Терёшечка запнулся, но быстро справился с замешательством. Всё же Знатнов после такого признания как-то странно посмотрел на мальчика, и это не укрылось от него. Он остановился, откашлялся и упрямо продолжил:

– Да, мне пришлось побывать в потустороннем мире, но никакого светлого коридора в кромешной тьме я не видел. Там светло, это правда. Но свет совсем необыкновенный. Он представляется в виде пятен, полосок и кругов радужного цвета. Тени есть, но они там совсем не такие свирепые, как у нас. Неудивительно, что ангелы, пришедшие к нам оттуда, задыхаются и ничего не видят. Наш мир тёмен, мрачен, неприютен. Тамошним насельникам плохо у нас, только они всё равно приходят, стараясь помогать людям в силу своих возможностей. Просто смысл жизни у них состоит в помощи людям. А у нас ангелов не любят. Любой человек сразу же поинтересуется, к какой партии принадлежит пришедший из параллельного мира, кого готов убить по заказу, способен ли безоговорочно слушаться и отвалить кучу денег за то, что ему разрешают гулять по миру. Поэтому меж людьми и ангелами сразу же возникает непонимание. Больше того, происходит неприятие, и люди ударяются в материализм, а ангелы позволяют демонам тешиться над безумным народом. Но для любого человека учиться жизни никогда не поздно. Я вот ни за что уже не вернусь в тот мир, где родился и потерял много времени. В нашем царстве живёт много потомков космических пришельцев. Об этом также догадывалась моя мама, но она пока ещё сюда не приехала, хотя я жду её. Вы, вероятно, у нас не останетесь и если передадите для неё в Москве письмо – буду очень благодарен.

– Письмо? – пожал плечами Знатнов. – Конечно, передам, мне не трудно. Только сначала расскажи, как вы живёте, как выглядят потомки «космических негодяев», какие у вас государственные принципы? Может быть, я действительно чего-то не знаю или не понимаю, так объясни мне. Если каждому никогда не поздно переучиваться, становиться на другой путь развития, то почему бы и нет? Ведь не получается только у того, кто ничего не делает. А я не прочь понять вашу жизнь, и чем вы своим царством другому миру мешаете? Не секрет, что к вам дорогу ищут разные люди, в разные века, да всё никак ни у кого почему-то не получалось. Интересно, почему?

– Потому что люди с нехорошими мыслями, с недобрыми намерениями к нам старались проникнуть. Проникнуть вовсе не для постижения радости и любви, чисто человеческих чувств, а чтобы чего-нибудь отнять, то есть экспроприировать сделанное другими руками и придуманное другими людьми.

– А я? – дерзко рассмеялся Александр Викторович. – Вдруг и я с недобрыми намерениями? Никто не может знать, с какими мыслями я к вам пожаловал. Что если с нехорошими?

– Екклесиаст знает, – убеждённо сказал Терёшечка. – Иначе тебя не взяли бы на молебен. Иначе не смог бы ты помочь старцам справиться со спутником-агрессором. Ведь позапрошлой ночью вы уничтожили космический спутник, готовый послать команду огневого удара российским ракетным базам по Америке.

– Откуда ты знаешь?

– Я же говорю, здесь люди иначе развиваются, по другим законам живут, своеобразно мыслят – снисходительно улыбнулся Терёшечка. – Чем это плохо? Человеческие мысли трудно сохранить в голове в первозданном виде, а, значит, каждый из живых существ более-менее прозрачен для староверов, чем староверы для чужих.

– Постой-ка, – нахмурился Знатнов и даже остановился. – Значит, ты можешь прочитать о чём я думаю?

– Я пока ещё не очень, а вот у старцев это великолепно получается.

При этих словах лицо Александра Викторовича омрачилось, даже немного вытянулось. Чистосердечное признание мальчика смутило Знатнова. Но что дальше делать с этим признанием?

Они отошли от озера, где жил ихтиозавр, довольно на порядочное расстояние и теперь стояли посреди дороги, по одну сторону от которой раскинулись делянки с овощами, перемежаемые посадками фруктовых деревьев, а по другую – поле, засеянное пшеницей. В этом месте горное ущелье было довольно широким, но пахотные угодья мирно соседствовали с дикими кунгурскими джунглями и обширным водоёмом. Оставалось неясным, как всё-таки такое не маленькое место до сих пор не обнаружили хотя бы с воздуха? Но, похоже, Знатнова сейчас интересовало совсем другое.

– Хорошо, – кивнул он. – Пусть так. Если я допущен сюда, к тому же приглашён пожить какое-то время, значит, не всё ещё потеряно?

– Ничего, никогда не бывает неисправным и неисправимым, – затараторил Терёшечка. – Человек – на то и человек, чтобы находить свой путь среди ошибок, рогаток, соблазнительных ям и всяких там вражьих ухищрений.

– Постой-ка, – опять остановился Знатнов. – Выходит, враги всё-таки имеются? Почему же вы уклоняетесь от сражения и вместо того, чтобы сразиться в честном бою, зарылись в норы?

– Я уже объяснял вам, – нетерпеливо махнул рукой мальчик. – Никогда, ни в одной войне нет, не было и не будет победителей. Человек, срываясь на силовое тираническое самоутверждение, мигом теряет наш путь. Только потерять-то легко, а вот найти, отыскать, понять, распробовать – это дано не каждому. Всё равно как кружка глиняная: упала, разбилась, и ничем ты её не склеишь. Если даже склеишь, то всё равно разбитая посуда долго не прослужит. Так и характер человека – живущий в том мире, понимающий и принимающий его, у нас долго не протянет. Либо сам удерёт, либо нашу жизнь разрушить постарается. Я ведь тоже пытался самоутвердиться здесь, совсем не понимая сущности этого мира. Кажется, мы на одной планете, в одной атмосфере живём, а живём-то совсем по-разному. Вспомните, есть ли на земле место или государство какое, где соблюдают Законы Божьи?! Сам Вседержитель старается показать человеку его могущество и не чинить бездумные пакости. Человек же утверждает везде и всюду, что он-де царь над всем видимым и невидимым. Любой из нас не знает такой простой вещи, что сотворён не просто из глины и духа, а из Света, Тени и Любви.

– Любопытно, – усмехнулся Знатнов. – Выходит, человек совсем не то и не тот, каким привык считать себя во веки веков? Выходит, всё Писание – россказни, типа «одна баба сказала»?

– Вовсе нет, – с жаром перебил мальчик своего спутника. – Человек – это частица Божьей мечты. Ведь Он действительно хотел создать человека счастливым. А любой из нас выбирает свой путь сам, по образу и подобию Божьему, то есть всё, что приводит к неудачам, поражениям, печали и прочим неурядицам – естественный человеческий выбор. К примеру, возьмём нашего прародителя Адама. Весь он был создан из света, и для полного совершенства ему не хватало непроглядной тьмы, то есть познания добра и зла. Хотя через это требовалось полностью отпасть от Бога, по уши окунуться во тьму. Но без жертвы нет любви. А понять любовь можно, только безвозвратно потеряв её. Отведав плода, наш праотец уничтожил наполняющий его свет и до самого дна души своей наполнился тьмой. Только ему тут же нечем стало любить.

– Как это нечем? – удивился Знатнов. – А сердце для чего?

– Сердце – это немного другой орган, – убеждённо произнёс Терёшечка. – Наш праотец был предоставлен самому себе и на собственном опыте отъединённости от любящего Творца должен раскушать всю глубину самовольства. Ведь настоящая любовь не требует доказательств, пояснений и прочего. Человек просто любит. Ни за что, ни почему, ни где и никак. Просто приходит чувство, которое, не находя в теле утраченного органа любви, снова уходит.