– Я написала тебе много писем. Некоторые обязательно дойдут. Вторая сумка тоже потерялась, вместе с телефоном.

Мимо прошли три женщины, одна хлопнула Марину по бедру. Мистер Фокс торопливо убрал свои руки.

– Не бойся, они никому не расскажут.

– Но все-таки… – пробормотал он.

– Забудь. Никого не волнует, что мы делаем. И раньше это никого не волновало.

Марина поцеловала его, потому что не знала, будет ли другая возможность. И тут же подумала, что от нее наверняка ужасно воняет, хотя сама почти перестала ощущать запахи. Встреча с анакондой лишила доктора Сингх обоняния.

Поцелуй вышел совсем не долгим. Слишком много женщин проходили мимо, разговаривая и пересмеиваясь.

– Ты жива-здорова, – сказал мистер Фокс, отстраняясь. – Скоро приедешь домой, и тогда мы обо всем поговорим. То, что я тут увидел, превосходит все мои ожидания, и я очень тебе благодарен. Теперь я понимаю, каким храбрым поступком было приехать сюда одной.

Он развернулся, сделал шаг в сторону, и тут Марина увидела змею. Она обхватила шефа и дернула к себе – сильно дернула – за секунду до того, как нога мистера Фокса опустилась на рептилию. Еще мгновение спустя та скрылась в высокой траве. Это была маленькая копьеголовая змея, скорее всего детеныш. Марина видела ее в атласе-определителе Андерса и распознала мгновенно.

– Марина! – сердито воскликнул мистер Фокс, но доктор Сингх держала его так крепко, что он не мог высвободиться. Марина не сразу отпустила шефа, сначала легко коснулась губами его уха:

– Змея.

Как только они вернулись в лагерь, Марина отправилась проведать доктора Свенсон и по дороге встретила Барбару. Щеки у миссис Бовендер горели, а глаза были заплаканные. Были ли это остатки ночных слез, или она рыдала недавно – Марина не поняла.

– У нее все хорошо, – сказала Барбара и преградила Марине дорогу. – Но вы туда не ходите. Она сказала, что хочет отдохнуть.

– Вы вернулись к своим обязанностям стража ворот?

На Барбаре были белые льняные брюки и облегающий топик цвета морской волны. Вероятно, она решила, что морские мотивы подойдут и для плавания по реке.

– Может, вы замолвите за меня словечко? Скажите ей, что я все-таки делаю свое дело.

– Она собирается вас уволить за то, что вы привезли сюда мистера Фокса?

Барбара оглянулась на дверь, из которой только что вышла, – проверить, не стоит ли доктор Свенсон на пороге.

– Не знаю. Может, она просто меня пугает. Сказала, что еще не решила. Кстати, выглядит она жутко. Раньше мне казалось, что это так здорово, когда можно не торопиться с детьми, а теперь я что-то уже не уверена.

– Да, – согласилась Марина. – Лучше не откладывать.

Миссис Бовендер взяла ее под руку, и женщины направились к реке.

– Не понимаю, как вы тут живете. Вы так страдали в Манаусе, но ведь здесь в тысячу раз хуже. Может, я и обрадуюсь, если она нас уволит. Я хочу домой, в Австралию. У меня эта страна в печенках сидит. И у Джеки тоже.

– Тогда уезжайте.

Марина поймала себя на желании расчесать и заплести в косу золотистые пряди, рассыпавшиеся по плечам Барбары. Возможно, непреодолимая тяга к чужим волосам – одно из побочных действий коры мартинов, доселе не выявленное исследователями.

– Но все дело в том, – доверительно проговорила Барбара, – что мы больше нигде на всем белом свете не найдем такой халявы.

Уезжая, Барбара щедро поделилась с Мариной: дала ей двое кружевных трусов и к ним парные бюстгальтеры, белую хлопковую ночнушку и баночку жасминового крема для лица. Мистер Фокс отдал белую рубашку, в которой приехал накануне, и вторые брюки – можно носить, если подвязать бечевкой. Милтон подарил свою соломенную шляпу с красной лентой.

– Но ведь это ваша, – запротестовала Марина.

– Заведу другую, – пожал он плечами.

Марина покрутила шляпу в руках, надела на голову и сразу почувствовала себя отважней.

– Потом я верну ее вам.

– Тогда она станет для меня драгоценностью, и я уже не смогу ее носить.

Марина подумала, что надо было сбежать с Милтоном в первый же день, прямо из аэропорта. Она упросила бы отвезти ее в Рио, и там они затерялись бы в толпе танцующих девушек и парней. На пристани она расцеловала всех троих гостей – смутился лишь мистер Фокс – и хлопнула каждого по пояснице. Потом Марина с Пасхой и непременные лакаши стояли и смотрели, как отплывает красавица-лодка. Все махали руками на прощание. Чтобы утешиться, Марина положила руку на макушку Пасхи. Еще долго после того, как лица друзей стали неразличимы в речной дали, Марина видела блеск волос Барбары, реющих на ветру подобно золотистому знамени.

Мысль о предстоящей операции камнем лежала на сердце. Лодка давно уже скрылась из виду, а Марина все стояла на пристани, чувствуя, как растет внутри невыносимая тяжесть. Наконец она отправилась в лабораторию – провести ревизию хирургических инструментов, сообщить доктору Буди, что той придется ассистировать при кесаревом сечении, принять все возможные меры по предотвращению неизбежного. Но вместо Буди в лаборатории она нашла доктора Свенсон. Профессор склонилась над огромной кучей бланков, отчетов и вырванных из блокнота листков, исписанных от руки.

– Вы ведь не собираетесь увольнять Бовендеров? – спросила Марина.

– С каких пор вы печетесь о Бовендерах? Они же столько держали вас в Манаусе.

– Это вы держали меня в Манаусе, – возразила Марина. – Они лишь делали свою работу.

– Ну, в случае с мистером Фоксом они плохо справились с работой, точнее, совсем не справились.

– Но в конечном счете все сложилось в вашу пользу.

– Доктор Сингх, мы с вами не торопимся, но и бесконечными запасами времени тоже не располагаем. Вы уж простите, что в такой момент мне трудно сосредоточиться на проблеме трудоустройства четы Бовендер. Мне нужно много чего сделать. Я пытаюсь привести дела в порядок. Так, на всякий случай.

Ее опухшие пальцы перебирали листки бумаги, словно огромные игральные карты.

– Но теперь вижу, что это бесполезно. Понадобится по меньшей мере три месяца, чтобы сделать мои записи сколь-нибудь понятными кому-либо помимо меня. Теперь я вижу, что слишком много зашифровала, слишком много держала в голове. Какие-то заметки я сейчас и сама с трудом разбираю. Меня подвел мой оптимизм. Надо было учитывать и возможную неудачу.

– Неудачу в чем? – удивилась Марина.

Далеко ли лодка? Что, если кто-нибудь передумает и решит вернуться, чтобы забрать ее? Если не мистер Фокс, то, может, Милтон или Барбара?

Доктор Свенсон поглядела на нее поверх очков:

– Думаю, можно с полной уверенностью сказать, что сегодня мы войдем в историю гинекологической хирургии, хотя лавров, понятное дело, не дождемся. Не представляю, чтобы еще какой-нибудь женщине моего возраста делали кесарево сечение.