В издании «The Sunday Express» от 11 октября 1925 года появилась статья под заголовком «Злой дух вселяется в девушку», рассказывающая о событиях весьма необычайных. Позволим себе цитату:

«Быть одержимой в течение двенадцати месяцев и даже более неким духом, называемым полтергейст, доведенной до состояния, граничащего с безумием, угрожаемой остаться навеки в больнице для душевнобольных, и наконец излеченной группой индусов, вот что уготовила судьба 19-летней девушке по имени Гвиннет Морли, живущей с овдовевшей матерью в Кейли и работающей ранее на мельницах, принадлежащих господам Хею и Райту».

Об этих феноменах стало известно сэру Артуру Конан Дойлу, который сообщил о них м-ру Хьюиту МакКензи. В результате девушка была доставлена в Лондон на психиатрическое освидетельствование. М-р МакКензи был, кстати сказать, «почетным членом Британского колледжа психических наук», института, который полагал себя «самым экипированным центром для изучения психических явлений в Британии», и проводил «лекции по практическому исцелению», «сеансы публичного ясновидения», «Малую выставку значимых водяных красок… изображающих развитие Души и повествующую о том, чему свидетелем становится Душа в обителях небесных». Другими словами, «колледж» был центром проведения спиритических сеансов.

Гвиннет Морли работала в семье м-ра МакКензи в течение трех месяцев «в качестве служанки и находилась под пристальным наблюдением, получая соответствующее психиатрическое лечение.

День за днем удивительные проявления ее страдающего духа становились все более очевидными. Между фазами новолуния и полнолуния состояние ее ухудшалось. Все вещи в комнате, где пребывала Гвиннет, падали или ломались. Столы поднимались в воздух и переворачивались, стулья разлетались на куски, книжные полки переламывались, и массивные диваны меняли свое положение.

В кухне дома на Холланд Парк приготовление еды в присутствии Гвиннет превращалось в безнадежное предприятие. Вода выплескивалась из всех сосудов, куски масла оказывались разбросанными по полу.

В другой раз, когда Гвиннет была на кухне, кухарка, приготовлявшая грейпфрут на завтрак для хозяев, обнаружила, что половина грейпфрута исчезла и не может быть найдена ни на кухне, ни в буфете. Тогда она взяла два банана и положила их на стол перед собой; немедленно прямо у ее уха просвистел исчезнувший грейпфрут и упал перед ней, а бананы исчезли. Спустя десять минут, они были найдены на столе в буфетной.

В это время с Гвиннет работали эксперты в области психиатрии. Каждую неделю она садилась за стол с мистером и миссис МакКензи и другими. Было обнаружено, что она легко поддается гипнозу и что столы двигаются по направлению к ней, образуя нечто вроде круга.

В некоторых случаях во время излечения полтергейст, казалось, менял свои проявления. Как-то вечером после исключительно тяжелого дня миссис Баркел магнетизировала больной голову и таким образом успокоила ее. Миссис МакКензи посоветовала ей идти спать, сказав: «Когда лежишь в постели, по крайней мере, ничего не происходит». Та стала подниматься по лестнице, и в это время маленький столик и металлическая ваза упали с оглушительным треском. Немного спустя раздался ужасный шум из комнаты Гвиннет. Войдя в комнату, миссис МакКензи увидела, что та выглядит, как если бы через нее пронесся торнадо.

После активной фазы, продолжавшейся с 21 по 25 июня, дух редко проявлял себя вплоть до 1 июля, когда у девушки случился припадок. Она неожиданно упала со стула, пальцы ее были сжаты в кулак. Ее положили на кровать и тогда с ней произошел второй припадок. Она с большой силой сжала себе горло.

После этого вечера ничего подобного больше не происходило и не было никаких беспокойств».

Предполагалось, что этим излечением больная обязана прежде всего медиуму миссис Баркел.

«Во многих случаях миссис Баркел подвергала Гвиннет гипнозу или использовала ясновидение, описывая больных родственников, друзей и случаи из прошлой жизни девушки, причем Гвиннет неизменно подтверждала ее информацию.

Миссис МакКензи рассказывала, что можно было ощутить присутствие одного близкого родственника девушки, неразумно растратившего свою жизнь и сильно пившего. Девушка боялась и ненавидела этого человека как до, так и после его смерти и часто ощущала его присутствие в моменты ясновидения до своей болезни. Под охраной сопутствующего духа миссис Баркел мистер МакКензи вошел с ним в контакт и тот обещал давать советы с тем, чтобы улучшить состояние девушки.

Дух попросили, чтобы он воздерживался от контакта с девушкой, пока его самого об этом не попросят. «Профессор J» с той стороны заинтересовался этим делом. Мистер МакКензи сказал, что группа индусов, иногда помогающих в таких делах, может заняться делом Гвиннет и защитить ее от враждебных влияний.

На следующий день миссис Баркел описала индуса, пришедшего на помощь, и с этого момента в состоянии девушки наметились улучшения. «Профессор» помогал лечению своими советами и сообщил мистеру МакКензи, что через несколько недель с помощью индусов он поместит медиума в совершенно новое психическое состояние. Мистер МакКензи сообщает, что обещание было исполнено».

Я привел эту достаточно длинную цитату в силу известности, которую получил инцидент благодаря газетам. Я не вижу причин сомневаться в истинности изложенных здесь фактов. Любой священник, в обязанности которого входит распознавать подобные феномены, немедленно признал бы здесь одержимость. Та к же я уверен в том, что интерпретация, данная фактам, совершенно не верна. Ясновидение – это игра с огнем, я бы даже сказал, с адским огнем, тех, кто не в силах понять, чем он, собственно, занимается и какие силы в слепоте своей призывает. «Профессор J» и «группа индусов», все эти «друзья с той стороны» представляют из себя злобные или по меньшей мере весьма подозрительные разумы, маскирующиеся под духов света и добра. Если девушке действительно стало лучше после наваждений, то, очевидно, за этим скрывается некая тайная цель; речь идет о секретных планах темных сил, цель которых заключается в том, чтобы завоевать доверие людей недалеких. Этой девушке следовало бы пройти обряд экзорцизма у заслуживающего доверия опытного священника. Жалкие любители ни в малейшей степени не представляют, сколь великий ущерб они могут принести, и чем они рискуют. Человек более прямой, такой, как Гваццо, легко нашел бы емкие слова, чтобы заклеймить подобные действия в таких выражениях, которые я не решаюсь здесь употребить.

В Иллфурте, пятью милями южнее от Мюльхаузена в Эльзасе стоит памятник, представляющий собой каменную колонну высотой 30 футов, увенчанную статуей, символизирующей Непорочное Зачатие. На постаменте колонны сохранилась следующая надпись: «In memoriam perpetuam libertationis duorum poss-esorum Theobaldi et Josephi Burner, obtentae per intercessionem Beatae Mariae Uirginis Immaculatae, Anno Domini 1869».

Жозеф Барнер [548] и его жена, Анна Мария, были бедными, но достаточно образованными людьми, пользовавшимися всеобщим уважением и даже служившими в плане честности и усердия примером для своих односельчан. В семье было пятеро детей, старший сын Тибо родился 21 августа 1855 года, второй, Жозеф, 29 апреля 1857 года. Это были достаточно тихие парни среднего уровня развития. Когда им исполнилось по восемь лет, их послали учиться в местную начальную школу. Осенью 1864 года обоими овладела таинственная болезнь, которую нельзя было излечить обычными средствами. Доктор Леви из Альткирха, которого позвали установить причину происходящего, признал себя совершенно бессильным, также и многие другие медики, которых призвали на помощь, оказались не в состоянии диагностировать болезнь со столь необычными симптомами. С 25 сентября 1865 года оба мальчика стали демонстрировать паранормальные феномены. Так, лежа на спине, они неожиданно начинали крутиться как заведенные с необычайной быстротой. Их одолевали конвульсии, причем члены их тела двигались по странной траектории в полном несоответствии друг с другом. Иногда тела их в течение нескольких часов становились совершенно неподвижными, также нельзя было согнуть их в каком-либо сочленении. Эти припадки часто сопровождались тяжелейшими приступами рвоты. Иногда в течение нескольких дней они не могли вымолвить ни слова и лишь издавали нечленораздельные звуки или мычали, глаза у них при этом светились, иногда они становились совершенно глухими, так что даже стрельба под ухом не производила на них ни малейшего впечатления [549]. Часто они становились необычайно возбужденными, дико жестикулировали и непрерывно что-то выкрикивали. Голоса их при этом совершенно меняли свой тон и производили впечатление и вовсе не детских голосов, но принадлежащих взрослым, видимо, свирепым и грубым мужчинам. Часами они могли богохульствовать, употребляя самые непроизносимые слова и проклятия, причем такие, что соседи в ужасе разбегались, не в силах вынести таких сцен, а родители не знали уже, к кому тут можно обратиться за помощью. Бедные дети не только использовали язык, какой можно услышать разве в трущобах, но и говорили вполне связно и быстро отвечали на разных языках: на латыни, французском, английском и даже на разных диалектах испанского и итальянского языков, которые они никак не могли знать. Также они нигде не могли услышать речи на этих языках и подсознательно их усвоить.