Да уж, картина редкостной неприглядности. Это я про представшее нам зрелище в одной из соседних камер, где приводили в состояние полной готовности к сотрудничеству одного из условных наблюдателей.

– Знакомьтесь, – усмехнулся Джонни, когда мы с ним зашли в камеру. – Роджер Старринг, главный среди тех, кто пытался вас убить, министр. Мои люди его немного утопили, потом несколько раскалённых игл использовали, и вот уже мистер Старринг захотел рассказать нам то, что мы захотим.

– А ничего, что он лежит, а мы стоим?

– Сам виноват, – усмехнулся Смит, глядя на распластанного на столешнице и прикованного к ней же человека. – Убежать пытался, подальше от нашего гостеприимства. Патрик, Дункан, переместите его в кресло. Ноги приковать, руки тоже.

Местные инквизиторы быстро выполнили приказ, и вот уже через пару минут с самой крупной рыбой из числа попавшихся нам можно было разговаривать. А если что не так… прикрепить обратно к столешнице и продолжить по-плохому тоже не велика проблема.

– Кто приказал меня убить? – не стал я ходить вокруг да около, обращаясь к Старрингу. – Ты ведь понял, что убежать не получится, а рассказать всё равно придётся. Вопрос лишь в том, насколько мучителен будет для тебя этот процесс.

– Понял, – с ненавистью уставился на меня пленник. – И как только мы перепутали! Взорвали не тебя, значит, а другого, кого ты за себя выдал.

– Умный!

– Да, умный, – вздохнул я в ответ на комментарий Джонни. – Других они не держат. И «они» – это явно не Линкольн со своей сворой, а люди куда опаснее. Да, Старринг? Ведь «у королевы много…»

Скривился, но не возражает. Понимает, что из него выбьют всё до последнего кусочка информации, а потом один бес перепроверят, допрашивая остальных из числа пойманных. А через полминуты, окинув взглядом печальную обстановку вокруг, заговорил:

– Никто не признает, что мы посланы убить министра чужой страны. Мы не состоим на службе короне, мы простые люди.

Заговорил. Слова цеплялись за слова, образуя фразы, а те в свою очередь складывались в полноценный рассказ. Не сказать, что он был для меня чем-то удивительным, но размах для этого времени впечатлял, чего уж там. Британская империя готова была не только к открытой, но и к тайной войне. Поэтому требовались люди, умеющие убивать сильных мира сего. Отсюда и совершённое на Наполеона III покушение, лишь по чистой случайности не увенчавшееся успехом. Просто недавний союзник был признан слишком усилившимся, и были опасения, что он вспомнит о планах основателя династии. Ага, о тех самых, про войну с Англией за господство на континенте.

Не получилось. Но даже неудачное покушение пошло на пользу Британской империи, насколько можно было судить. А поскольку самого Орсини гильотинировали, то британцы вытащили с каторги его помощника, который обладал теми же нужными им умениями. И засунули в США на предмет временного залегания. Оказалось, что место было выбрано более чем отвечающее обстановке. Разразившаяся гражданская война тому свидетельством. Сначала думали обойтись обычными стрелками, использовав их для устранения Борегара и моей персоны. Не вышло. Пришлось повысить ставки, пустив в дело бомбистов. Не абы каких, а под руководством сподвижника покойного Орсини, Карло ди Рудио. И тоже промах.

Будут ли новые покушения? Старринг не знал, но думал, что после второго провала его хозяева как минимум возьмут немаленькую паузу. И это было неплохо. Что же до наших дел…

– Ну что, Джонни, у нас получилось, – произнёс я, когда оба мы временно покинули допросную камеру, переместившись в более пристойное место. – Теперь можно и идти по той нити Ариадны, которую нам дал этот Старринг. Сначала до посла Британской империи в Вашингтоне, а потом и дальше.

– Сложно!

– Зато можно. Прощать покушение не принято. Но мы будем действовать куда тоньше. Без этих грубостей в виде бомб и прочей похабени.

– Но отомстим?

– Вне всякого сомнения! Только месть стоит подавать холодной.

Джонни, помолчав с полминуты, кивнул, показывая, что довод услышан и принят. Вот и отлично. Теперь осталось только сделать первый шаг по дороге, которая в конце концов приведёт нас к заказчику. И вот тогда кое-кто увидит одновременно и кузькину мать, и те позы рака, в которые можно поставить виновника торжества.

Хронология цикла «Конфедерат»

1854, май – принятие закона Канзаса-Небраски, предоставляющий населению новообразованных территорий самостоятельно решить вопрос с узакониванием или запретом рабовладения.

1855, сентябрь – на территории Канзаса начинаются столкновения со смертельным исходом на идеологической почве между аболиционистами и сторонниками рабства.

1856, январь – президент США Франклин Пирс признает, что ситуация в Канзасе близка к революционной и представляет серьёзную опасность для целостности страны.

1856, 21 мая – отряд южан под командованием шерифа Сэмюэля Джонса нападает на оплот аболиционистов в округе, город Лоуренс.

1856, 24 мая – резня в Потаватоми, штат Канзас, осуществлённая отрядом под командованием фанатика-аболициониста Джона Брауна.

1856, июнь – события в Канзасе перерастают по сути в настоящую гражданскую войну, пусть пока ограниченную территорией Канзаса.

1856, август – отряды южан-добровольцев выбивают возглавляемые Джоном Брауном силы аболиционистов из их главного опорного пункта на территории Канзаса, города Осаватоми.

1856, октябрь – последние серьёзные отряды аболиционистов выдавлены южанами с территории Канзаса. Отдельные вспышки насилия после этого носят неорганизованный, спорадический характер.

1857, 4 марта – пятнадцатым президентом США становится Джеймс Бьюкенен, формально принадлежащий к поддерживаемой южанами Демократической партии, но на деле придерживающийся компромиссной, примирительной политики, которая не устраивала ни одну из сторон. Период временного затишья.

1859, весна – под давлением Конгресса, контролируемого северянами, продавливается конституция, запрещающая рабство на территории Канзаса. Подрыв доверия южных штатов к президенту Бьюкенену, который не предпринял активных действий против этого.

1859, 16–18 октября – попытка захвата группой Дона Брауна арсенала в Харперс-Ферри. Разгром аболиционистов войсками под командованием полковника Роберта Ли.

1859, 2 декабря – казнь Джона Брауна, которого аболиционисты Севера провозгласили своим символом и своего рода иконой. Раскол между северными и южными штатами становится практически непреодолимым.

1860, май – в тело молодого плантатора-южанина Виктора Станича, родом из Бэйнбриджа, штат Джорджия, попадает личность человека XXI века.

1860, 14 июня – ограбление Виктором Станичем и Джоном Смитом Национального городского банка Нью-Йорка, в результате которого был получен начальный капитал для реализации планов подготовки к войне между Севером и Югом.