Вспомнив о своем положении, Элизабет выпрямилась и сдержанно сложила руки на поясе. Советники запоздало поклонились.

— Приветствую вас, джентльмены, — сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. — Чем обязана удовольствием видеть вас?

— Ваша светлость, боюсь, нам предстоит малоприятная задача, — сказал лорд Поле, пристально глядя на нее. — Полагаю, вы слышали, что адмирал заключен в Тауэр по обвинению в государственной измене. Наш печальный долг — допросить всех, кто имел с ним какие-либо дела. Вынуждены просить вас о содействии, ибо некоторые из этих людей состоят в прислуге вашей светлости.

— Мой дом в вашем распоряжении, — ответила Элизабет. — Поужинаете, прежде чем начать?

— Спасибо, сударыня, но мы заехали по дороге на постоялый двор. Так что приступим немедленно и начнем с вашей светлости. Могут ли сэр Роберт и сэр Энтони поговорить с вами наедине?

— Классная комната свободна, — сказала Элизабет, еще больше упав духом. — Миссис Эстли проследит, чтобы нас никто не беспокоил.

— Я бы тем временем хотел допросить миссис Эстли, — возразил Поле. — С нами стражники, которые позаботятся, чтобы никто нам не мешал.

Сердце Элизабет забилось сильнее. Стражники? Она пристально посмотрела на Кэт, намекая, чтобы та была осторожнее, но Кэт, похоже, обезумела от страха.

— Можете воспользоваться гостиной, — предложила она Поле.

— Миледи, — сэр Энтони подал знак, чтобы она проводила его и сэра Роберта в классную комнату, — ведите, прошу вас.

Элизабет направилась к лестнице, удивляясь, как ноги до сих пор ее держат.

Сидя за столом перед многостворчатым окном, она надеялась, что выглядит образцом юной невинности в голубом платье и с распущенными рыжими волосами, олицетворявшими не только ее королевский статус, но и девственность. Денни и Тирвит — худощавый и неулыбчивый, похожий на хорька и все время кутавшийся в меха, — заняли места напротив. «Как много знает Тирвит? — подумала она. — Не выдал ли уже Денни мою тайну? А если так, то зачем этот фарс?»

— Расскажите нам о ваших отношениях с адмиралом, — с ходу начал Денни.

— Он был мне добрым отчимом, когда я жила в доме королевы.

— Чересчур добрым, если верить слухам, — заметил сэр Энтони, не сводя с нее взгляда. — Мне говорили, что он потворствовал вашему недостойному поведению.

Элизабет заставила себя улыбнуться.

— Адмирал отличался извращенным чувством юмора, — признала она. — Он постоянно шутил. Я была еще ребенком, и он играл со мной в глупые игры.

— Говорят, эти игры зашли слишком далеко, — заметил Денни.

— Да, так считала и миссис Эстли. Конечно, она ошибалась, но ей всегда хотелось окружить меня чрезмерной заботой. — Элизабет криво усмехнулась. — Она даже пожаловалась королеве, но ее светлость вполне разумно не придала этому значения. Она знала, что эти игры вполне безобидны и ничего дурного в них нет. Порой она даже сама в них участвовала.

— Понятно, — сказал сэр Энтони, зная куда больше, но предпочитая сменить тему. — Адмирал когда-нибудь предлагал вам выйти за него замуж?

— Он писал мне с подобным предложением в конце прошлого года, но я не ответила. Я ждала, когда он обратится к совету, поскольку решила во всем полагаться на мнение его членов.

— Он говорил вам, что намеревается свергнуть лорд-протектора? — допытывался Денни.

— Никогда.

— А когда он предлагал вам выйти за него замуж, — вмешался Тирвит, — он намекал вам хоть раз, что хочет сделать вас королевой?

Элизабет удивленно взглянула на него.

— Нет, — ответила она.

— Думаю, вы знаете намного больше, чем готовы нам рассказать, — не унимался Тирвит.

— Вы ошибаетесь, сэр, — возразила Элизабет. — Я рассказала вам все, что знаю, и готова ответить на любые ваши вопросы в меру моих возможностей.

— Роберт, прошу вас, позвольте мне продолжить допрос, — вмешался Денни. — Время поджимает, и нужно еще допросить мастера Перри.

Сэр Роберт встал, скрежетнув креслом.

— Конечно, — молвил он. — Всего доброго, миледи.

Изобразив поклон, он вышел. Дверь захлопнулась.

— А теперь, сударыня, — изрек сэр Энтони, поворачиваясь к Элизабет, — давайте кое-что обсудим.

Элизабет промолчала. Наступила тишина, которую лишь усиливал треск поленьев в камине.

— Я обещаю, что никогда вас не предам, — сказал сэр Энтони, неловко ёрзая в кресле. — Если кто-нибудь пустится разглагольствовать о том, что на самом деле случилось в Чесханте, я скажу, что был там и вы просто страдали от лихорадки. Правду знают только моя жена, миссис Эстли и акушерка. Вряд ли ее стоит опасаться — эту женщину привели в дом с завязанными глазами. Моя жена скажет то, что велю ей я. Остается миссис Эстли. Если она в чем-то признается, я заявлю, что это полная чушь, предположив, что она сломалась при допросе и все выдумала. В конце концов, я сам был тогда в Чесханте и мое свидетельство имеет куда больший вес, чем ее.

— Почему вы покрываете меня, сэр Энтони? — удивилась Элизабет.

Тот серьезно взглянул на нее:

— Миледи, хотя я глубоко сожалею о вашем грехопадении, я служил вашему отцу и служу вашему брату. Я предан дому Тюдоров, и я благочестивый протестант, как и вы. Вы дочь короля Генриха, и если что-то случится с королем Эдуардом, то чтящие Божье слово будут считать вас хранительницей и защитницей истинной религии в этом королевстве. И потому я ни единым словом не подвергну вас опасности. За своих собратьев по совету я говорить не могу. Некоторые готовы от вас избавиться, — боюсь, они не слишком дальновидны. Так что решать вам, и вы должны сами о себе позаботиться.

Сердце Элизабет исполнилось благодарности. Она не ожидала, что верноподданный законник окажется ее союзником.

— Не знаю даже, как вас благодарить, — облегченно вздохнула она. — Надеюсь, вы на меня не сердитесь. Мне было всего четырнадцать лет, и я оставалась слишком неопытной.

— Винить следует ваших опекунов, — строго молвил сэр Энтони. — Что ж, мне пора возвращаться в Лондон. Только не думайте, будто опасность миновала. Пусть ваш природный ум поможет ее избежать. Всего вам доброго.

Он встал и поклонился, чувствуя себя по-прежнему неловко в ее присутствии, а затем вышел, не успела Элизабет поблагодарить его еще раз.

Вернувшись в свои покои, Элизабет не обнаружила там никого, кроме двух испуганных горничных и Бланш Перри.

— Я вас искала, миледи, — сказала та с певучим валлийским акцентом. — Всех зовут в большой зал.

— Тогда лучше будет спуститься, — кивнула Элизабет.

Сэр Роберт Тирвит собрал в зале всех домочадцев и прислугу. Всячески стараясь сохранять спокойствие, Элизабет заняла свое место на помосте. Когда в зал поспешно вошли последние припозднившиеся, Тирвит встал рядом с ней и обратился ко всем.