Было темно, когда он добрался до своей общаги. Улица была пуста, за исключением «шестерки», стоявшей на обочине. Он остановился, когда увидел, кто сидел в машине. За рулем сидел Ибрагим, а рядом с ним сидел Байрам. Оба они были его клиентами и частенько покупали у него гашиш. На заднем сиденье сидели еще двое, их Фуфырь не знал. Сердце его екнуло. Не иначе, как операция сорвалась, и они теперь зовут его на разборки. Или за товаром приехали? Но почему четверо? Лучше слинять отсюда по добру-поздорову.

Фуфырь кинулся за угол, но неожиданно столкнулся с тремя черными фигурами в шляпах и в черных очках. От «тонтонов» Мамбо ничего хорошего ожидать было нельзя. Неужели он узнал, что Фуфырь сдал его гостей?

Фуфырь подавил желание бежать. Если они все знают, он конченый человек. Если же они не знают, а только догадываются, то это вызовет подозрение… Но как и почему тогда они здесь оказались? Неужели случайно?.. Нет, таких случайностей не бывает…

Он заставил себя подойти к машине и улыбнуться.

— Привет, Ибрагим. Как дела, Байрам?

— Сожалею, дружбан, — сказал Байрам и направил на него короткоствольный револьвер.

Фуфырь непрерывно смотрел на темное отверстие револьвера и услышал ужасно громкий звук выстрела. Его тело упало на тротуар, а голова свесилась в канаву.

Байрам вышел из машины, приставил револьвер к его уху и выстрелил еще раз, а потом он сел в машину и закрыл дверцу.

«Тонтоны» безразличными взглядами из-под очков проводили машину и направились к Мамбо сообщать, что задание выполнено.

Для нигерийца такой расклад оказался весьма выгодным, поскольку его армии приходилось несладко между местными уроженцами и пришельцами с Кавказа. Негры тут были чужими для всех, единственными, кто соглашался как-то терпеть их и милостиво принимать взятки, были милиционеры и чиновники мэрии, и то каждый раз, принимая взятку, словно делали для чернокожих одолжение.

Теперь началась война кавказцев друг с другом, и бедному негру надо было решить, какую занять позицию между ними.

Вернувшись к себе в номер, который был отделан по всем правилам евроремонта и услан толстенными коврами, Мамбо обратил внимание на то, что от балконной двери тянет прохладой. Он подошел к портьерам, чтобы закрыть дверь, но они вдруг распахнулись, и к носу Мамбо протянулась рука с пистолетом.

— Ти кто есть? — удивился, но не испугался Мамбо. После того, что он повидал на своей родине во время гражданской войны двух племен, его в этом мире уже ничто не могло напугать. — Бери все сто хосесь и уходи.

— Я не вор. Я хочу с тобой поговорить.

— Тогда пистолет убарай и гавари.

Валико присел к столу и начал так:

— Мне кажется, что мы можем немного помочь друг другу.

— Гавари.

— Я насчет вот этих таблеток, — и Валико показал наркоторговцу те таблетки, которые тот видел накануне, и для выкупа которых его армия уже начала мобилизовывать всю наличность.

— Гавари, — сказал Мамбо, и ноздри его раздулись от ярости. Еще бы, его ребята с таким трудом провозят сюда эти «экстази», глотают презервативы, начиненные этой гадостью, рискуют жизнями, а какие-то там сопляки за просто так торгуют ими по бросовой цене!

— Я могу сделать так, чтобы ни одна из этих таблеток больше не появилась на свет.

— Ти дашь мине этот установка?

— Нет, я просто взорву ее.

— О’кей. Сто долларз.

— Никаких денег! — замахал руками Валико. — Мне надо, чтобы ты тоже помог мне в одном деле.

Казино «Изумруд» работало круглосуточно. Утренняя смена в казино сменяла ночную в 10 утра.

Ровно в 10.00 был подан микроавтобус, в который должна была погрузиться смена негров-камердинеров для того, чтобы поехать в общежитие. Самостоятельно передвигаться по городу ребята не рисковали, поскольку не у всех был вид на жительство, и они опасались связываться с милицией. Этим же автобусов доставлялась дневная смена камердинеров.

Они высыпали из машины и засвистели и заулюлюкали, приглашая своих собратьев поскорее в машину. Двое уроженцев Мали, двое братьев из Бенина, один бурундиец и его любовник из Верхней Вольты в припрыжку направились к микроавтобусу и ничего не успели сообразить, как их затолкали внутрь и пристегнули наручниками в поручням. Затем они обнаружили, что под сиденьями валяется столь же надежно пристегнутая утренняя смена, но без своих смокингов и рубашек.

— Послушайте братья, — сказал парень из Бурунди. — Вы неправильно поступаете! Вы знаете, с каким трудом мы нашли здесь работу, как экономим каждый доллар, чтобы послать эти деньги нашим семьям…

— Послушай, брат! — сказал усевшийся на переднем сиденье тощий негр с пистолетом-пулеметом в руке. — Либо ты будешь сидеть смирно, либо у меня на этом свете станет одним братом меньше.

* * *

— Маша! А Маш! — сказал уборщица Марина Сергеевна полотерше.

— Чего те? — сонно отозвала та, вышагивая следом за полотерной установкой размером с автомобиль «ока»

— Чей-то вроде бы это не наши негры… — с сомнением сказала Марина. — Наши — те потолще и поосанистей…

— А ты с него штаны сними и посмотри у кого толще! — захохотал гардеробщик Гасан.

Между тем двое негров с чемоданчиками в руках прошли в подвальные помещения.

— Вы куда? — спросил Гасан.

— Ин тойлет, — ответил один.

— Пис-пис-пис-пис-пис! — пояснил другой.

* * *

Утреннее совещание проводил Рамиз Алиев, правая рука Мирза-аги по казино.

По правую руку от него сидел Серго.

— Мы пригласили на сходку оставшихся в живых членов семьи Марагулия, — объяснял Рамиз. — Серго-даи поговорил с ними, и они сразу же дали согласие приехать сюда.

— Они уже знают о смерти Тенгиза?

— Да, разумеется, — сказал Серго. — Я не стал конечно все впрямую говорить, но они и так догадываются. Но он для них уже не играет никакого значения. Если лозу отрезать, она обратно прорастет

— А Мошэ с ними говорил?

— Мошэ куда-то отъехал, говорит по политическим делам.

— Политик тоже мне! — раздосадованный бросил Мирза. — Он сейчас должен быть с вами и вводить Серго в курс дела. А где этот шофер?

— Он куда-то смылся.

— Но вы его ищете?

— Его все ищут. И милиция, и мы…

— Тогда милиции я и отдам премиальные бабки.

— Как скажете, Мирза-даи.

— А вас всех пошлю на хрен! Лучше я закажу в Карабахе ишаков и поставлю их на ваши места!

— Мы уже вышли на его след. Мы поймаем его и убьем.