В общем, так, Виталий Аркадьевич. Я тут недавно по работе встречался с одним вашим знакомым, ещё по золотым делам, ну вы понимаете, о ком я… Да, конечно, он давно у нас. Кстати, отличный работник. Так вот, он как раз настаивал на том, чтобы — вас — «чик-чик». Опасный, говорит, человек Виталий Аркадьевич. Очень опасный. Столько, говорит, людей положил ни за что. Не нравится ему человек, не доверяет он ему — так человека через неделю-другую уже и след простыл. Потом кой-кого находили — в подмосковном лесочке, в мокрой глине… Со следами, так сказать, физического воздействия на теле. Паяльники там всякие… гадость. Так вот, мы ведь паяльник к вашим разным местам прилаживать не будем. Я ведь сейчас что сделаю? Встану и уйду. А ночью — всенепременно вас посещу. И следующей ночью — тоже посетителей ждите. А потом будете вы лежать в лучшей клинике Цюриха, и будут у вас ручки-ножки, того… отгнивать. Знаете, как оно бывает? Вот вы лежите, живой пока, а пальчик у вас уже мёртвенький. И уже пахнет… А потом ещё пальчик, а потом ручка. А потом глазик. И будут на вас смотреть лучшие цюрихские доктора, ласково так будут смотреть. Они этих дел на своём веку навидались. Будут они на вас смотреть ласково, положат в лучшую палату. Подальше от остальных, чтобы нам вас посещать было удобнее. А если увидят у вас на шее крестик, или, скажем, чеснок какой-нибудь на стенах — сами же и снимут. Потому что за такие штучки мы можем и рассердиться на швейцарских лекаришек, понимаете, да? И, кстати сказать — следы нашего укуса не отслеживаются никакой, как это вы называете, биохимией. Синячок остаётся, но и только. А можно и без синячка, если нежненько… Я, например, всегда нежненько работаю. Ну, разве что засосик на память.

В общем, выбирайте, Виталий Аркадьевич. Или на тот свет — и, поверьте мне, не самой короткой дорожкой… и не самой приятной, да. Или — королевский поцелуй. И, соответственно, к нам.

Не буду врать, жизнь ваша поменяется. По внутренней своей сути — да, поменяется, как же без этого… Крутой вираж, так сказать, да, крутой, тут уж ничего не поделаешь. Но ведь это же лучше, чем «чик»? Всё-таки, знаете ли, ногами по земле ходить, а не под землёй лежать — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Уверяю вас, лучше уж так, чем никак. В конце концов, вы сами знали, на что идёте, когда начинали этот бизнес, так ведь?

Вы имейте в виду, Виталий Аркадьевич, что мне от этого чистый убыток. Вампиры — существа долгоживущие, да и уничтожить нас весьма затруднительно… Что? Кол осиновый? Хе-хе-хе. Хотя, конечно, неприятно, очень неприятно, да. Или серебро… Неприятно, да. Но — терпимо. По крайней мере, в первые пятьсот лет. Дальше, конечно, сложнее… Но я не о том. В принципе, вампир может протянуть долго, очень долго, да. Всякие травмы физические для него, в общей перспективе, безвредны. Ну, полежит недельку-другую в земле, силы восстановит — и вперёд… А вот королевский поцелуй — он сокращает жизнь… вернее, то, что у нас вместо жизни.

Почему так? Ну, батенька, это опять же предусмотрительная мера. Мы ведь обычным путём не размножаемся, ага. Что и неудивительно, с точки зрения опять же контроля. Мы существа служебные, а значит — не должно же нас быть слишком много, понимаете? С другой стороны, некоторая естественная убыль всё-таки имеет место быть. Что? Да, есть способы убить вампира. Конечно, это не те детские глупости, которые в кино показывают. Тут надо владеть серьёзной магией — но, в общем, да, можно убить. Есть ещё и всякие катастрофические события. Огонь, вода… мало ли. В общем, как ни крути, а умножение рядов тоже должно иметь место. Отсюда и королевский поцелуй. Ну не принято у нас слово «укус», милейший Виталий Аркадьевич, не принято! К тому же, действительно, это и не укус вовсе. Да вы сами почувствуете, в чём разница…

Вот так оно дело и обстоит. Обычно вампира хватает на пять-шесть королевских поцелуев. Причём первый рекомендуется делать в молодости, в районе где-то около ста лет. Мне, например, самый возраст пришёл, да. Пора, пора мне уже и обзаводиться потомством.

Ага, у нас это так и называется. Ещё говорят — «избранник». Хорошее такое слово, старомодное немножко, но хорошее. Вот вы, Виталий Аркадьевич, будете мой избранник. Да.

Конечно, я не сразу решился. Я ваше личное дело и так, и сяк изучал. Много было сомнений, да. А сердечко-то, сердечко-то — оно мне шепчет — «он! он! возьми, возьми человечка!» Ну что поделаешь, сердцу не прикажешь ведь, да?

Ох, Виталий Аркадьевич, я так волнуюсь. У меня это первый раз… Вы у меня, Виталий Аркадьевич, первенький. Это, знаете ли, как невинности лишиться, что-ли. Ой, я даже краснею. Хотя вам-то, наверное, смешно, да? Старый вампир, сто лет в обед… и как мальчишка. Смешно, право… Вот я себе тоже говорю, что не надо же так…

Милочка, вы карточки пластмассовые берёте? Эту, как её, «визу»? Или только наличными?

Ну да, не без этого, милейший мой Виталий Аркадьевич. У нас тоже есть свои обычаи, проверенные временем, хе-хе-хе. До тех пор, пока у вампира нет своего потомства, он находится в полном распоряжении родителя. То есть, хе-хе-хе, в нашем с вами случае — в моём. А вот я, напротив, выхожу из попечения своего, так сказать, папы. С самыми, заметим, наилучшими воспоминаниями и пожеланиями в его отношении. Я вас непременно познакомлю… Да, кстати, вы только не подумайте чего плохого! Мы, вампиры, существа несексуальные. Так что о девочках-припевочках и прочем таком трам-пам-пам можете забыть. Да и что в этом хорошего, скажите на милость… Я уж и думать об этом отвык. А вот королевский поцелуй… о-о-о. Это, знаете ли, очень, очень приятно… У меня, если честно, от одной мысли об этом клыки встают…

Вот сами посмотрите…

Что это вы, Виталий Аркадьевич, побледнели-то так? Скоро и у вас, милый мой, такие же будут. Это ничего, что у вас там сейчас короночки. Вырастут, ей-богу, вырастут! Будьте покойны, Виталий Аркадьевич, обязательно вырастут… А ещё у вас будет знаете что? Но это уже, хе-хе-хе, я вам шепну на ушко…

Куда это вы собрались? Ах, да, конечно. Ну давайте, давайте, я вас тут подожду. Естественная, так сказать, надобность…

Милочка! Извольте счёт. Спасибо! Это я к тому, что ваше вознаграждение — здесь, в книжечке. Нет-нет-нет, не за что, у вас тут всё так чудесно… непременно загляну ещё…

Что? Тот господин, который вот здесь сидел? Ахти боже мой, сейчас, сейчас…

…Разойдитесь, все разойдитесь! Это просто обморок. Самый обычный обморок.

…Ну вот мы и дома, милейший Виталий Аркадьевич. Это я вас довёз. Вы такой бледный… Заметьте, я уже отношусь к вам по-родственному. Уже сейчас, да. Я, как вас увидел — у меня просто сердце упало. Подумал самое худшее… Инфаркт там, или инсульт. Знаете, бывает…

Ну вот, дорогой Виталий Аркадьевич, вы уже в себя пришли. Вы не стесняйтесь, право. Нам теперь друг друга стесняться нечего, правда ведь? Потому что вы всё уже решили. И, надо сказать, правильно решили. Вы не пожалеете, Виталий Аркадьевич, нет, не пожалеете. Мы ещё, хе-хе-хе, всем покажем, да… Мы им всем покажем.

…Я ждал тебя сто лет. Я больше не могу ждать. Иди ко мне.

…Да, вот так. Нет, не надо раздеваться. Рубашечку только отодвинем, ага… Не хочется в такой момент — через одежду. Хочется чувствовать кожу. Голую кожу.