полностью вобрал в себя алую плоть, и девушка закатила глаза. Боль переливалась с наслаждением. При каждом прикосновении горячего языка к груди она чувствовала, будто в нее втыкают иглы и одновременно щекочут. Эти новые ощущения пугали и доводили до изнеможения.

Егор чуть приподнял Дашу и уложил на кровать, и она не сразу сообразила, что произошло. Напряглась, практически поддавшись первобытному страху, но неимоверным усилием воли не позволила себе убежать… 

Мужчина склонился над ней, и девушка на мгновение вернулась в прошлое… Воспоминания нагло вторглись в мысли. Будто бы она вновь плачет, кричит, отчаянно бьется под ним в истерике... Оцепенение свело конечности, а ужас сдавил горло. Она мотнула головой, прогоняя жуткие картины, и, распахнув глаза, посмотрела на него. Егор же принял ее кивок за приглашение… И дальше понеслось, словно на американских горках. Его губы не оставили и миллиметра ее кожи неисследованными. Эти неистовые ласки заставили откликнуться даже ее иссохшее тело. Оно поддавалось умелому напору и вновь расцветало. Она снова и снова умирала, когда влажный рот доходил до грудей. Это было мучительной пыткой. Он с жадностью смаковал ее соски, терзал языком, заставляя дрожать. Несколько раз девушка неосознанно пыталась оттолкнуть Егора, но чаще беспощадно вцеплялась ногтями в его плечи. Затевая это, Даша и помыслить не могла, что так отреагирует на близость с ним. Они будто стали совершенно другими людьми. Больше не существовало той побитой жизнью, закомплексованной Дарьи, впрочем, как и эгоистичного, жестокого Егора. Просто два тела, стремящиеся напиться друг другом. 

Его нежность заставляла ее плавиться, словно воск под напором огня. Она кусала губы, ломала ногти, выгибалась. Даже жмурилась, отчего здорово болели глаза. Но это было лишь началом. Инквизитор самое изощренное, как говорится, приберег на потом. И когда его губы очутились в области паха, Даша дернулась, пытаясь спастись от взрывного ощущения, но Егор не позволил. Он поймал ее за бедра и пригвоздил к постели. И в следующий миг она не смогла сдержать крика. Ее будто максимально приблизили к солнцу, лучи которого выжигали до костей. Перед глазами мелькали разноцветные пятна, напоминающие реакцию при попадании бензина в воду. Его язык сводил с ума… Спастись, казалось, уже невозможно… 

– Все хорошо? – спросил мужчина, накрыв ее своим телом. 

Но почему-то она сейчас не чувствовала его тяжести. Наоборот, они будто стали одним целым. 

Хорошо? О чем он вообще? Ее будто сожгли заживо, а потом воскресили и опять сожгли.

Нужно было, наверное, что-то ответить. Егор ждал, в темноте рассматривая ее лицо, но Даша не смогла выдавить ничего внятного. Удалось лишь промычать: «Ммгу».

Получив желаемый ответ, тот продолжил свои «издевательства». От его рук и губ не было спасения. Мужчина откуда-то знал все ее особо чувствительные точки и не упускал возможности на них надавить... 

Боль и дикий ужас завладели девушкой, когда она ощутила, как твердая плоть медленно прорывается в ее тело. Она испуганно приподняла голову и вцепилась трясущимися руками в плечи Егора. Он тут же уловил страх Даши и прошептал ей на ухо:

– Не бойся, все хорошо, – и следом его язык коснулся мочки, а ее живот пробило током. 

Болезненные ощущения отступили, и страх притупился, уступая место более ярким эмоциям. Егор двигался медленно, осторожно наполняя ее, изучая, позволяя привыкнуть. Каждый толчок приносил более сильные спазмы в мышцах. Она терялась в этих незнакомых ощущениях. Тело становилось все чувствительнее и чувствительнее, пока не достигло пика и не содрогнулось в конвульсиях. Она закричала, рассыпаясь на миллионы разноцветных песчинок, а вместо глаз ей будто вставили калейдоскопы. Все крутилось, вертелось, передиваясь яркими красками, сверкало, рябило, пестрело. И ее унесло в неизведанные миры… 

62 ГЛАВА

ДАША

Она угнетенно осознала, что вернулась к своему изначальному плану. И, наверное, это было неизбежно с таким человеком, как Егор. Только вроде бы стало казаться, что он не совсем безнадежен, как неожиданно начали всплывать новые подробности. Теперь все его громкие, многообещающие фразы совершенно звучали по-другому. Ковалев пытался усыпить ее бдительность, отвлечь от главного, и у него это почти получилось… 

Даша посмотрела на спящую в кресле дочь, а потом в окно на мелькающие деревья. Их уже коснулась золотая кисть, и зелень потихонечку начала сходить. Вместе с нею девушку накрывала осенняя хандра. 

– Еще долго? – спросила она Глеба, посмотрев на него в зеркало заднего вида. 

– Минут пятнадцать, – ответил тот. 

– Хорошо, – с облегчением вздохнула Даша. Варя, конечно, еще спала, но могла в любой момент проснуться и потребовать еду, а кормить при постороннем для нее будет очень затруднительно. Можно сказать, практически невозможно. И в подтверждение ее мыслям дочка заворочалась. Девушка положила руку ей на ножку, успокаивающе поглаживая, и мысленно пообещала: «Я никому тебя не отдам». А этот… назвать его по-другому у нее не находилось слов, пусть катится к черту. Она сделала все, что могла, дала ему шанс, а он его намеренно профукал, да еще и вознамерился отобрать у нее дочь. Как бы не так! Пусть только попробует.

Еще вчера вечером Даша гуляла в саду, ничего не подозревая, и обдумывала минувшую ночь, хотя с самого утра зарекалась подобного не делать, ибо любые мысли об этом вызывали смятение и сожаление. Она же не хотела ни о чем больше жалеть, ведь  совесть и так сыграла с ней злую шутку. Она сама так захотела. Никто не принуждал и не заставлял. Таково было ее собственное решение. Понимание этого придавало ей уверенности. Но почему девушка на такое отважилась? На это было несколько причин. Нет, скорее, даже куча. Даша не боялась Егора. Никогда. Она боялась лишь того, что тот может у нее забрать единственное, что у нее осталось, а именно – дочь. Дочку, которую Даша любила всем сердцем и душой и ради которой готова была на все, даже дать шанс исправиться такому негодяю, как Егор. Весь мир сосредоточился на одной крохотной девочке. Малышка будто изменила ее сознание. Но факт зачатия дочери омрачал всю радость от материнства, и Даша не могла стереть это из памяти бесследно. Сколько бы она ни пыталась, темное пятно все равно оставалось. И чтобы избавиться от него навсегда, ей нужно было закрыть его чем-то другим. А возможно, вдобавок сработала команда «клин вышибается клином». В любом случае она хотя бы попыталась заполнить пробел. Получилось? Девушка не знала. Да и не было возможности, чтобы хорошо об этом подумать. Однако некие изменения все же произошли: Даша впервые за