— Думаю, этим дело не ограничится, — заметил Кэкбур. — Ваши агенты были обнаружены на Эхлимаре. Странно, что они не выбрали для инфильтрации более пригодное для этого захолустье, вроде того же Юкзаана. А может быть, вы быстро учитесь…

— Чья была идея создать искаженный образ эхайна?

— В том числе и моя. Мы сознавали, что это — паллиатив. Несколько провалов вроде тех, что я вам назвал, — и все раскроется. Но какой-то запас времени на начальном этапе массового проникновения вашей резидентуры в Эхайнор это нам давало. Благоволите признать, что расчет себя оправдал.

— Признаю. Отчасти… Во-первых, у нас давно не было практики в активном шпионаже. А во-вторых, я не убежден, что в ваш обман так уж все и поверили. Эти двое и не были предвестниками большой разведывательной операции. Скорее всего, они были подготовлены в спешке. И перед ними стояла одна задача: отыскать Озму и меня. В первую очередь, конечно же, Озму. Отсюда и досадные проколы… Когда к работе будут привлечены ксенологи, картина резко изменится.

— Если судить по вас, вряд ли… Ведь вы ксенолог?

— Я не готовился специально к миссии в Эхайнор. я лишь мечтал об этом. Хорошо подготовленного, кондиционированного ксенолога вы никогда не обнаружите. Даже если он будет сидеть в одном с вами кабинете.

— Можно ли рассчитывать, что после вашей ритуальной смерти и передачи Озмы за пределы Эхайнора разведка Федерации оставит нас в покое?

— Нет, нельзя. Вы слишком интересны нам, чтобы мы так просто забыли о вас. И не забывайте, что Эхайнор ведет войну против Галактического Братства.

— Светлая Рука надеется, что когда-нибудь Галактическое Братство научится различать цвета…

— Вы предлагаете сепаратный договор?

— Ни в коем случае. Это невозможно… в данный момент.

— У вас нет повода к нарушению отношений вассалитета?

— Верно. — Не оборачиваясь, Кэкбур ловко пронес руку между бритвенно — острыми гранями хищно вибрирующих стеблей (это походило на какую-то игру из семейства «русских рулеток») и пробежал пальцами по клавиатуре терминала. Перекошенная рожа доктора Магдола уступила место черно — звездчатому космическому пейзажу. В нижнем левом углу картинка была слабо подсвечена атмосферным ореолом невидимой планеты. Сквозь плотную тьму кое — где проступали невнятные, размытые кляксы. — Вопрос: как это понимать?

— Ответ: не знаю, — с облегчением от того, что не приходится кривить душой, сказал Кратов.

— Это корабли Федерации, — пояснил Кэкбур. — Или каких-то ее приспешников. Они появились в окрестностях Эхлиамара минувшей ночью. Верно, вы уже слышали предписание Транспортного департамента приостановить регулярное сообщение между Юкзааном и метрополией?

— Мельком, краем уха…

— Так вот: регулярное сообщение не приостановлено. Оно прекратилось вовсе. Вот уже несколько часов Эхлиамар пребывает в блокаде. Попытки кораблей взлететь мягко, но настойчиво пресекаются. Какие-то ваши силовые поля, которые прижимают корабль к космодрому… Точно так же все аппараты, что пытаются войти в космическое пространство Эхлиамара, теряют ориентировку и уносятся в никуда или просто промахиваются. Обычные законы небесной механики утратили силу. Как вы это прокомментируете?

— Никак. Могу лишь осторожно предположить, что т'гарду Лихлэбру не следовало похищать Озму.

— Будет штурм Эхлиамара?

— Надеюсь, что нет. Надеюсь… Хотите совет?

— Хочу.

— Найдите способ мотивированно убедить Федерацию, что на Эхлиамаре нас нет.

— Они не поверят. Чтобы информация выглядела достоверной, нужно сообщить ваше истинное местонахождение.

— Да уж наверное!

— И тогда блокаде подвергнется Юкзаан?

— Ну, два дня вы потерпите, а затем все разрешится естественным образом. Я буду убит или, напротив, убит не буду. Озму вы, кажется, обещали депортировать при любом исходе дела.

— Я опасаюсь, что силы Федерации не станут ждать так долго. А если там станут известны причины, по которым вы решили задержаться в пределах Эхайнора, выдержка ваших десантников убавится еще больше. Я опасаюсь начала штурма.

— Вы же такие сильные! — усмехнулся Кратов. — Вы же такие смелые! Вы бросили вызов всей Галактике! Вы захватили столько планет… Что вам утрата какого-то там Юкзаана? Всего лишь гамбит!

— Для Эхайнора, для Эхайнуолы — возможно. А для Светлой Руки — это потеря трети обитаемой территории!.. Вы можете сказать совершенно откровенно одну вещь?

— Постараюсь, — сухо проговорил Кратов.

— Хотя бы приблизительно — каковы будут жертвы среди населения?

— У Федерации нет опыта военного захвата обитаемых планет… — сказал Кратов.

— Что означают ваши слова? Что вы станете действовать грубо и неразборчиво? Или есть надежда на ваши колебания даже отказ от штурма?

— …но такой опыт есть у наших союзников, — закончил фразу Кратов.

Он вдруг рассмеялся. Кэкбур смотрел на него, как на сумасшедшего.

— Все правильно, — сказал Кратов. — Вы правильно принимаете меня за дурака. Я и сам себя таким считаю… В самом деле, идиотский получается разговор! Откажутся, не откажутся… будет штурм, не будет штурма… Всего-то и нужно, что проявить самый минимум доброй воли. Прямо отсюда, по этому видеалу, связаться с любым человеком в Федерации да возгласить: эхайны не желают воевать, эхайны желают договариваться. И эти жуткие штурмовики вам ковровую дорожку раскатают от Юкзаана до Эльдорадо, да еще веничками ее подметут!

— Вы же понимаете, что это невозможно, — мрачно сказал Кэкбур.

— Не понимаю, — возразил Кратов.

Транспорт, что должен был доставить их из загородной резиденции в самое сердце Гверна, больше напоминал собой броневик. Круглые оконца, размером с человеческую голову каждое, были забраны стеклом двухдюймовой толщины, способным, очевидно, без ущерба отразить выпущенную с близкого расстояния пулю и рассеять энергетический луч средней насыщенности. Металлокерамические плиты наползали одна на другую, образуя подобие панциря какой-нибудь экзотической твари, вроде панголина, чтобы снаряд, даже угодивший в упор, мог срикошетить и не причинить значительного изъяна. Увы, эти маленькие хитрости стали прекрасно знакомыми Кратову за несколько последних лет… Озма, не переставая тихонько ворчать и старательно пригибая голову — в чем не было особенной необходимости, — пробралась на заднее сиденье.

— Не представляю, как этот кокосовый орех может летать, — шепнула она Кратову.

Юзванд, сидевший рядом с водителем, все же услышал.

— Женщина чем-то удивлена? — спросил он.

— Янтайрн Озма выражает сомнение в аэродинамических качествах этого транспортного средства, — пояснил Кратов, усмехаясь.