— Ну, только если на минутку, — ответил Преследователь и вошел. Внутри было нечем дышать и пахло дешевыми духами. На проигрывателе крутилась старая пластинка с песней Элвиса. — Вы, случайно, не знаете, куда они поехали?

— Думаю, что в Коринф, — ответил старик, теребя длинные бакенбарды. — Мы назвали несколько городов, где могла бы родиться ее мама, но Коринф ближе всех. Меньше часа езды отсюда. Он в Миссисипи, на границе штата. На их месте я бы прямо туда и направился.

Тут вступила старуха, упомянув два других города, о которых они сообщили Карлу и Аманде, — и одно из названий Преследователю совсем не хотелось слышать. Нисколько.

— Знаете, я тут подумал, — добавил хозяин дома, — может, ферма по разведению сомов — это то, что вам нужно.

Преследователь нахмурился.

— Ферма по разведению сомов?

— Девушка спрашивала, есть ли здесь поблизости какие-нибудь предприятия, — пришла на помощь хозяйка.

— Я совсем забыл сказать, — пояснил старик. — Здесь начали выращивать сомов. И с большим коммерческим размахом. Конечно, на вкус это совсем не то, что настоящая рыба. Сом питается тем, что найдет на дне, и это придает ему уникальный аромат. Можно и сома, выращенного на ферме, назвать сомом, хотя это вовсе не настоящий сом. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Думаю, да.

— Коринф, — повторил старик. — Они, наверное, остановятся на ночь в хорошем, чистом мотеле. Чтобы утром как следует все осмотреть. Если поедете за ними, то, может, и нагоните.

— Именно так я и сделаю, — пообещал Преследователь, молча сунул руку в карман ветровки и выхватил оттуда девятимиллиметровый полуавтоматический пистолет «ЗИГ-зауэр» немецкого производства.

Преследователь всадил две пули прямо в лицо старухи почти в упор. Она умерла еще до того, как ее тело повалилось на пол — медленно и грузно, как большая раздувшаяся кукла.

Теперь Преследователь целился в старика, который застыл с обезумевшим взглядом и поднятыми руками, словно пытаясь защититься. Первый выстрел раздробил ему правую кисть, и куски пальцев разлетелись по гостиной. Вторая пуля прошла сквозь кадык. Старик стал оседать, захлебываясь кровью, в разорванной глотке что-то неприятно булькало и хрипело. Потом шум стал стихать и рука умирающего медленно потянулась к щеке. Уже почти бессознательно он в последний раз погладил свои бакенбарды. Преследователь, стоя над ним, выстрелил еще раз, попав между глаз. Больше тело не шевелилось.

Все затихло, кроме музыки, которая раздавалась из проигрывателя. Преследователь подошел поближе и выстрелил в крутящуюся пластинку.

Элвис Пресли ему никогда не нравился.

В одном из карманов ветровки лежал большой черный пластиковый мешок для мусора. И пара одноразовых перчаток из латекса. Преследователь надел их. Предстояло убрать все лишнее. Имя Карла Грэнвилла ни в коем случае не должно всплыть в связи с этим преступлением. Именно поэтому Преследователь воспользовался чистым «ЗИГ-зауэром», а не засвеченным «смит-вессоном», который привязывал писателя к двум убийствам — агента ФБР в округе Колумбия и блондинки в Нью-Йорке. И именно поэтому Преследователю предстояло сейчас уничтожить все следы пребывания Грэнвилла в этом доме.

На кухонном столе стояли четыре стакана, пустая тарелка с крошками хлеба и деревянный поднос. Преследователь засунул посуду в мусорный пакет. Возле раковины висело кухонное полотенце. Весело напевая, Преследователь протер им водопроводный кран, стол и стулья, уничтожая отпечатки пальцев. Он действовал тщательно и методично. На камине в гостиной стояло несколько фотографий Элвиса. Их Преследователь тоже отправил в мусорный пакет. Туда же полетели конфетница и пепельница с кофейного столика, который Преследователь аккуратно вытер полотенцем. Затем он отправился к «сабурбану» — осторожно ступая по дороге к двери между телами и растекшимися лужами крови — и вернулся с маленьким, но мощным пылесосом. Преследователь использовал его, чтобы как следует почистить обивку дивана и кресла, а также ковер гостиной.

Отстреленные пальцы Дуэйна Лa Рю Преследователь не тронул.

В бунгало была всего лишь одна, совмещенная с туалетом ванная. Грэнвилл вполне мог туда заходить. Преследователь протер дверь изнутри и снаружи, обе дверные ручки, сиденье унитаза и сливной бачок, а также краны с горячей и холодной водой. Прошелся пылесосом по ободку унитаза и полу под ним, на случай если туда упал хоть один лобковый волос. Возможно, Грэнвилл открывал аптечный шкафчик, разыскивая аспирин или еще что-нибудь. Поэтому Преследователь дочиста вытер зеркальную дверцу, а все содержимое шкафчика высыпал в мусорный пакет вместе с расческами и зубными щетками. Никогда не знаешь, чем занимаются люди в чужих ванных за закрытыми дверями. Так что лучше не рисковать.

Преследователь предпочитал не полагаться на милость случая.

От проделанной работы ему стало жарко и захотелось пить. Он пошел на кухню и открыл холодильник. Там он нашел пахту и упаковку кока-колы на шесть банок. Преследователь достал одну из них, открыл и осушил содержимое, как обычно убедившись, что здесь, на Юге, напиток делают слаще, чем на Севере. Пустую банку он кинул в мусорный пакет.

Аккуратно пройдя между телами еще раз, Преследователь вытер входную дверь, ручки, косяк и дверной молоток. Закрыл все окна и запер заднюю дверь. Запихал полотенце в мусорный пакет, поплотнее завязал сам пакет, выключил свет и закрыл переднюю дверь. На улице совсем стемнело. Преследователь положил пакет и пылесос на заднее сиденье «сабурбана» и сел за руль, замешкавшись лишь на миг, чтобы стянуть перчатки и затолкать их в бардачок вместе с «ЗИГ-зауэром».

Довольный собой, Преследователь включил мотор и уехал в ночь, ни разу не оглянувшись.

— Какая красивая улица! А вы как считаете?

— О да! Просто потрясающая!

— А расположение…

— Весьма удачное.

— Отсюда очень легко добраться и до Капитолийского холма, и Джорджтауна. Поблизости великолепные магазины. Очень хорошее расположение.

Ярко-красные, обведенные карандашом губы Марши Чернофф расплылись в улыбке. Она чуяла запах продажи. Ну, если быть точной, сдачи в аренду. Зато отличной! За недвижимость просили дорого, а мебели там не было совсем — не лучшая комбинация. И все-таки Марша была уверена, что эти двое, явно чувствующие себя не в своей тарелке, очарованы домом и их можно раскрутить по полной программе.

Марша работала на компанию «Риелторы округа Колумбия». Она специализировалась на том, что находила дома в пригородах для государственных служащих, которые собираются провести в Вашингтоне по крайней мере три месяца. Давненько ей не попадались такие покладистые клиенты, как супруги Херш! Марша решила, это из-за того, что они не слишком искушены и к тому же волнуются. Округ Колумбия часто производит ошеломляющее впечатление на чужаков, а мистер Херш здесь явный чужак.

Леонард Херш был адвокатом, которого вытащили откуда-то из Нью-Гемпшира и пригласили в Вашингтон для участия в расследовании последнего сенаторского скандала. В этом деле было все — сексуальные домогательства, подкуп должностных лиц, препятствование отправлению правосудия… Плохо для страны, подумала Марша, зато хорошо для риелторов! В прошлом люди, подобные Леонарду Хершу, приезжали в Вашингтон на две-три недели, не больше. Тогда было время отелей. А теперь они могут торчать здесь по два-три года. Настало время сдаваемых внаем одноэтажных домов на три спальни. Девиз Марши, вышитый на диванной подушке в ее офисе, гласил: «Спасибо Тебе, Боже, за то, что Ты послал политикам слабые мозги, загребущие руки, твердые члены и деньги налогоплательщиков».