее на землю. Однако осадная машина каким-то чудом устояла и продолжила движение, трясясь и раскачиваясь.

Затем, издав утробный рев, пушки на ней открыли ответный огонь. Снаряды с визгом обрушились на открытую орудийную платформу, пролетая над ней на уровне головы. Гуннлаугур пригнулся, чтобы укрыться от залпа, и наблюдал, как гвардейцев убивало прямыми попаданиями и разрывало на кровавые куски, когда осколочные снаряды детонировали. Металлические осколки разлетались во все стороны, рассекая нательную броню и вонзаясь в камень. Взрывающиеся снаряды расплескивали вокруг себя рвотно-желтую слизь, прилипавшую ко всему, чего касалась, и едкую, как кислота.

Этот единственный залп уничтожил половину орудийных установок. Уцелевшие расчеты понесли тяжелые потери и медленно пробирались к орудиям, чтобы нанести ответный удар.

Гуннлаугур рывком поднялся на ноги и подбежал к ближайшей болтерной турели. Это была открытая установка с единственной спаренной пушкой, установленной на вращающейся плите. Космодесантник ухватился за рукоять, развернул стволы и открыл огонь. Двойная дорожка масс-реактивных снарядов полыхнула точно в направлении приближающейся вершины башни.

Пушки на верхней площадке взрывались одна за другой, когда поток болтов залетал в их зияющие жерла. Скелетоподобные фигуры, цепляющиеся за каркас башни, открыли ответный огонь по Волчьему Гвардейцу, сконцентрировав лазерные залпы на его позиции. Выстрелы не причиняли вреда его броне. Гуннлаугур выдержал эту атаку, не прекращая стрелять и стойко удерживая позицию, пока длинная лента с боеприпасами всасывалась в зарядный механизм болтера.

К тому времени как боек его орудия щелкнул вхолостую, успели восстановиться стрелковые расчеты на других установках. Ослепительно-белые лазерные лучи и реактивные снаряды врезались в раскачивающуюся башню. С похожим на вздох хрустом несущая конструкция машины сломалась, и верхняя площадка полетела вниз, на затянутую дымом землю. Запас боеприпасов, сложенный внутри башни, вспыхнул со свистящим хлопком, и густые языки оранжевого пламени взметнулись по рассыпающимся бортам машины. Она покачнулась, несколько секунд балансировала в неустойчивом положении и наконец опрокинулась, разваливаясь на горящие обломки над головами толпящихся внизу солдат.

Гуннлаугур оглянулся вокруг. Еще три машины, каждая из которых не уступала размером первой, приближались, пробивая себе путь сквозь толпящиеся вокруг них орды. Зараженные в тяжелых черных доспехах тащили к запечатанным воротам что-то похожее на громадные бомбы. Интенсивность огня, обрушившегося на укрепления, росла с каждой минутой.

Космодесантник мрачно водил болтером из стороны в сторону, пытаясь прикинуть, сколько еще времени сможет продержаться защитный периметр, прежде чем отступление станет неизбежным. Задача уже казалась практически безнадежной, как будто они пытались удержать штормовой прилив во время Зимы Хель.

— Стоять насмерть! — закричал он вызывающе, выбрал следующую цель и снова открыл огонь. Знакомый гулкий грохот болтера присоединился к набирающей силу какофонии битвы, внося свой вклад в ревущее крещендо гнева и ярости. — Во имя Всеотца, стоять насмерть!

Ингвар слушал взрывы, грохотавшие вдалеке. В безопасности апотекариона цитадели они казались не более чем приглушенным рокотом. От самых мощных залпов дрожали стены и тонкие, как волоски, трещины бежали по бетонным швам между плиток.

Космодесантник начал ходить кругами вокруг стола, на котором лежал Бальдр. Пальцы Ингвара судорожно подергивались. Отчаяние, в пучины которого он погрузился после драки с Гуннлаугуром, прошло, сменившись пылающим нетерпением.

Он должен быть там, стоять плечом к плечу со своими братьями. Присматривать за Бальдром в Галиконе было потерей времени.

Ингвар еще несколько раз измерил шагами помещение, подавляя желание вытащить клинок. Стерильный воздух апотекариона казался ему затхлым.

«Я должен быть там».

Моргнув, он активировал канал связи с Ольгейром.

— Как сражение, брат? — спросил космодесантник.

Связь постоянно прерывалась и искажалась помехами. Был слышен слабый фоновый шум, вероятно, от взрывов, и низкий рев выпускаемых из болтера снарядов.

— Ингвар? — Голос Ольгейра звучал напряженно. — Чего тебе надо? Мы тут немного заняты.

— Где вы? Мне нужно быть с вами. Я выдвигаюсь на вашу позицию.

Связь прервалась на несколько секунд, перегруженная белым шумом, после чего снова восстановилась.

— …т… ты где. Кровь Русса, Гирфалькон, не оставляй его одного. Ты же видел, как он выглядит.

Ингвар сжал кулаки в приступе раздражения, бросив короткий взгляд туда, где лежал Бальдр, такой же неподвижный, как и раньше. Его плоть была безжизненной, похожей на гнилое мясо. Ничего не изменилось. Можно было сказать, что он стал выглядеть хуже.

— Это безумие, — прошипел Ингвар, снова начиная метаться. — Отправьте обратно щенка. Мой клинок нужен вам там, брат.

Ольгейр не ответил. В канале связи загрохотали новые взрывы, следом раздались надрывные вопли. Ингвар услышал, как один из защитников кричит что-то на заднем плане.

— Они прорываются! Трон, они прорываются!

Когда Ольгейр наконец заговорил снова, его голос сбивался из-за тяжелого дыхания, как будто воин бежал.

— Не смей оставлять его одного, — сказал великан, останавливаясь, чтобы выпустить еще один рокочущий залп, после чего снова начал двигаться. — Ты слышишь меня? Такими темпами мы вернемся к тебе через час, они уже кишат на стенах. Оставайся в Гали…

Связь оборвалась.

Ингвар выругался, по-прежнему сжимая кулаки. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Было тяжело противиться желанию начать двигаться, рыскать по этой временной тюрьме, как запертый в клетке зверь, делать хоть что-то.

Космодесантник посмотрел на дверь. Замок можно было сломать снаружи, заперев Бальдра. Ингвар сомневался, разрываясь между долгом и желанием.