Склоняясь к этой версии, Стёпа всё равно с некоторой опаской смотрел на дверцы шкафчиков кухонного уголка. При большом желании Ковалев мог уместиться за одной из них. Но при очень большом!

На всякий случай приготовившись с помощью Дара отразить любое нападение, Стёпа осмотрел нижние шкафчики и, никого там не обнаружив, улыбнулся своей излишней осторожности. Но боль в плече напоминала, что такая осторожность впредь не помешает.

Он еще раз переместил свой взгляд за кресло, раздумывая над тем, каким образом лучше использовать такой подарок судьбы…

– Дело в том, – через Ващука снова пустились в обстоятельные объяснения пришельцы, – что мы допустили ошибку. Мы как раз подыскивали кандидатуру человека, который стал бы нашим инструментом, когда со Стёпаном Судаковым произошел этот инцидент на озере. И мы решили, что сложившиеся обстоятельства подходят нам как нельзя лучше. Уже захлебнувшись и потеряв сознание, Стёпан вдруг приходит в себя на берегу живым и здоровым, а потом обнаруживает в себе сверхестественные способности. Естественно, он решает, что с ним произошло какое-то дарованное свыше Событие, в результате которого он стал обладателем Дара…

– Я, кажется, понимаю вас. Сначала всё шло хорошо, даже не подозревая об этом Стёпа осуществлял задуманные вами акции, но потом стал проявлять самостоятельность, а вы стали терять над ним контроль.

– Совершенно верно, – ответил «лейтенант».

На лице Андрея не отразилось никаких эмоций, но внутри он ликовал. Пришельцы подтвердили его догадку о том, что они не так всесильны, как кажутся. Он не хотел спрашивать у них в лоб, но вполне возможно, что они не имеют контроля, или, скажем, плохо контролируют созданные Стёпой по собственной инициативе миры: его тайную комнату и переставший существовать Город Отчаянья.

– Наша ошибка заключалась в том, – продолжил «лейтенант», – что мы наделили человека Даром без его согласия на это и без понимания им, зачем он этим Даром наделен.

– Как вы мягко сформулировали! – покачал головой Андрей. – Вы сделали человека своим инструментом без его согласия на это!.. Хм!.. А теперь вы что, хотите завербовать меня?

– Соверешенно верно.

Андрей хохотнул. То ли от этого «совершенно верно», повторившегося уже который раз, то ли от предложения о вербовке.

– Я, конечно, согласен с вами в том пункте, что человек отвратительный хозяин этой планеты, но вам придется очень постараться, чтоб убедить меня принять…

И тут пришельцы впервые перебили его. «Ващук» произнес:

– Ты уже наделен Даром!

Андрей не успел осмыслить этой фразы, потому что ровно через секунду после того, как она была произнесена, раздался звон стекла. В комнату влетел какой-то небольшой предмет, очень напоминавший обычную хоккейную шайбу. От окна по-прежнему доносился звон стекла, словно кто-то выбивал его, и, бросив туда взгляд, Андрей успел заметить человеческий силуэт.

А потом «шайба» с оглушительным хлопком взорвалась ослепительной вспышкой. Глаза Андрея закрылись, но перед ними всё равно плясали миллионы ярчайших огоньков.

И тут со стороны «Ващука» он услышал выстрел. Тут же что-то обжигающе ударило в правый бок. Еще один выстрел – и еще один удар, только чуть повыше. Он инстинктивно отклонился влево. Еще выстрел, но удара не последовало. Следующий выстрел потонул в треске короткой автоматной очереди.

Андрей почувствовал, что упал на диван, на левый бок. По всему телу огненными волнами растекалась боль, двумя её пульсирующими эпицентрами являлись две точки в правом боку.

Послышались приглушенные неразборчивые голоса, будто в уши ему вставили вату. Он понятия не имел, открыты или же закрыты его глаза, перед ними в безумном танце плясали миллионы ярких огней.

Потом голоса начали очень быстро отдаляться, а боль затихать, но вдруг тут же ворвались в голову оглушительными криками, а от вернувшейся невыносимой боли он застонал. Потом почувствовал, что его подняли и понесли. Это ему очень не понравилось, потому что каждое движение вызывало взрывы боли. Он хотел сказать об этом, но язык отказывался слушаться.

В уши снова вставили вату, голоса отдалились, боль совершенно утихла. Наступила полнейшая тишина. И спокойствие.

Только где-то очень далеко тревожно билась мысль, что умирать нельзя.

Но вскоре и её отголоски стихли…

Напряженно прислушиваясь, Ольга пыталась понять, что делает Последний. Судя по шороху одежды, он одевался. Потом шорох стих и в наступившей полнейшей тишине девушка в который раз затаила дыхание. Ей казалось, что Стёпа специально замер и прислушивается сейчас…

И она, естественно, в мыслях, облегченно вздохнула, когда он стал что-то искать то ли в шкафу, то ли в кухне. Но это продолжалось недолго, и в комнате вновь воцарилась гробовая тишина.

Ольга боялась пропустить момент, когда Последний вернется в своё кресло. Она прекрасно понимала, что эта игра не может продолжаться вечно, что в какой-то момент она может допустить ошибку, как-то выдав себя, или же Стёпа решит прогуляться вокруг кресла и просто споткнется о нее…

И тут она почувствовала на себе взгляд!

Такое ведь бывает со многими. Какое-то шестое чувство подсказывает человеку, что на него смотрят со спины, он оборачивается – и действительно встречает чей-то взгляд.

И сейчас у Ольги возникло именно это чувство! Ей показалось, что кто-то внимательно смотрит на нее со стороны стеллажей. Но, повернув голову, никого не увидела. Однако ощущение, что кто-то просто сверлит её взглядом, не пропало…

Стоя возле кухни с закрытыми глазами, Стёпа впервые столкнулся с ситуацией, когда отделившийся от его тела взгляд встретился со взглядом другого человека. Это было потрясающее ощущение, совсем непохожее на то, когда просто смотришь человеку в глаза. Стёпа словно заглянул в душу Ольге и прочитал там подавляемый ею страх, волнение и непонимание. Совсем не зря ведь говорят, что глаза – это зеркало души. Он убедился в этом даже больше, чем человек, придумавший эту фразу!

– Выбрось пистолет и поднимись! – произнес он, оборачиваясь к креслу.

Услышав эти слова, Ольга вдруг почувствовала, как страх покинул её. Одно дело – прятаться и пребывать в постоянном напряжении, страхе того, что тебя могут обнаружить, и совсем другое – уже быть обнаруженной. Она даже почувствовала некоторое облегчение: эта фаза игры окончена!

Она медленно поднялась на ноги, но пистолет из рук не выпустила, на что немедленно отреагировал Стёпа Последний, причем начал он нормальным голосом, а в конце фразы перешел на крик:

– Я сейчас очень зол, и вид оружия меня раздражает! Не бросишь, я заставлю тебя прожевать все патроны!!!

Ольга бросила пистолет на кресло, но не потому что испугалась вполне выполнимой с его стороны угрозы, а потому, что решила не нервировать противника, хотя понятия не имела, что для неё лучше: Стёпино спокойствие или раздражение.