только стон. Хриплый и чужой. Но это было не важно. Главное – Сиана пришла, и сидит сейчас радом, и самое удивительное – она целует меня. Ласково и вместе с тем страстно. Да так, что кровь бурлит по венам.

Понимал, что сейчас я пока не способен на подвиги, но ужасно хотелось сжать хрупкое тело лисички руками. Предательские конечности не слушались. Кости все еще были сломаны, и шевелить руками и ногами я пока не мог. Но чувствовал, как они исцеляются. А еще, приоткрыв рот, и впуская немного несмелый, ласковый и любопытный язычок лисички в свой рот, я понял, что не все мои конечности не могут шевелиться. Одна, практически, самая важная, уже зашевелилась, да так, что простынь, которой меня укрыли, приподнялась.

– Киляр? – шепнула Сиана, когда я излишне громко простонал. А что делать, если ее руки скользнули по моей груди, задевая ставшие вдруг чувствительными соски. Бл***! Я же не баба! Или просто мое тело так остро реагирует на касания любимой?

– Все хорошо, – выдохнул я, понимая, что даже на разговоры пока нет сил.

«Просто я тебя люблю, – прошептал я, понимая, что ментальное общение у нас появилось не так давно, а, следовательно, сам процесс пока не привычен, – И хочу, – добавил я, скосив глаза на свое «восстание».

Сиана смутилась и покраснела. Взглядом проследила по указанному мною направлению. Почувствовал, как ее тонкие пальчики заскользили по моей обнаженной груди. Выдохнул, чувствуя, как от ее касания и от энергии, все еще струящейся сквозь пальцы, ребра начали интенсивнее соединяться. Я, если честно, до сих пор не верил, что живой. После такого падения. На меня словно дом рухнул. А я выжил. Судьба, не иначе.

– Думаю, если я поцелую тебя, то выздоровление пойдет быстрее, – как бы размышляя, проговорила Сиана. И поцеловала. Нет, просто наклонилась к моей груди и прошлась губами. Черт! Я не ожидал, вернее, ожидал, но ощущения от ее губ были… были сногсшибательными. Затмевали боль. Не просто затмевали, а навсегда изгоняли из моего тела.

Шумно выдохнул, понимая, что не могу пока даже обнять ее, не то, что целовать в ответ. И от этого бессилия почувствовал зуд на коже ладоней.

– Больно? – тихо шепнула Сиана, на мгновение отстраняясь.

– Мне очень хорошо, – выдохнул я, проклиная свои сломанные руки.

И Сиана, словно поняла мои мысли. Улыбнувшись, принялась покрывать короткими поцелуями мои плечи, предплечья, повторяя губами прикосновения пальцев, захватывая, кажется, каждый сантиметр тела. А я мог только вздрагивать от переполнявших меня чувств.

Руки мои практически исцелились. И теперь я, застонав, обнял Сиану, зарылся пальцами в водопад ее рыжих прядей. И легонько нажал, прося придвинуться к моему лицу. Я целовал малышку, понимая, что, несмотря на боль, не могу остановиться, даже дыхание перевести. Легкие сжались, кашель рвался из груди, но я целовал любимую, и не мог насытиться ею.

– Люблю тебя, – прохрипел я, когда моя лисичка немного отстранившись, заглянула в мои глаза. Видел ярко-синюю пелену, затянувшую ее взор. Видел мокрые от слез ресницы, и ямочки на щеках, алый румянец. И в голове появились картинки – воспоминания о той ночи, когда я целовал ее, разбудив ото сна. Картинки, которые Сиана, немного смутившись, сама показывала мне.

– Можно мне…? – несмело спросила Сиана.

А я задохнулся. И что ей ответить? Возразить не смогу, а согласиться… Нет, она не должна этого делать, не обязана. Мы можем подождать, пока я совсем исцелюсь, и уже потом…

Додумать не успел. Потому, как ласковые прикосновения Сианы, словно крылья бабочек, порхали по моей груди, спускаясь к животу. А губы… Губы повторяли путь ладоней.

– Сиана! – предостерегающе выдохнул я.

Сиана испуганно подняла голову, посмотрела в мои глаза.

– Тебе неприятно? – прошептала малышка, отводя взгляд, – Извини. Просто я подумала… подумала, что тебе будет приятно. И… и… хорошо. Просто в ту ночь, ты также делал и мне понравилось. Прости, – шептала моя лисичка, а ее руки замерли на мне, непроизвольно сжимая возбужденную плоть.

– Боже, милая, – выдохнул я, понимая, что своей реакцией огорчил любимую, – Мне все нравится, любимая. Просто, ты не обязана ничего такого делать.

– А если я хочу? – совсем тихо шепнула малышка, стрельнув глазками.

Я заглянул в ее глаза и потерялся. Если бы я мог, подскочил бы на ноги, схватил ее в объятия и упал бы перед ней на колени. И любил ее. Страстно и нежно.

Я улыбнулся, с трудом подняв руку, провел по ее щеке костяшками пальцев. Задержался на приоткрытых губах.

– Я приму любое твое решение, – прошептал я, понимая, что, несмотря на боль, эти минуты самые сказочные для меня.

Сиана робко улыбнулась в ответ. Увидел, как ее пальчики, подрагивая, ухватились за край тонкого свитера. Стянув мокрую одежду через голову, лисичка отбросила свитер куда-то в сторону. Понял, что задержал дыхание. А взглядом буквально пожирал грудь, прикрытую тонким бельем.

Сиана придвинулась ко мне ближе, опираясь на руки, наклонилась. Почувствовал ее губы на своем лице. Нежные, ласковые прикосновения к щекам, носу. Малышка покрывала короткими поцелуями мой подбородок. Закрывать глаза не хотелось, хотел видеть лицо Сианы, смотреть, как она целует меня. Но то ли от слабости во всем теле, то ли от безумного наслаждения веки сами собой закрылись. Чуть повернул голову, чтобы малышке было удобнее целовать мою шею. Губы скользнули к плечу, задержались на груди.

– Красивая, – услышал ее тихий шепот.

Приоткрыл глаза, Сиана смотрела на мою татуировку лисенка, обводила контуры картинки кончиками пальцев и улыбалась.

– Красивая, – шепнул я в ответ, отмечая ярко-алый румянец на щеках Сианы, приоткрытые губы и неровное дыхание.

Сиана наклонилась ко мне, и вновь прижалась губами к моей груди. Закрыл глаза, понимая, что нужно терпеть. Пусть малышка делает все, что ей вздумается. Сейчас будем играть по ее правилам, а когда я исцелюсь, вот тогда и…

Закончить мысль мне не позволили губы любимой. Они прошлись вдоль живота, язычок слизывал капли дождя, льющегося на нас, губы задержались на границе простыни, прикрывавшей мое тело. Шумно выдохнул и с силой сжал кулаки.

– Больно? – торопливо спросила Сиана, приподнимая голову и заглядывая в мои глаза.

Отрицательно мотнул головой. Даже говорить не мог. Спазм перехватил горло.

Простынь немного сдвинулась вниз не без помощи малышки. Ее хрупкая ладошка накрыла мою плоть, прикрытую нижним бельем, и едва ощутимо сжала ее. Непроизвольно дернул бедрами, толкаясь в ее ладонь. Боги! Тело горело, я больше всего на свете хотел ощутить нежную кожу ее ладони не через тонкую ткань, а так, без преград. Зажмурился, понимая, что это только начало.