– Пожалуйста, не надо ничего искать, а то твой отец меня утопит! – попросил Мизин.

– You vainly are engaged in another's problems,[17]– недовольно сказал капитан дочери.

– Our problems, captain, are your problems,[18]– язвительно заметила капитану Дамира, смывая морской водой косметику с глаз.

Медленно дрейфуя по обширному заливу Амохостос вместе с похудевшим плотом, который больше напоминал мокрое одеяло, лежащее на поверхности воды, пассажиры постепенно притихли, не сводя глаз с приближающегося катера. Это было быстроходное суденышко, выкрашенное на военный манер в стальной цвет, на флагштоке трепыхался кипрский флаг, у панели управления, держась за ветровое стекло, стоял полицейский с офицерскими галунами на погонах, а на корме лицом к лицу сидели еще два полисмена с автоматами.

Сделав на малом ходу большой круг, словно желая убедиться в нашей безопасности, катер сбросил скорость и медленно приблизился к плоту. Офицер оперся на борт и стал рассматривать наши лица, ожидая каких-нибудь комментариев. Капитан не сумел быстро и красиво, согласно табелю о рангах и своей должности, приблизиться к катеру, и ему пришлось кричать из-за головы Дамиры и при этом неистово плескаться:

– Я капитан яхты «Пафос» Эдди Кид! – доложил он по-английски, не обращая внимания на то, что Дамира в отместку плеснула ему в лицо водой. – Три часа назад яхта затонула из-за повреждения в машинном отделении. Один из пассажиров – доктор Челеш – погиб.

– Куда вы направлялись? – спросил офицер, знаком показывая полицейским, чтобы они начали грести.

– В бухту Рыбачье Укрытие, что в восьми километрах севернее Протараса. Гостиница «Пиратский берег».

На том разговор закончился. Лора, оказавшись ближе всех к катеру, легко взобралась по кормовой лесенке на судно и оттуда протянула руку генералу. Полицейские затаскивали госпожу Дамиру через борт. Она охала, вполголоса ругалась на странной помеси русского и английского, но все же достаточно благополучно добралась до ледеринового кресла и с громким чавканьем опустилась в него. Я помог подняться на катер Алине, а затем последовал за ней. Мизин устроился на носу катера. Генерал, заняв кресло, тотчас принялся вытряхивать содержимое барсетки себе на колени. С нас всех вода лилась ручьями.

Офицер оглядел нас, безмолвно пересчитал и спросил у капитана:

– Личных вещей, насколько я понимаю, ни у кого нет?

– Разве что в карманах, – невесело усмехнулся капитан.

Офицер сочувствующе кивнул и скомандовал водителю катера:

– В Протарас!

Один из полицейских выловил фал плота и привязал его к уключине. Катер, совершив виртуозный вираж, помчался к берегу. Плот, напоминающий лопнувший воздушный шарик, принял обтекаемую форму и помчался по нашему пенному следу.

* * *

Протарас – небольшой белокаменный городок с большим будущим. Когда мы пристали к берегу и начали выгружаться, я насчитал не меньше десятка строящихся гостиниц, окутанных белой строительной пылью, и, к счастью, ни одного зеваки или журналиста.

На дороге, очерчивающей золотопесочный пляж, нас ждал автобус с тонированными стеклами. Горячий, влажный ветер, дующий с моря, крепчал, и нас, обессиленных приключениями, шатало, словно мы все еще находились на палубе злосчастного «Пафоса». Госпожа Дамира, едва передвигая ноги, плелась к автобусу в своей отсыревшей шелковой блузке от Кляйна и опиралась на плечо Стеллы.

– Надеюсь, родная моя, у вас с головой все в порядке? – спросила она девушку, приподнимая подол черной юбки с прилипшими к ней водорослями и поднимаясь на ступеньку автобуса.

– Как никогда! – заверила Стелла.

Я невольно оказался свидетелем разговора, потому что шел в автобус следом за ними. Лора, стоящая на входе рядом с водителем, помогала снимать жилеты тем, у кого это плохо получалось. Она аккуратно складывала их себе под ноги, распрямляя тесемки, и постоянно пересчитывала. Генерал, страдая от одышки, с трудом стаскивал пробковую безрукавку.

– Запиши! – строго помахал он пальцем. – Марычев Герман Владимирович. Сдал одну штуку! Не перепутай, Микки Маус!

Заслонив собой узкий проход, он стал искать глазами меня. Я отвернулся, делая вид, что с интересом рассматриваю чистые, словно бутафорные, улицы города, зажатые с двух сторон бесконечным рядом пестрых таверн, пивных пабов, шубных магазинов и пунктов проката автомобилей. Мне не хотелось сейчас поддерживать с генералом пустой разговор, отказываться от неминуемого предложения выпить водки и сходить в сауну.

Генерала опередила Стелла, что я вряд ли мог расценивать как удачу. Она села рядом со мной и тотчас стала показывать мне свои оцарапанные руки.

– Ты посмотри, какая гадость! Это все противный плот! Когда я с него свалилась, то обшивка по рукам – как ножом! А потом еще коленку под днище завело, а там что-то твердое было, и я коленкой ударилась… А я все не могу поверить, что мы выбрались на берег! Назад ни за что не поплыву морем, только самолетом. Правда, денег у меня маловато…

– Я дам тебе денег, – пообещал я и закрыл глаза, притворяясь спящим.

Мест в автобусе было полно, но Мизин предпочел ехать стоя. Держась за поручень, он смотрел в окно и грыз ногти. Автобус тронулся и покатил вдоль моря, непривычно придерживаясь левой стороны. В окнах мелькали белые корпуса двух-трехэтажных отелей, чередуясь с экзотическими зарослями пальм, квадратами пронзительно голубых бассейнов и фрагментами осточертевшего донельзя моря.

Очень скоро мы выехали из города и понеслись по выжженной степи, которая круто обрывалась перед морем. Миновав несколько островков цитрусовых садов, автобус свернул к морю и спустя минуту остановился у зеркальных дверей небольшого отеля, обнесенного по периметру высоким белым забором. На тонком флагштоке среди выгнутых волей ветра пальм развевался «Веселый Роджер».

– Приехали, братва! – объявил Мизин и тотчас оказался у дверей, наверняка горя от нетерпения занять лучший номер из тех, которые нам намеревались предложить.

Однако оставшаяся часть моих спутников немало удивила персонал отеля своей оригинальностью. Прошествовав в гробовом молчании мимо белого автофургона, мимо машины «Скорой помощи», шеренги готовых на все медиков в белых халатах и сострадающих взглядов метрдотелей, мы подошли к стойке портье и все как один отказались от престижных номеров с видом на море.

* * *

На цокольном этаже гостиницы, где находились парикмахерская и бассейн, в маленьком магазинчике сувениров и предметов первой необходимости я купил кроссовки, спортивные брюки и просторную футболку, в которой без стеснения можно было размахивать кулаками во все стороны. В номере я разложил веером под лампой все баксы, которые извлек из карманов мокрых брюк, и, пока они высыхали, принял душ и побрился.