с остальным рынком недвижимости США. Леваев взял большие кредиты для финансирования приобретений и теперь оказался, по словам одного из сотрудников, "на заднице". Он попытался избавиться от части портфеля и в ноябре 2008 года заключил сделку по продаже своей самой известной собственности, 23 Уолл-стрит, бывшего дома банка J.P. Morgan, расположенного через дорогу от Нью-Йоркской фондовой биржи. Покупатель согласился заплатить за нее 150 миллионов долларов - щедрая сумма на падающем рынке. Никто не мог понять, зачем кому-то платить за него 150 миллионов долларов, - сказал мне один бизнесмен, знакомый с ходом сделки. Самый оптимистичный сценарий, который можно было придумать в ноябре 2008 года, - 75 миллионов долларов".

Покупателем стала компания China Sonangol, совместное предприятие Queensway Group и ангольской государственной нефтяной компании, и эта сделка стала частью целого ряда операций, которые обеспечили сети Сэма Па кусочек Уолл-стрит и выход на африканскую алмазную торговлю.

В то время как компании Льва Леваева, приобретающие недвижимость, были погружены в долги, у Queensway Group были деньги на ветер после кризиса 2007 года. Ее первое ангольское нефтяное месторождение начало давать нефть, другие предприятия обретали форму. Западный бизнесмен, работавший с китайской Sonangol, рассказывал, что ежемесячно компания получала 100 миллионов долларов после расходов. Новым рубежом для группы стала недвижимость: от роскошных апартаментов в Сингапуре до запланированного офисного проекта в Северной Корее. Благодаря сделкам, заключенным в недрах финансовой системы, Queensway Group и ее союзники в Futungo начали превращать сырьевые товары, находящиеся глубоко под океанами и почвами Африки, в наличные деньги, а эти деньги - в престижные кирпичи и активы в возвышенных цитаделях мировой торговли.

Перед продажей 23 Wall Street компания Леваева объявила, что China Sonangol также купит доли в Clock Tower и New York Times Building. Однако в документах на недвижимость нет никаких признаков того, что эти сделки состоялись. Тем не менее, как следует из судебных документов, американская компания Леваева согласилась отказаться от выплаты полумиллиона долларов за продажу здания J.P. Morgan, "чтобы сохранить важные деловые отношения между сторонами".

Приобретение здания J.P. Morgan было лишь самой заметной связью между Queensway Group и Левиевым. В конце 2009 года Левиев продал China Sonangol свою 18-процентную долю в Catoca, ангольском алмазном руднике, который ежегодно дает камни на сотни миллионов долларов, за 250 миллионов долларов. China Sonangol выручила Леваева за его авантюры с недвижимостью на Манхэттене; теперь Леваев сделал China Sonangol первой китайской компанией, владеющей долей в африканском алмазном руднике.

На ужине в Гонконге в 2009 году Па и Леваева можно было увидеть болтающими. Но отношения со временем испортились. В 2014 году представитель Леваева сказал мне, что, несмотря на корпоративные записи, свидетельствующие об устойчивой связи, "Leviev Group не имеет совместного бизнеса с г-ном Сэмом Па или с любыми компаниями, связанными с ним". Тем не менее Сэм Па уже расширял свои интересы в африканских алмазах - на зимбабвийских месторождениях Маранге.

Саундтрек рекламного ролика принадлежал какому-нибудь доброму боевику 1950-х годов, а женский голос, рассказывающий его, был шелковистым и бодрым. В мультфильме показаны горшки со сверкающими минеральными сокровищами, разбросанными по всей Африке, в частности в Зимбабве. Но эти богатства не служили тем, кому должны были. Маленькие одномоторные самолеты уносили с собой все эти сокровища, принося миллиарды долларов иностранным компаниям. Тем временем, объясняет рассказчик, "Африка, самый богатый континент, остается бедным". Решением проблемы стала "индигенизация" горнодобывающей промышленности. Передача долей в местных филиалах иностранных горнодобывающих компаний коренным владельцам или государству привела бы к тому, что большая часть доходов оставалась бы в стране. Мультяшные больницы и мультяшные школы расцвели как цветы по всему Зимбабве.

Эта реклама хорошо сочетается с записью, показанной непосредственно перед ней государственным телеканалом Зимбабве ZBC, на одном из последних митингов Роберта Мугабе перед выборами в июле 2013 года. Несмотря на то, что президенту не исполнилось и нескольких месяцев, его речи почти не потеряли своего лоска и ярости, а также продолжительности. Сторонники Зану-ПФ, одетые в желто-зеленые цвета партии, - некоторые настоящие, а некоторые, вероятно, натасканные - держали транспаранты, провозглашающие: "Зимбабве не продается". Долой тех, кто продает Зимбабве", - провозгласил эмчеэс, осуждая поддержку оппозиционной MDC на Западе.

Митинг и агитационная карикатура отразили суть послания Мугабе: работа освободителя, сбросившего иго белого правления, осталась незавершенной. Имперские силы все еще удерживают Зимбабве.

Они были правы. Экспорт нефти, газа и минералов в сыром виде способствует тому, что сырьевые государства Африки остаются на задворках мировой экономики, неспособные к индустриализации. Зимбабве обладает щедрой долей полезных ископаемых юга Африки: никеля, платины и золота, а также алмазов Маранге. Идея индигенизации кажется разумной. Во всем регионе постлиберальное перераспределение земли, минеральных богатств и других экономических интересов значительно отстает от политического освобождения. Правительство Мугабе неоднократно приказывало иностранным горнодобывающим компаниям, работающим в стране, передать 51 процент акций их местных филиалов коренным чернокожим владельцам. Министры описывали эту политику скорее в гневе, чем в деталях, но в целом она должна была следовать модели южноафриканской программы расширения экономических прав и возможностей чернокожих, в рамках которой горнодобывающие компании одалживают деньги местным жителям на покупку долей, а кредиты погашаются за счет дивидендов, которые новые владельцы получат от будущих прибылей.

Критики южноафриканской программы отмечают, что она способствовала сохранению тех несправедливых экономических структур, которые существовали при апартеиде, создав новый класс рантье - чернокожих магнатов. Но в Зимбабве индигенизация не зашла даже так далеко, отчасти потому, что власти были больше заинтересованы в личном, а не национальном обогащении. Соломон Муджуру, бывший начальник армии, чья жена стала вице-президентом Мугабе в 2004 году, показал показательный пример, когда он ловко совместил продажность и геополитику. Согласно просочившемуся в прессу отчету главы местного филиала Impala Platinum, крупнейшего добытчика платины в Зимбабве, Муджуру в частном порядке предложил оградить компанию от китайских замыслов в отношении ее активов, если она согласится выбрать его в качестве своего "коренного партнера и защитника". Такие махинации помогли помешать любой масштабной передаче собственности даже классу кумовьев, не говоря уже о простых зимбабвийцах.

Мугабе уже давно пытается свалить вину за экономический крах Зимбабве на западные санкции. В действительности эти санкции направлены против его личных интересов и интересов его окружения. Даже после того, как в сентябре 2013 года Европейский союз уступил лоббированию Бельгии, сердца алмазной торговли, и разрешил продажу зимбабвийских камней в Европе, сняв санкции с государственной горнодобывающей компании, которая имеет доли в нескольких предприятиях в Маранге, Мугабе продолжал придерживаться своей версии. "Нашей маленькой и мирной стране ежедневно угрожают