Она в смущении обернулась, натолкнувшись на взгляд короля, который с холодным удивлением смотрел на нее, оторвавшись от карт.

– Надеюсь, мой сын вам не очень досаждает, леди де Броз, – тихо заметил он и уже громче позвал:

– Иди сюда, Джон.

Матильда тихо ахнула, залилась краской и перевела взгляд на принца. Но он уже направлялся к отцу и, подойдя к столу, обернулся и показал ей язык.

Его отец, возможно, этого не видел, но заметили другие, в том числе и Уильям. Она увидела, как он грозно посмотрел на мальчика и даже поднял руку, но, вспомнив, где находится, склонился над картой. Король, с трудом сдерживая улыбку, слегка кивнул Матильде и снова опустил глаза. С пылающими щеками она отвернулась, отчаянно жалея, что ей нельзя выбежать из комнаты.

– Он мерзкий, самодовольный и самоуверенный паршивец, – выплескивала свое возмущение Матильда, когда позднее, вернувшись в свою палатку, делилась впечатлениями с Элен, которая помогала ей раздеться. – Помоги, Господи, бедняжке Изабелле, если им суждено будет пожениться. Мальчишке нужна хорошая порка.

– Тише! – зашикала на нее Элен. – Вас могут услышать, миледи. Неизвестно, кто бродит снаружи. Не нужно худо говорить о принце. Так и до беды недалеко.

– Принц! – презрительно фыркнула Матильда, расплетая косу. – Да он ведет себя, как мальчишка с конюшни. Разница только в том, что он ничего не смыслит в лошадях! Ровным счетом ничего!

– Я слышала, он очень хорошо ездит верхом. – Элен придержала пышные складки, давая хозяйке переступить через платье. – Он такой же дерзкий и бесстрашный, как и его братья, хотя они намного его старше.

– Возможно, он и бесстрашный. – Матильда не могла успокоиться. Ей все еще виделись улыбки мужчин у стола и насмешливое изумление в глазах самого Генриха. – Нечего ему было заявлять, что я ехала на хромой кобыле. Он выставил меня на посмешище перед Уильямом и королем. – У нее подозрительно зачесались глаза, и она с раздражением потерла их тыльной стороной ладони. – Это же настоящее унижение.

– Не расстраивайтесь, миледи. Он еще совсем ребенок. – Элен раскрыла сундук и принялась искать гребень. – Забудьте об этом. Лучше подумайте о завтрашнем дне. О красивой церемонии и пире после нее. Я никогда не видела столько народу и такой пышности…

Несмотря на раздражение, Матильда по-доброму улыбнулась Элен, садясь в кресло, чтобы служанке было удобнее ее причесывать. Румяная валлийка от радостного волнения раскраснелась еще больше. Матильда вдруг вспомнила, что предстоящий день обещал быть торжественным и для Матильды. Ей предстояло в первый раз появиться при дворе, поэтому не стоило портить себе праздник из-за глупых насмешек этого мальчишки, пусть даже и младшего сына короля, позднего ребенка Генриха и грозной королевы Элеонор.

А если мальчику предстояло стать героем дня, как говорил Уильям, то этот день, возможно, будет самым волнующим в его дальнейшей жизни, кроме свадьбы. Все внимание будет отдано ему. Будет ли у него еще шанс оказаться в центре внимания рядом с тремя старшими братьями, такими блестящими красавцами?

Наконец она отпустила Элен. Сбросив рубашку и ежась от холода, Матильда, обнаженная, скользнула в постель и свернулась калачиком под грудой мехов, прислушиваясь к шуму и крикам огромного лагеря. Близился час, когда должен был прозвучать сигнал погасить огни. И тогда станет еще холоднее. Матильде хотелось позвать к себе в постель Элен, чтобы быстрее согреться, но она не осмеливалась. Она явно понравилась королю, и его восторг разжег страсть Уильяма. Его неуклюжие ухаживания и плотоядные взгляды ясно говорили о том, что он собирался провести ночь с ней.

И действительно, не успели погаснуть костры, а Уильям уже входил в ее палатку, раздеваясь на ходу.

– Луна прибывает, – громко воскликнул он, расстегивая накидку. – К утру станет полной. – Он отослал оруженосца и, усевшись, стал сам стаскивать сапоги. – Да, миледи, сегодня вы поразили его светлость короля, – раздался сдавленный смешок Уильяма. – Думаю, не многим удается дать отпор этому избалованному щенку, чтобы он не оттаскал их при этом за волосы. – В тусклом свете свечи он заметил блеск негодования в глазах жены и поспешно заговорил о другом. – Я рад, что вы завтра будете при Изабелле, – он явно пытался ее задобрить. – Это большая честь. Вы будете у всех на виду, в центре событий. – Он с кряхтением стащил второй сапог и бросил его на пол. – Клянусь Богом, Матильда, король был сегодня в превосходном настроении. Он собирается послезавтра устроить охоту. Я обязательно поеду с ним. Сейчас здесь, в лесах, можно славно поохотиться. День будет удачным. – Он сбросил остальную одежду и, задув свечу, повернулся к постели.

Она скрипнула зубами, когда он обрушился на нее. Его руки сдавили ей грудь, а колено стало раздвигать ноги.

– Вы понравились королю, Матильда, – бормотал он, уткнувшись ей в шею. – Он назвал меня счастливцем, а уж король Генрих знает толк в женщинах. Мне придется за вами присматривать, да? – И с торжествующим смехом он вошел в нее с жадным нетерпением.

Наступил морозный и ясный рассвет. Солнце рассеяло клочья тумана, наползавшего с низовья реки.

В палатке было прохладно. Элен и Нелл наряжали Матильду. Сначала на нее надели рубашку в складку, затем нижнюю тунику и, наконец, платье из алой материи, расшитое по подолу золотом и бисером. На ее стройных бедрах женщины закрепили богато украшенный пояс, надевавшийся в торжественных случаях. Матильда велела Элен уложить под вуаль длинные косы и придирчиво оглядела себя в ручном зеркале, которое держала перед ней Нелл. Лицо ее было бледно. Аккуратно собранные золотисто-каштановые волосы прикрывала белоснежная вуаль. Поддерживавший волосы золоченый ободок блестел в солнечном луче, который дотянулся до нее, проникнув в палатку через неплотно прикрытый полог.

Ничто в ее лице не говорило о боли в теле и ужасных синяках на груди, что остались после ночи, проведенной с Уильямом. Гордость не позволила ей плакать, но, лежа в темноте, после того, как он оставил ее в покое и уснул, она молилась, чтобы Уильям после пира не смог подняться и чтобы король больше не смотрел в ее сторону.

Графиня Глостерская занимала комнаты в дальнем крыле дворца. Уильям уехал рано утром, чтобы присутствовать при подписании королем и графом Глостерским бумаг с условиями обручения. И Матильда растерялась. В замешательстве стояла она среди шума и суеты в центре двора, окруженного множеством построек, и не знала, что делать. Не менее взволнованная и растерянная Элен едва сдерживалась, чтобы не протянуть руку и не ухватиться за рукав хозяйки.

Наконец, им пришлось найти мальчика, который проводил их к графине. Вслед за ним они прошли мимо скопления каменных и деревянных построек, новых и начавших разрушаться, и очутились в самом дворце. Мальчик провел их по темным коридорам и по лестницам, и наконец, они остановились перед массивной дверью, занавешенной гобеленом.

– Она там, миледи. – Мальчик ткнул пальцем в сторону двери. Он робко подступил к Элен и протянул руку. – Я ее привел, как она просила, мисс.