Я обнаружил, что подобные беседы возникают все реже и реже, по мере того как я перебираюсь из университета в университет, все выше по образовательной и социальной лестнице. Возможно, это не классовое явление, хотя у меня есть подозрения, что так оно и есть. Может, дело в том, что я стал старше, или в том, что друзьям, которых человек заводит в зрелые годы, когда юность миновала, не хватает безумной соревновательной близости и извращенной игривости юных племенных союзов. Когда я вернулся на север, в свой родной город, на свое пятидесятилетие, старые друзья заставили меня смеяться так, что мне несколько раз приходилось перебираться в соседнюю комнату, чтобы перевести дух. Это самые смешные разговоры, я по ним скучаю. Надо идти в ногу со всеми, иначе рискуешь подвергнуться жесткому унижению, но нет ничего более приятного, чем превзойти последнюю комичную историю, шутку, оскорбление или проклятье. Есть только одно правило — не быть скучным (хотя это может быть очень дурным способом по-настоящему унизить, когда вы только прикидываетесь, что унижаете).

Последний тип беседы, близкий к слушанию, является формой взаимного исследования. Он требует настоящей взаимности от слушающих и говорящих. Он позволяет всем участникам выражать и выстраивать свои мысли. У беседы-взаимного исследования есть тема, обычно сложная, которая искренне интересует всех участников. Они пытаются решить проблему, вместо того чтобы настаивать на том, что их позиции априори верны. Все исходят из предположения, что должны чему-то научиться. Этот тип беседы составляет активную философию, высочайшую форму мысли и лучшую подготовку для правильной жизни. Люди, вовлеченные в подобную беседу, должны обсуждать мысли, которым они действительно следуют, чтобы структурировать восприятие и направлять свои действия и слова. Они должны быть экзистенциально вовлечены в свою философию, то есть должны ее проживать, а не просто верить в нее или понимать ее. Кроме того, они должны хотя бы временно изменить типичному человеческому предпочтению порядка перед хаосом (и я не имею в виду хаос, характерный для бессмысленного антиобщественного бунта) и выбрать порядок. Другие формы беседы, за исключением слушающего типа, пытаются поддержать некий существующий порядок. Беседа-взаимное исследование, напротив, требует участия людей, которые решили, что неизвестное лучше известного.

Вы уже знаете, что вам известно, и если ваша жизнь несовершенна, того, что вы знаете, недостаточно. Вас по-прежнему пугают болезнь, самообман, несчастье, злоба, предательство, испорченность, боль, ограниченность. Если подвести итог, вы всему этому подвержены, потому что слишком невежественны, чтобы защитить себя. Если бы вы просто знали больше, вы могли бы быть здоровее и честнее. Вы бы меньше страдали. Вы могли бы распознать, противостоять и даже победить злонамеренность и зло. Вы бы не предали друга, не действовали ложно и обманно в бизнесе, политике или любви. Но ваши текущие знания не сделали вас ни совершенным, ни защищенным. Значит, они по определению недостаточны — радикально, фатально недостаточны.

Вы должны принять это, прежде чем общаться философски, вместо того чтобы убеждать, подавлять, доминировать или смешить. Вы должны принять это, прежде чем сможете терпеть разговор, в котором, говоря языком психологии, действует Слово, служащее вечным посредником между порядком и хаосом. Чтобы вести общение такого типа, необходимо уважать личный опыт ваших партнеров по беседе. Вы должны исходить из того, что они пришли к тщательным, обдуманным, искренним заключениям и, возможно, проделали работу, которая оправдывает это предположение. Вы должны поверить, что если они поделились своими выводами с вами, вы сможете избежать, по крайней мере, некоторой боли, которая сопутствует личному приобретению таких знаний, ведь приобретать знания из опыта других людей может быть быстрее и безопаснее. И еще вы должны размышлять, а не разрабатывать стратегии, ведущие к победе. Если вы не справитесь или откажетесь это делать, вы будете просто на автомате повторять то, во что уже и так верите, пытаясь это утвердить и настаивая на правоте своих убеждений. Но если в процессе общения вы размышляете, значит, вы слушаете другого человека и говорите то новое и оригинальное, что может само по себе вырасти из глубины души. Это как если бы вы слушали самого себя во время разговора точно так же, как слушаете другого. Вы озвучиваете свою реакцию на информацию, которую передает говорящий. Вы сообщаете, что эта информация для вас сделала — что она в вас зародила, как изменила ваши установки, как заставила обдумывать новые вопросы. Вы сообщаете все это говорящему прямо. И тогда все эти вещи производят на него такой же эффект. Таким образом вы оба движетесь к чему-то более новому, широкому и лучшему. Вы оба меняетесь, позволяя своим старым предпосылкам умереть, сбрасывая старую кожу и обновляясь. В подобной беседе само желание правды со стороны обоих участников по-настоящему слушает и говорит. Вот почему эта беседа такая захватывающая, жизненно важная, интересная и значимая. Это ощущение смысла — сигнал из глубоких, древних частей вашего Бытия. Вы там, где вы должны быть, — одной ногой в порядке, а другой где-то в хаосе и неизвестном. Вы погружены в Дао, следуете великому Жизненному Пути. Там вы достаточно стабильны, чтобы быть в безопасности, и достаточно гибки, чтобы меняться. Там вы позволяете новой информации информировать вас — проникать в вашу стабильность, восстанавливать и улучшать ее структуры, расширять ее сферу. Там составляющие элементы вашего Бытия могут обрести более элегантную форму. Подобная беседа помещает вас в то же пространство, что и прослушивание великой музыки, причем по почти той же самой причине. Подобная беседа помещает вас туда, где души соединяются, и это место реально. Она оставляет вас с мыслями: «Это действительно того стоило. Мы действительно узнали друг друга». Маски сняты, истинные лица обнаружены.

Так что слушайте себя и тех, с кем вы говорите. Тогда ваша мудрость будет состоять не только из знания, которое уже есть, но и из постоянного поиска знаний, а это высочайшая форма мудрости. Вот почему жрица Дельфийского оракула в Древней Греции так высоко отзывалась о Сократе, который всегда искал правду. Она описывала его как мудрейшего из живущих людей, поскольку он знал, что ничего не знает. Примите как факт, что человек, которого вы слушаете, может знать что-то, чего не знаете вы.

Что вы видите, когда смотрите на компьютер? Если точнее — на свой собственный ноутбук? Вы видите плоскую, тонкую серо-белую коробку. Менее вероятно, что вы видите что-то, на чем можно печатать и на что можно смотреть. В любом случае, даже если второй вариант восприятия тоже имеет место, то, что вы видите, — это едва ли компьютер. По воле случая эта серо-черная коробка является компьютером прямо здесь и прямо сейчас, может быть, даже компьютером дорогим. Но очень скоро она станет настолько не похожей на компьютер, что ее будет сложно даже отдать даром.