в отношениях между Россией и Западом превалировала тенденция к взаимному соперничеству, перераставшему нередко в прямые военные столкновения. И одна из важнейших особенностей социально-экономического развития России состояла именно в том, что Россия, в большей или меньшей степени, вынуждена была конкурировать с Западом.

Критика постмодернистской концепции нации и представлений о русском национализме

Представители мондиализма и универсализма сделали попытку создать свою, так называемую постмодернистскую концепцию нации. Они обрушились с критикой прежде всего на примордиалистское представление о нации, в основе которой лежит этничность. Крупнейший этнолог, придерживавшийся примордиализма Клиффорд Гирц определял этничность как коллективно одобренный и публично «выраженный мир личностной идентичности» или как «социально ратифицированную личностную идентичность».

Редакторы одного из наиболее распространенных учебников в американских университетах, выдержавшего несколько изданий (1975-й, 1982-й, 1995 гг), «Этническая идентичность», так определяют ее: «Хотя противопоставительные атрибуции этнических характеристик, исходящие извне групп, помогают сформировать внутренний опыт этнической принадлежности на протяжении чьей-либо жизни, все же внутренние мотивированные инструменталистские и экспрессивные использования этничности являются конечными детерминантами при определении своей собственной принадлежности. В конечном счете, этничность есть социальная форма лояльности и экзистенциальное значение, проистекающее из человеческой потребности иметь преемственную принадлежность. Последнее есть дополнение к использованию этничности в ситуациях, когда определяется отличие от других». В этом определении В. А. Тишков видит как «этничность связывается с основополагающими психологическим процессом категоризации индивидом окружающего мира и сепарации индивида и группы от других». Но еще С. А. Токарев писал: «Исходным материалом этнографической науки служит информация о народах, их быте и культуре. Сами эти понятия народ, культура, быт отнюдь не являются непосредственно данной в опыте конкретной реальностью. Напротив, это обобщения, которые лишь постепенно, в течение веков, складывались в сознании людей».

Понятие «народ», в смысле этнической общности, наиболее подробно было проанализировано С. А. Арутюновым. В этнологическом исследовании культуры принято выделять два ее компонента – материальную и духовную. Последняя существует в языковой форме, которая и является основным этническим показателем. Здесь мы видим уязвимость постмодернистской концепции, наиболее ярко выраженной Б. Андерсоном, по которой нации – «это воображаемые общности». Действительно, как можно вообразить знание языка? Либо человек знает язык, либо нет. Но в данном примере я говорил о так называемой «культурной нации» или «этнонации», которыми в России принято определять все народы от самых крупных до самых немногочисленных. Следует отметить, однако, что даже в Конституции РФ не употребляется понятие «нация» в ее этнокультурном значении. Вместе с тем, как совершенно справедливо отмечает В. А. Тишков, под понятием «нация» в мировой политической практике, в науке и международном праве имеются в виду политические или гражданские нации, состоящие из граждан соответствующих государств». Здесь уж совсем непонятно, как можно вообразить государства? Поэтому, в каком бы смысле ни употреблялось понятие «нация», постмодернистское ее понимание в качестве воображаемой общности не выдерживает критики. Многие исследователи отмечают, что в современную эпоху углубляющейся интеграции, интернализации экономической, политической и культурной жизни, когда начался процесс конструирования «Соединенных Штатов Европы», реальность наций проявилась очень отчетливо. Преодолевая границы между системами и блоками, они доказывают свою необходимость, так как индивидуальная идентичность невозможна без идентичности национальной. Так, В. Зайфферт писал: «Политическая идея общества есть, как и прежде, идея нации. Представление о том, что Европа вступила уже в постнациональный век, так и не подтвердилось. Скорее наоборот. Европа как заменитель нации провалилась. Оживление национальных чувств и идей происходит и в Западной, и в Восточной Европе». Конечно, это писалось в преддверии решения немецкого вопроса за 4 года до объединения Германии. Но почему мы сегодня с этих же позиций не можем ставить проблему необходимости решения русского вопроса? Ведь после распада СССР за пределами Российской Федерации не по своей воле оказалось 25 млн русских, о чем уже упоминалось в данной работе.

В настоящее время главным этническим определителем становится самосознание. На мой взгляд, совершенно правы А. В. Козенко и Л. Ф. Моногарова, которые пишут: «Оно является элементом духовной культуры этноса и может сохраняться в условиях, когда ее другие элементы начинают утрачиваться. В изучении механизмов формирования этнического сознания и самосознания большое значение приобретают методы этнопсихологии (психологической антропологии). Говоря об этнологическом исследовании, важно подчеркнуть, что эпистемологический анализ выявляет необходимость изучения психологических аспектов личности и оперирования таким неонтологизируемым понятием, как этническое самосознание. При этом следует учитывать, что оно не является только научным обобщением, существующим лишь в сознании исследователя. Самосознание – это и компонент сознания объекта исследования, который представляет собой в то же самое время субъект. Это обстоятельство значительно усложняет эпистемологию этнологии, приводит к очень широкому диапазону используемых методов исследования, по сравнению, например, с естественными науками».

Вместе с тем совершенно недопустим методологический плюрализм, ведущий к «методологическому анархизму» в духе Поля Фейерабенда. Так, испытывая определенное влияние постмодернистской концепции нации, В. А. Тишков допускает, что возможно влияние на этничность при ее исследовании, а СВ. Соколовский даже отмечает возможность «фабрикации» этнографического факта «в соответствии с ролью этнографа». Все очень усложняется.

Но многое становится ясным, если понять, что постмодернизм не только научная, но и главным образом идеологическая концепция. И если функция науки – познание человека, общества, природы, то функция идеологии – целенаправленное воздействие на общество (поэтому нет общества без идеологии, как бы нам ни пытались это внушить сторонники так называемой деиделогизации). Для мондиалистской же концепции, для идеологии единого мира, идеология национальной идеи все равно что красная материя для быка. Отсюда и возникает желание объявить нацию фикцией, приверженность к традиционной культуре – национализмом, а борьбу с «космополитизмом» и «культурным нигилизмом», стремление видеть Россию великой мировой державой с сильной и эффективной системой государственного управления – национал-социализмом и фашизмом. Так, председатель Международного исследовательского совета при Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне У. Лакер проговорился: «У национализма огромная сила в мобилизации народа против внешних врагов». А главная задача врагов России убедить русский народ, что никаких внешних врагов у него нет, что он сам себе главный враг. Он сам разрушил свою страну, сам лишает себя природных ресурсов, сам отдает свою собственность во владение иностранным хозяевам, сам превращает свою страну в международную свалку для вредных отходов производства.

Абсурдность подобных утверждений очевидна. Великий народ, создавший в прошлом веке грандиозную империю, не позволял никакой силе в мире осуществлять глобальную гегемонию. Отсюда и неоднократные попытки в XX в. так как не было возможности в открытом противостоянии разрушить могучее государство, найти своих агентов влияния и с их помощью сокрушить Россию.

Для таких пособников «мирового правительства» националист, конечно, первый враг. Но даже такой известный борец с национализмом, как профессор Кембриджского университета Эрнст Геллнер, говорит о естественном национализме большинства населения: «Для среднего человека пределы его культуры представляют собой, если