— А ты хорошо умеешь махать своим тощим мечом, — заметил великан.

— К сожалению, только не тогда, когда он находится у тебя в брюхе, — ответил Элбрайн.

Как и следовало ожидать, Мейер Дек свирепо зарычал и взмахнул своим мечом, нацелившись снести Элбрайну голову с плеч.

Однако Полуночник к этому моменту уже находился на коленях и, едва массивное лезвие просвистело у него над головой, сразу же поднялся. Его меч метнулся влево, вправо, потом опять влево, после чего он нанес три лобовых удара, нацеленных великану в живот.

Элбрайн тут же нырнул вниз, потому что великан внезапно изменил направление и ударил слева. На этот раз лезвие прошло так низко, что Полуночнику пришлось распластаться на земле.

Мейер Дек бросился вперед, поднял свою ножищу и с силой топнул, рассчитывая тяжеленным сапогом вдавить Элбрайна в землю.

Элбрайн откатился, потом еще раз. Великан продолжал надвигаться. Откатившись в третий раз, Полуночник поджал под себя ногу. Когда Мейер Дек вновь занес свою огромную ногу, Элбрайн распрямился, словно пружина, схватил обеими руками рукоятку Урагана, уперев ее в грудь, и с силой вонзил меч в подошву великаньей ноги прежде, чем тот успел топнуть.

Лезвие пропороло кожу сапога, как бумагу, и вонзилось в ногу. Мейер Дек пытался высвободиться, но Элбрайн не сдавался.

Вся поляна содрогнулась, когда Мейер Дек с размаху повалился на спину. Великан ощущал, как Элбрайн, вспрыгнув на его бедро, стал подниматься вверх по туловищу. Мейер Дек попытался схватить его своей свободной рукой, но взмахом меча ему отсекло фалангу одного пальца и ранило другие.

Полуночник добрался до массивной груди великана, затем подпрыгнул, оказавшись над его плечом, и нанес удар в шею. Затем он отскочил назад и, оказавшись на ногах, обежал корчащегося великана, стараясь не зацепиться за его огромный меч.

Элбрайн успел отбежать на двадцать футов, когда Мейер Дек шатаясь поднялся на ноги. Кровь фонтаном хлестала у него из шеи. Исход всего этого был ясен.

— Нет, ты заплатишь мне за все, жалкая крыса! — зарокотал Мейер Дек. — Я раскрою тебя надвое. Я…

Великан замолчал, приложил покалеченную руку к шее, затем поднес к лицу, с удивлением увидев, что она залита кровью. Мейер Дек оторопело оглянулся на Элбрайна.

Тот, убрав меч в ножны, садился на коня.

— Ты мертв, Мейер Дек, — объявил Элбрайн. — Единственное, что могло бы тебя спасти, — это магия милосердного Бога. Но вряд ли Бог будет милосерден к тому, кто совершил столько отвратительных преступлений.

Полуночник развернул коня и поскакал прочь.

Мейер Дек хотел было двинуться вслед за ним, но остановился и вновь поднял руку, проведя ею по шее. Когда он убедился, что кровь безостановочно струится из его шейной раны, он крепко зажал ее и бросился в сторону Кертинеллы.

Но, еще не успев пересечь поле, великан почувствовал, как у него холодеет тело. Он ощутил прикосновение смерти и увидел, как глаза заволакивает тьма.

— Да что ж это делается, господин священник? — стуча зубами и заикаясь, спрашивала женщина. — Я так и не возьму в толк, что вам понадобилось от бедной старой Петтибвы.

Отец-настоятель Маркворт недоверчиво посмотрел на женщину, зная, что она — отнюдь не такая дурочка, какой старается казаться. Естественно, она сильно напугана, вот и несет разную чушь. Еще бы! Ее вместе с мужем Грейвисом и сыном Греди вытащили прямо из принадлежавшего им маленького трактира «У доброго друга», что в бедном квартале Палмариса, и привели сюда.

Маркворт отметил про себя: надо будет поговорить с братьями Юсефом и Данделионом. Принуждение должно быть скрытым, незаметным для принуждаемых. А эти своими жестокими действиями лишь насторожили всех троих, и теперь вытянуть из них какие-либо сведения будет намного труднее. Не окажись там самого Маркворта, его подручные явно покалечили бы это семейство, а то и вовсе убили бы их сына Греди.

— Не волнуйтесь, госпожа Чиличанк, — с притворной улыбкой произнес отец-настоятель. — Мы просто разыскиваем одного из наших собратьев, только и всего. У нас есть основания полагать, что этот человек встречался с вашей дочерью.

— Киска? — воскликнула женщина, и от Маркворта не ускользнуло, что в ней что-то шевельнулось, хотя он и не представлял, о какой «Киске» идет речь.

— Я говорю о вашей приемной дочери, — вновь сказал он. — О сироте из Тимберленда.

— Киска, — искренне согласилась Петтибва. — Бродячая Киска, так мы ее звали, вы же знаете.

— О таком имени я не слыхал, — признался отец-настоятель.

— Ну, Джилл, так ее звали по-настоящему, — пояснила трактирщица. — Точнее, это часть ее имени. О, как бы я хотела снова увидеть мою Джилли!

Джилли. Маркворт несколько раз мысленно повторил это имя. Джилли… Джилсепони… Пони. Да, все прекрасно совпадает.

Если вы нам поможете, то, скорее всего, увидите ее, — пообещал довольный Маркворт. — У нас есть все основания полагать, что она жива и здорова.

— И служит в королевской армии, — добавила Петтибва.

Маркворт ловко скрыл свою досаду. Если Петтибва и ее семейство не знают ничего нового, то вряд ли от них будет много толку.

— Я же говорила другому вашему священнику, что не знаю, куда отправили мою девочку, — продолжала трактирщица.

— Другому священнику? — повторил отец-настоятель.

Неужели брат Квинтал уже успел ее порасспросить? — с удивлением и надеждой спросил себя Маркворт. Если это так, значит, Квинтал обязательно должен был обнаружить связь между Эвелином и семьей Чиличанк.

— Вы, наверное, имеете в виду кого-нибудь из монахов Сент-Прешес? — осторожно спросил Маркворт.

— Нет, здешних братьев я знаю почти всех. Как-никак отец Добринион сам венчал мою Джилли, — с гордостью произнесла Петтибва. — А у того священника была такая же темно-коричневая сутана, как ваша. И выговор у него был такой, как у людей из восточных земель. Санта-Мир-Абель, так вы назвали ваше место? Припоминаю, он тоже был оттуда.

Отец-настоятель придумывал способ удостовериться, что это был действительно Квинтал, не вызвав подозрений Петтибвы. Однако словоохотливая женщина сама пришла ему на помощь.

— Он был такой большой и толстый, клянусь вам! — сказала она. — Вы, должно быть, хорошо кормите их у себя в Санта-Мир-Абель. Скажу вам по правде, и вам самому не мешало бы чуточку поправиться!

На какое-то мгновение Маркворт опешил: на мускулистом теле Карающего Брата не было ни складки жира.

И вдруг он понял и теперь едва сдерживал волнение:

— Брат Эвелин? — прошептал он. — С вами говорил брат Эвелин из Санта-Мир-Абель?

— Эвелин, — сорвалось с языка Петтибвы. — Да, господин, вы правы. Брат Эвелин приходил расспросить меня о моей Джилли.