«Отдохнуть, познакомиться с убийцами, приятно провести время, — мысленно добавил Мэтт. — Тихий такой городок…»

— А вы и там бывали? — не удержался Макобер.

— В Альдомире-то? Не буду хвастаться, но при дворе королевы Илайи несколько моих баллад были приняты весьма, весьма благосклонно. Впрочем… — Бард хитро улыбнулся. — Вы же наверняка их знаете. Сейчас!

Дотянувшись до лайноры, он пропел негромким приятным баритоном:

Я не сужу, кто мудр, кто глуп,

Все в чем-то правы…

— Увы, — с присущей ему прямотой перебил барда Торрер, — впервые слышу. Ваше, говорите?

Трэмани в сердцах отложил лайнору в сторону, и та обиженно тренькнула, надеясь на лучшее.

— А вы и правда бард? — улыбнулась Мист, стараясь загладить эльфийскую неделикатность. — Настоящий бард, повидавший полмира, знающий все легенды на свете?

— Ну, таких бардов давно уже не осталось, — хмыкнул Трэмани. — А настоящий или нет, вам судить.

— Но вы споете? — робко спросила старушка.

— Давайте уж лучше расскажу что-нибудь, — предложил Трэмани. — Вас какие легенды интересуют? Про правящий дом, Соломенную Чушь или, скажем, о Лопнувших Конокрадах?

— Лучше уж об этих краях. Если, конечно, такие легенды вам ведомы.

Трэмани задумался:

— Ну, ни одной легенды о Майонте мне, признаться, слышать не доводилось.

— А о том, что лежит дальше?

— Уж не про Нетерту ли вы? — Он внимательно посмотрел на чародейку. Слишком, на ее взгляд, внимательно. — Пожалуй, про нее одну легенду я вам рассказать могу. Совсем короткую, но, смею надеяться, вы ее не знаете.

Талисса притихла.

— Случилось это в те времена, — начал Трэмани, — когда Трумарит был маленькой рыбацкой деревушкой, а Майонта — крупным имперским городом, известным по всей округе. Здесь можно было купить все — даже отменный дебокасский эль, которого в этой части света…

— Отменный! — фыркнул Мэтт. — Ну у вас, людей, и вкусы. Что дебокасский эль, что водица из озера, поди, и не отличишь!

— То ли дело… — подначил его Макобер.

— То ли дело настоящий хорверкский эль, — с энтузиазмом продолжил гном. — Темный, густой, терпкий! А аромат! А вкус! Три дня потом во рту держится!

— Чего не пробовал, того не пробовал, — дипломатично согласился бард. — Да и давно все это было. Подозреваю, что хорверкским элем в те времена одни гномы лакомились. А в здешних местах и про самих гномов, кроме как в сказках, слышать не слыхивали.

— Ну, прямо так уж и давно? — Мэтт удовлетворенно запустил пятерню в бороду.

— Даже дед ваш тогда еще не появился на свет, — подтвердил Трэмани. — А что до Майонты, то в это трудно поверить, но, когда принц Нетерт впервые вступил в ее пределы и должен был по тогдашнему обычаю обойти один за другим все храмы, он потратил на это пять дней и один час…

— А не вы ли, почтенная госпожа, рассказывали, что «Нетерта» на этом вашем арвианском — что-то такое все из себя тайное? — незаметно наклонился к Мист мессариец.

— Вы его больше слушайте, — отмахнулась чародейка. — Еще не то услышите.

— Так вот, — продолжил Трэмани. — Надо сказать, что попал принц в эти места совсем не случайно. Он был младшим сыном императора Немера: шансов занять трон никаких, а вот настороженности со стороны братьев — хоть отбавляй. В лучшем случае ему бы доверили командовать войском, да и то в тех битвах, где едва ли победишь, — иначе дали бы шанс отличиться наследнику престола. А в худшем — вскоре после смерти отца с ним произошел бы какой-нибудь несчастный случай. Про Снисходительных-то доводилось слышать?

Мэтт медленно кивнул.

— Вот в их руки Нетерт бы скорее всего и попал. Однако Немер не был злым государем. Как император он понимал, что рождение нескольких наследников — государственная необходимость, но как отец желал своему сыну лучшей доли. И когда в один прекрасный день Нетерт попросил у него…

— Право построить свой город? — не сдержался мессариец.

— Почти. Как вы понимаете, сам я при этом не присутствовал. По-слухам, в тот день Нетерт отрекся от престола — за себя и за своих детей. И взамен получил право в любой части Империи взять под свою руку город, который сам возвел бы.

— Красиво придумано, — хмыкнул Мэтт. — Я бы строился вокруг столицы. Вот только что бы Немер стал делать, ежели б другие его дети поумирали?

— Чего не знаю, того не знаю. Наверно, сделал бы вид, что никакого отречения не существует. Но, как вы знаете, Нетерту так и не суждено было взойти на трон. А вот строиться вокруг столицы — совершенно не входило в его планы, потому как принц, вняв словам придворного чародея, задумал совершить невиданное: основать город, в котором правили бы маги и где они могли бы свободно совершенствовать свое искусство. Конечно, чародей подбивал принца на такую авантюру не без задней мысли: он полагал, что городом колдунов рано или поздно станет править колдун. Но вот оно как бывает: имя Нетерта оказалось увековечено в названии его творения, а кто сейчас помнит, того чародея?

— Вы, конечно, — усмехнулся Хельг.

— Я-то помню, — с улыбкой согласился Трэмани. — А кто еще?

— Ну, если вы скажете, как его звали… — заинтересовалась Мист.

— Кхарад. И как, знакомо вам это имя?

Ближе к ночи редкие тяжелые капли, испытывавшие на прочность лоскутное одеяло черепичных крыш, переросли в настоящий ливень. Дождь, призвав себе на помощь порывы ветра, очищал улицы от прохожих. К полуночи даже патрули городской стражи предпочли сделать вид, что тавернам не обойтись без их присутствия.

Иссеченное дождем море ожесточенно покусывало деревянные сваи пирсов, а многочисленные корабли спешили убраться прочь от берега: ураганы налетали на Трумарит столь же быстро, сколь герцог Этренский расправлялся с мятежными баронами.

Порт вымер. Даже нищие постарались укрыться под мостами или внутри валяющихся по берегу бочек.

Дом Истана-булочника мало чем отличался от дюжины других в том же квартале: закрытые ставни, сквозь которые пробивались тусклые огоньки свечей, едва заметный дымок из трубы. Ночная смена только-только встала к печи.

Ударил гром. Где-то отрывисто залаяла собака.

Веревка обхватила трубу с первой же попытки. Мелькнули две тени. Одна из них пошатнулась, поскользнувшись на мокрой черепице; вторая поддержала ее и втащила за собой.

В дверь пекарни постучали.

— Кого там еще нелегкая, — пробормотал Истан. — Чего надо-то?!

— У матери дрожжи кончились. — Новый раскат грома заглушил слабый девичий голосок. — А к ней, как назло, свояк притащился. Соседушка, не впустите? А то холодно тута, мокро!