Приведя в порядок обмундирование, я пошел в сторону раздававшихся на камбузе голосов. Там уже собрались все участники вчерашнего веселья, за исключением Шнайдера, и завтрак был в разгаре. С моим появлением по столу прошла короткая волна аплодисментов.

Крюиксхэнк заулыбалась и, толкнув меня бедром, дала кружку с кофе. Судя по взглядам компаньонов, в ее колоде состоял не я один. Заняв место, я спросил:

– И когда был подъем, парни?

Оле Хансен сверился с дисплеем на своей руке.

– Где-то час назад. Люк взялся готовить. Я сходил в лагерь за вещами.

– А где Шнайдер?

Хансен пожал плечами, отправляя в рот очередную порцию.

– Уходили вместе, потом он остался.

– Почему?

– Просто так.

– Вот, пожалуйста. – Люк Депре пододвинул ко мне тарелку с вываленным на нее омлетом. – Лейтенант, подзаправьтесь.

Поваляв во рту пару кусков, я так и не смог настроиться на еду. Не то чтобы мучила боль. Скорее в моей инертности был оттенок какой-то неуверенности, смутный, но говоривший о серьезных проблемах с телом. Проблемах клеточного уровня. Аппетита не было уже два дня, а завтрак проходил особенно мучительно.

В итоге я только размазал омлет по тарелке, не съев почти ничего. Депре явно оскорбился.

– Кто-нибудь скажет, что происходит с нашими нано-соседями? Догорают?

– Уже нет, – отозвался Хансен, – но дым еще заметен. Небольшой дым в горах. Кстати, ты доедать не будешь?

Я отрицательно помотал головой.

– Тогда передай сюда.

Взяв остатки моего омлета, он соскреб все на свою тарелку.

– По-моему, вчера ты переборщил с этим местным самогоном.

Я с раздражением бросил:

– Оле, что ты говоришь… Кажется, я умираю.

– Очень возможно. Зря ты курил. Отец не раз советовал: не мешай спиртное с химией. Реальная смерть.

С противоположного конца стола послышался звук вызова – кажется, кто-то оставил на приеме свою гарнитуру. Хмыкнув, Хансен свободной рукой подцепил переговорное устройство и приложил к уху.

– Хансен. – Он замолчал, слушая информацию. – Понял. – Пять минут. – Ладно, передам. – Десять минут. – Хорошо.

Бросив гарнитуру на стол, он скорчил недовольную гримасу.

– Сутъяди?

– Схватываешь на лету. Хочет облететь наноколонии, вроде рекогносцировки. Ах да, мать его… – Тут Оле ухмыльнулся снова. – Начальник велел не вырубать ваши гребаные переговорники, иначе все получат в личное дело дисциплинарное взыскание.

Депре фыркнул в тарелку:

– Это цитата?

– Нет. Это, блин, отредактированная версия. – Хансен бросил вилку в тарелку. – Он не говорил "дисциплинарное взыскание". Просто "Де-Пи-Ди-9".

Даже в спокойные времена таким взводом нелегко командовать. А если в твоем подчинении находятся люди, уже прошедшие все мыслимые виды спецподготовки, да если их убивали хотя бы по разу – задача превращается в натуральный кошмар.

Сутъяди справлялся неплохо.

Спокойно, без всякого выражения на лице он наблюдал, как наша пестрая команда заполняет совещательную комнату, рассаживаясь по своим местам. На каждом месте рядом с текстовым процессором было заранее разложено болеутоляющее в пригодном к употреблению виде. От такой заботы некоторые издавали удивленный возглас, выбивавшийся из основного шума, и тут же замолкали, проследив направленный в их сторону жесткий взгляд Сутъяди. Когда капитан наконец заговорил, его голос оказался похож на синтезированную скороговорку робота, предлагающего карту вин.

– Кто еще не оправился от похмелья, может сделать это, не откладывая. У нас проблема: отключилась одна из охранных систем внешнего кольца, причем неизвестно почему.

Сообщение возымело эффект. Шум в аудитории немедленно утих. Я почувствовал, как снизился уровень моей реакции на эндорфин.

– Крюиксхэнк и Хансен отправятся на разведку. На двоих возьмите один гравицикл. Возвращение – немедленное, при любом виде активности в заданной точке. В противном случае вам надлежит собрать любые обломки для выяснения причин здесь, на месте. Вонгсават, "Нагини" приготовить к вылету, двигатели включить, взлет немедленно по моей команде. Остальным проверить личное оружие и находиться в полной готовности. Так, чтобы я вас видел. И держите включенными свои переговорники.

Он повернулся к Тане Вордени, притулившейся на стуле позади всех, завернутой в какой-то балахон и в солнцезащитных очках.

– Госпожа Вордени. Какова ваша оценка вероятности вскрытия ворот?

За очками осталось непонятным, видела Таня капитана или нет.

– Возможно, завтра. Если нам повезет.

Кто-то хмыкнул. Сутъяди не обратил внимания, кто именно.

– Госпожа Вордени. Мне нет нужды напоминать, какая опасность нам угрожает.

– В этом нет необходимости. – Вордени встала с места и направилась к выходу. – Я буду в раскопе.

После ухода археолога совещание закончилось само собой.

Хансен и Крюиксхэнк обернулись меньше, чем за полчаса.

– Ничего, – так звучал доклад специалиста-взрывника.

– Ни обломков, ни воронок, ни иных следов механического воздействия. На самом деле там… – Через плечо Хансен обернулся назад, показывая взглядом туда, откуда только что возвратился. – На самом деле нет вообще ни одного свидетельства, что там что-то было.

Напряжение, и так царившее в лагере, немедленно возросло. Все, словно повинуясь внутреннему инстинкту, принялись осматривать то оружие, к которому были приставлены. Хансен зачем-то расконсервировал химические гранаты, решив проверить их предохранители. Крюиксхэнк разобрала до основания свои мобильные системы залпового арт-огня. Сутъяди, сопровождаемый причитаниями Шнайдера, пропал в люке "Нагини" вместе с Вонгсават. Люк Депре занялся жестким спаррингом с Сян Сянпином прямо на береговой линии, а Хэнд удалился в свою половину купола – вероятно, чтобы возжечь еще немного магического огня.

Лично я провел остаток утра на скале. Она возвышалась над пляжем, и здесь мы сидели вдвоем с Сунь Липин. Я еще надеялся, что последствия прошлой ночи испарятся из моего организма раньше, чем кончится действие обезболивающего. Судя по небу, погода обещала улучшиться. Висевшая над морем серость начала с запада перемежаться клочками синего неба. На востоке еще виднелся дым от Заубервилля, замаскированный уходящими к горизонту облаками.

Мутное состояние не прошедшего до конца похмелья в сочетании с дозой болеутоляющего делали впечатление от вечера вполне мирным.

Развеялся и дым от обстрелянных наноколоний, о котором говорил Хансен. Когда я поделился с Сунь своим впечатлением, она только пожала плечами. Похоже, не я один наслаждался ощущением мирного вечера. Наконец я спросил: