Настроение Эфа поднялось, когда они свернули на Одиннадцатую авеню. У подъезда стояли две патрульные машины и два автомобиля без опознавательных знаков, но с государственными номерами. Директор Барнс начал действовать. И теперь они могли рассчитывать на столь необходимую им помощь. Конечно же, Эф, Нора и Сетракян не могли самостоятельно справиться с этой бедой.

Дверь в офис на третьем этаже была открыта. Барнс разговаривал с мужчиной в штатском, который представился как специальный агент ФБР.

– Эверетт, как хорошо, что ты здесь, – обрадовался Эф, увидев директора. – Именно ты мне и нужен. – Он подошел к маленькому холодильнику у двери, достал квартовую бутылку цельного молока и начал жадно пить. Ему требовались молочные жиры и кальций, точно так же, как когда-то требовалось спиртное. «Одну зависимость меняем на другую», – подумал он. К примеру, еще на прошлой неделе он полагался только на законы науки и природы. А теперь – на серебряные мечи и ультрафиолет.

Он опустил ополовиненную бутылку, вдруг осознав, что утолял жажду жидким продуктом, полученным от другого млекопитающего.

– Кто это? – спросил директор Барнс.

– Это… – Эф вытер молоко с верхней губы. – Это профессор Авраам Сетракян.

Свою шляпу старик снял и держал ее в руке. Под светильниками низкого потолка его алебастровые волосы ярко сияли.

– Так много произошло, Эверетт… – Эф еще отпил молока, гася пожар в желудке. – Я даже не знаю, с чего начать.

– Почему бы не начать с тел, пропавших из моргов?

Эф опустил бутылку. За его спиной возник полицейский и загородил дверной проем. Второй агент ФБР сидел за ноутбуком Эфа и тюкал по клавишам.

– Эй, позвольте!.. – воскликнул Эф.

– Эфраим, что ты знаешь о пропавших трупах? – спросил Барнс.

Какую-то секунду Эф всматривался в лицо директора ЦКПЗ, пытаясь понять, что там написано, но ничего не понял. Затем перевел взгляд на Сетракяна. Старик ничем ему не помог – он стоял совершенно неподвижно, держа шляпу в искалеченных руках.

Эф повернулся к боссу.

– Они ушли домой.

– Домой? – переспросил Барнс. – На небо?

– К своим семьям, Эверетт.

Барнс посмотрел на агента ФБР, который не отрывал взгляда от Эфа.

– Они же мертвы! – воскликнул Барнс.

– Они не мертвы. По крайней мере, в том смысле, как мы это понимаем.

– Мертвые все одинаковы, Эфраим.

Эф покачал головой.

– Теперь уже нет.

– Эфраим… – Барнс приблизился на шаг. В его голосе слышалось сочувствие. – Я знаю, последнее время ты отдавал работе очень много сил. И я слышал о твоих семейных неурядицах…

– Погоди-ка. Я ведь не говорю, будто до конца понимаю, что все это значит.

– Речь пойдет о вашем пациенте, доктор, – подал голос агент ФБР. – Об одном из пилотов рейса семьсот пятьдесят три авиакомпании «Реджис эйрлайнс». Капитане Дойле Редферне. У нас есть несколько вопросов касательно его лечения.

Эф не подал вида, что по его спине пробежал холодок.

– Получите соответствующий судебный ордер, и я отвечу на ваши вопросы.

– Может, вы объясните нам вот это?

Фэбээровец открыл маленький видеоплеер, который стоял на краю стола, включил. На экране появилась комната в подвале больницы. Редферна снимали сзади. Он покачивался, выглядел растерянным, сбитым с толку, отнюдь не разъяренным хищником. Конечно же, не показала камера и жало, торчащее изо рта.

Зато она показала Эфа с трефином в руке. Коронка вращалась. Мгновение спустя она вгрызлась в шею Редферна.

Экран погас – часть сюжета вырезали, – и тут же вспыхнул: на нем появились Нора, стоящая чуть позади и прикрывающая рот рукой, тяжело дышащий Эф и лежащий на полу Редферн.

Потом на экране пошла запись другой камеры, установленной под потолком в коридоре. Два человека, мужчина и женщина, взламывали дверь в запертый морг, где лежало тело Редферна. А чуть позже камера зафиксировала, как они выходили из морга, таща тяжелый мешок.

Эти двое очень напоминали Эфа и Нору.

Запись закончилась. Эф посмотрел на Нору, на ее лице отражалось крайнее изумление, потом на агента ФБР и Барнса.

– Это ведь… Пленка отредактирована! Часть записи вырезана. Редферн…

– Где останки капитана Редферна?

Эф растерялся. Он не мог прийти в себя от чудовищной лжи, которую только что увидел.

– Это не мы. Камера находилась слишком высоко…

– То есть, вы говорите, что это не вы и доктор Мартинес?

Эф посмотрел на Нору – она лишь недоуменно качала головой. Оба пребывали в таком замешательстве, что даже не находили слов в свою защиту.

– Позволь мне еще раз спросить тебя, Эфраим, – вмешался директор Барнс. – Где тела из моргов?

Эф посмотрел на стоявшего у двери Сетракяна. Потом на Барнса. И снова не нашел слов.

– Эфраим, я закрываю проект «Канарейка». С этого самого момента.

– Что? – вскинулся Эф. – Подожди, Эверетт.

Эф двинулся к Барнсу. Другие полицейские шагнули к нему, словно видели в нем опасность. Их реакция остановила Эфа, встревожив его еще больше.

– Доктор Гудуэдер, вам придется пройти с нами, – отчеканил агент ФБР. – Вы все… Эй!

Эф повернулся. Сетракян исчез. Агент послал за ним двух полицейских. Эф посмотрел на Барнса.

– Эверетт, ты меня знаешь. Ты знаешь, кто я. Послушай, что я тебе скажу. По этому городу распространяется зараза… болезнь, не похожая на все те, с которыми нам приходилось сталкиваться.

– Доктор Гудуэдер, – продолжил агент ФБР, – мы хотим знать, что вы впрыснули Джиму Кенту.

– Что я… Что?!!

– Эфраим, я пошел с ними на сделку, – заговорил директор Барнс. – Они не тронут Нору, если ты согласишься сотрудничать с ними. Избавят от скандала, связанного с арестом, сохранят ее профессиональную репутацию. Я знаю, что вы… близки.

– И откуда же ты это знаешь? – Эф глянул на агентов ФБР, недоумение начало сменяться злостью. – Все это чушь собачья.

– На видео зафиксировано, Эф, что ты напал на пациента и убил его. Ты сообщил о фантастических анализах, которые не поддаются объяснению с позиции здравого смысла, ничем не подкреплены и, скорее всего, сфабрикованы. Приехал бы я сюда, если бы у меня был выбор? Или если бы у тебя был выбор?

Эф повернулся к Норе. Хоть ее не заберут. Она сможет бороться.

– Пусть это тебя не останавливает, – сказал он ей. – Ты, возможно, единственная, кто знает, что происходит.

Нора кивнула. Посмотрела на Барнса.

– Сэр, это заговор, сознательно вы в нем участвуете или нет…