В материалах Комиссии по расследованию деятельности КГБ указывалось, что по линии управления «3» (защиты конституционного строя) в 1991 году в КГБ имелось 2500 дел оперативного учета в отношении лиц, подозревавшихся в причастности к противоправной деятельности.

Уже эти объективные данные вызывают сомнение в отношении наличия «миллионов репрессированных» органами КГБ лиц.

Чтобы не быть голословными, укажем, что за тридцать шесть с половиной лет существования КГБ СССР, с 1954 по 1991 год, к уголовной ответственности было привлечено 25 627 человек.

Немало говорилось о якобы возросших масштабах репрессий в те годы, когда КГБ возглавлял Ю. В. Андропов. Но подобные высказывания не имеют под собой реальных оснований. Так, известный советолог Питер Рэддэвей, выступая в 1995 году в Москве на V международной конференции «КГБ: вчера, сегодня, завтра», указывал, что с 1958 по 1966 год за антисоветскую агитацию были осуждены около 6000 человек, а ежегодно в среднем за антисоветскую агитацию и пропаганду осуждалось 254 человека. В то же время в 1967–1975 годах этот показатель составил 176 приговоров в год, а в 1977–1988 годах — 89 приговоров[54].

А теперь вновь вернемся ко все еще актуальному вопросу о причинах развала великой советской державы.

В связи с рассмотрением в 1992 году в Конституционном суде РСФСР вопроса по иску «КПСС против президента России» (так называемое Дело КПСС) специальной комиссией, представлявшей интересы ответчика, были отобраны и изучались документы КГБ (приказы, указания, отчеты, сообщения в ЦК КПСС и тому подобное), призванные доказать якобы преступный характер деятельности этих организаций. Ныне, рассекреченные, они являются одним из фондов Российского государственного архива Новейшей истории (РГАНИ).

Как подчеркивал по поводу данной коллекции заместитель директора РГАНИ М. Ю. Прозуменщиков, некоторые из этих документов, «отбиравшихся для Конституционного суда как подтверждение „преступной“ деятельности КПСС и КГБ, после пятнадцати лет „демократических“ преобразований стали выглядеть сейчас скорее как забота о таких изрядно подзабытых понятиях, как интересы государства, борьба с преступлениями в сфере экономики и тому подобные».

В связи с этим представляется необходимым привести следующий фрагмент из показаний В. А. Крючкова на судебном заседании Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации 30 ноября 1993 года:

«Не признаю и предъявленного мне обвинения в превышении власти — мой долг в качестве руководителя такого учреждения, как Комитет государственной безопасности СССР, состоял в том, чтобы охранять безопасность нашей страны, обеспечивать соблюдение законности, в том числе и Основного закона СССР — его Конституции.

Неуклонно проводившаяся определенными силами линия на незаконное, насильственное изменение существовавшего тогда конституционного строя и вынудила меня вместе с товарищами по работе предпринять необходимые меры по пресечению этих противоправных действий.

Действовал я строго в соответствии со своими обязанностями — на основе Конституции СССР в условиях крайней необходимости.

Упрекнуть себя могу лишь в том, что нам не удалось выполнить свои обязанности и уберечь страну и народ от тех жестоких испытаний, в которые они ввергнуты политическими авантюристами…

Августовским событиям предшествовал целый период широкомасштабной политической, пропагандистской, психологической подготовки трагического развала Союза, осуществляемой сознательно и целенаправленно одними, в силу заблуждений и неведения последствий — другими. Уже в 1988–1989 годах в стране воцарилась атмосфера вседозволенности, нарушений законности, которые приобрели опасные, крайние формы экстремизма. Они поразили тяжелым недугом социально-политическую жизнь общества и саму государственность. Разрушительное воздействие определенных сил не только не встречало отпора, но, напротив, находило благодатную почву, и прежде всего у президента Горбачёва и известной части его окружения…»

Трагические события августа 1991 года вынесли на повестку дня вопрос о дальнейшей судьбе единого союзного государства. И вряд ли кто-нибудь сегодня, с учетом опыта последующих лет, возьмет на себя смелость утверждать, что в августе — сентябре 1991 года у правящих элит страны (как Российской Федерации, так и других союзных республик) имелась продуманная, логически обоснованная и выверенная концепция рациональных государственно-политических и административных преобразований. А ее отсутствие самым неблагоприятным образом сказалось на состоянии страны и общества в целом. Со всей убедительностью об этом свидетельствует длительная череда преобразований и реформ ранее существовавшей системы обеспечения национальной безопасности.

Двадцать третьего августа последним председателем КГБ был назначен Вадим Викторович Бакатин, до 4 декабря 1990 года возглавлявший МВД СССР и отстраненный от должности по требованию народных депутатов. В тот же день состоялось заседание Коллегии, на котором Бакатин заявил, что «пришел в КГБ, чтобы его ликвидировать», и объявил целью своей деятельности «изживание чекизма», поскольку, по его мнению, КГБ «представлял угрозу обществу не только как репрессивный механизм, но и как источник информации, на основании которой принимались решения высшего государственного руководства»[55].

Видимо, Бакатин просто не успел понять, что именно таково назначение любой спецслужбы мира.

В то же самое время в программном выступлении в конгрессе США при утверждении его кандидатуры на пост директора ЦРУ Роберт Гейтс заявил: «Разведка становится во все возрастающей степени центральным фактором в формировании американской внешней политики… Самым важным является то, что возрастает роль разведки как единственной организации в системе американской администрации, которая смотрит вперед, можно сказать, разведывает будущее. Разведка значительно опережает другие ведомства США в оценках и определении проблем, с которыми США столкнутся через пять — десять лет и даже в двадцать первом столетии».

Уже само назначение нового руководства — советниками недостаточно компетентного В. В. Бакатина стали известные оппоненты КГБ О. Д. Калугин и Г. П. Якунин — повлекло за собой кадровую чистку центрального аппарата.

Двадцать пятого августа 1991 года Бакатин поручил заместителю председателя КГБ по кадрам подготовить представление о назначении первым своим заместителем экс-генерала Олега Калугина. Однако услышал в ответ: «Такое назначение допустить нельзя, так как оно не будет понято сотрудниками комитета и вам будет сложно работать с ними».

КГБ вступил в полосу краткосрочной агонии, завершившейся его ликвидацией, символизировавшей и предопределившей распад великой державы, каковой являлся Советский Союз.