говорит, была. И сын князя только под конец вмешался, когда Илья почти добил.

Я усмехнулся. Дашке свойственно было преувеличение как в хорошую, так и в плохую сторону. Объективности от нее ждать не приходилось.

— Почти, да не совсем. Кто знает, что было бы, не вмешайся он. Я лично проверить не хотел бы, — честно признал я.

Зырянов хмыкнул и сказал, что благодарен мне больше, чем сыну князя. Как-никак, обязанность Шелагиных следить за безопасностью и порядком в княжестве. Еще он вручил нам огромнейший пакет с просьбой передать дочери. Олег, как увидел размер, сразу страдальчески сморщился: видно, прикидывать начал, за счет чего придется выделять место. Но сказал, что будут очень рады помочь. Мы распрощались, и, стоило сесть в машину, Олег скомандовал:

— Ищи что там за запись. Вот ведь… Все знают, кроме нас. Удивительно, что отец не в курсе. Кстати, может, как раз на него Красильниковы и выходили? А он пока раздумывает, как сообщить, что отступные получил за нас. И вот еще, Илья, если Шишкины согласились взять с Красильниковых отступные, это значит — на сто процентов уверены, что тварь была от других…

Он выразительно замолчал.

— То есть там был второй игрок? — сообразил я. — Который и призвал пучеглаза?

— Похоже на то. А значит, варианты, на кого его натравили, тоже есть. С учетом маячка на нашей машине…

— Маячок могли и Красильниковы поставить.

— Это да, — согласился дядя. — Но в свете новой информации к Власову не идешь. Деньги нам нужны, но не нужнее жизни. Сейчас едем домой, быстро загружаемся, причем по очереди. Один будет при машине. Потом едем в университет. Я подписываю две бумажки, и рвем когти из города. Не нравится мне это все.

— Может, тогда и в университет не стоит?

— Нет, там нужно лично. — Олег вздохнул. — Я уже прикидывал, не отправить ли по почте, но тогда отношения испортятся полностью, а нам контакты могут понадобиться.

Пока мы говорили, я просмотрел запись. Она действительно была плохонькая и очень издалека. Оператор приближаться не рискнул, здраво рассудив, что если пучеглаз прорвет оборону в моем лице, то сагрится на всех, кто окажется поблизости. При таком качестве съемки можно было утверждать, что на видео вообще битва двух фантомов, и никто не смог бы этого опровергнуть. Это я и сказал дяде.

— Все же ты знатно спалился.

— А у меня был вариант?

— Был. Героически умереть, но не выдать тайну, — хмыкнул дядя. — Я не говорю, что ты неправ. Но когда вокруг одного человека происходит слишком много непонятного, проблемы ему гарантированы. Так что пару месяцев сидим тихо.

— Не от нас зависит.

— Это да. — Дядя лихо зарулил на стоянку перед домом. — Дуй за вещами. Я пока приходящей уборщице позвоню, предложу ей другой режим уборки. Увольнять совсем не хочу.

Я уговаривать себя не заставил — рванул сразу. Да и вещей у меня не в пример меньше, чем у дяди. В стазисный ларь влезли все запасы зелий, правда с трудом. В результате у меня оказались три сумки (две — с моими вещамии одна, позаимствованная у дяди, — для контейнера, проигрывателя и кристаллов), стазисный ларь и оружие. С трудом, но это удалось забрать в одну ходку, пусть я сам себе напоминал ослика, которого не видно под поклажей. Хорошо, ларь был хоть и большой, но легкий.

Дядя, дождавшись меня, сразу помчался сам за вещами. Упор сделал на личных и на тех, что обеспечивают комфорт на раскопках. Артефакты почти целиком оставил в квартире. Но набралось всего много: багажник захлопнули с трудом, заднее сиденье завалено до предела, но так, чтобы обзор не закрывать. Ну и оружие я решил рядом держать. Теперь только с ним на длинные перегоны.

— Все. В университет — на выезд, — бросил дядя, садясь за руль. — Никого подозрительного не заметил?

— Нет.

— Я тоже. Может, и пронесет.

Доехали мы быстро, и я не чувствовал постороннего внимания как по дороге, так и на стоянке перед университетом. Дядя на все про все потратил около получаса и вышел из дверей довольно улыбающимся. Наверное, уговаривали остаться. Но в чем-то он прав: если университет не поддерживает своих сотрудников в их противостоянии со вздорными клиентами, то и держаться за такое место работы не стоит.

Выехали мы из города, и то я, то дядя постоянно оборачивались, не доверяя одному только зеркалу заднего вида, но не было похоже, что за нами кто-то увязался. Так что примерно через час дядя облегченно выдохнул:

— Может, и зря перестраховывались. Вроде все спокойно.

— Мы еще не доехали, — напомнил я.

— Обнадежил, — хмыкнул он.

Он хотел еще что-то добавить, но тут зазвонил мой телефон.

— Власов, — сообщил я до того, как ответить, и включил громкую связь, чтобы разговор слышал и дядя.

— Добрый день, Роман Егорович.

— Добрый день, Илья. Говорят, ты в городе.

— Был, Роман Егорович. Уже уехал. И давненько.

— Ох, как жалко, Илья. Я поговорить с тобой хотел.

— По телефону нельзя, Роман Егорович?

— Не совсем телефонный разговор, конечно, но если ты не собираешься в ближайшее время приезжать…

— Боюсь, что нет, Роман Егорович.

— То, что ты приносил прошлый раз, у тебя есть еще? — осторожно сформулировал он вопрос.

— Смотря что вас интересует, жидкое или твердое.

— В первую очередь твердое, — хохотнул он.

— Этого точно нет.

— А жидкое?

— У человека, который делал, есть запасы, — так же осторожно сформулировал я ответ. — И жидкого, и кремообразного.

— Мы бы хотели купить и посмотреть, что есть еще. Можешь посодействовать?

— Конечно, Роман Егорович. Узнаю, что есть. Как вам сообщить?

— Помнишь того парня, что