Удачно это вышло, что и в Сенчури-Сити интенсекьюровская охрана – Саблетт связался с каким-то своим приятелем и все разузнал. Аккуратно разузнал, осторожно, ну словно хочет он попросить у фирмы перевод на новую работу, а потом они с Райделлом обсудили все и решили, что она, Шеветта, вполне может проникнуть внутрь, особенно если Саблетт будет прикрывать ее сзади.

Плохо вот только, что Саблетт ведет себя по-дурному, ну, прямо, словно не операцию проводит, а в петлю лезет. Выслушал программу, Райделлов, значит, план, и словно отрешился от всего земного, ну, прямо, блаженненький какой-то. Говорит все про свое апостатство, про любимые фильмы и еще про какого-то Кроненберга. Не нервничает, не дергается, ведет себя абсолютно спокойно, только вот спокойствие у него какое-то беспокойное, тревожное, в общем, спокойствие, словно знает человек, что скоро умрет, и вроде как с этим примирился, жалуется иногда на аллергию, а больше ни на что.

Зеленый свет. И все вокруг зеленое.

Там же, в мотеле, они соорудили этот пакет. В пакете очки. Адресат – Карен Мендельсон.

Шеветта на мгновение зажмурилась, представила себе, что скажет Банни, если она сорвет доставку (скажет? да он голову напрочь открутит!), и нажала кнопку.

– Да? – спросил компьютер.

– «Объединенная курьерская», для Карен Мендельсон.

– Доставка?

– Она должна расписаться.

– Я имею полномочия расписываться штрих-кодом…

– Подпись от руки. Я обязана видеть, как она расписывается, понятно?

Пауза.

– Что в пакете?

– А я их что, вскрываю по дороге или что?

– Что в пакете?

– На нем, – сказала Шеветта, – написано: «Суд по делам о наследстве», доставлен из Сан-Франциско. И если вы, мистер Волшебник, не откроете дверь, он туда же и вернется, ближайшим авиарейсом.

– Подождите, пожалуйста, – сказал компьютер.

По обеим сторонам двери стояли в кадках деревья – не какие-нибудь там чахлые прутики в горшочках, а большие и вроде бы самые настоящие. Шеветта не видела Саблетта, но знала, что он где-то там, за этой зеленью.

Между корней одного из деревьев валялся окурок.

Дверь приоткрылась.

– Да?

– Карен Мендельсон?

– В чем дело?

– «Объединенная курьерская», Сан-Франциско. Распишитесь в получении.

Только вот корешка, где расписываться, нету.

– Сан-Франциско?

– Тут так написано.

Дверь открылась чуть побольше. Темноволосая женщина в светлом махровом халате. Глаза женщины скользнули по значкам «Объединенной». Проверяет.

– Я не понимаю, – сказала Карен Мендельсон, – обычно мы пользуемся услугами «Глобэкс».

– Наша фирма доставляет гораздо быстрее, – сказала Шеветта.

Из-за деревьев вышел Саблетт в черной интенсекьюровской форме. Шеветта увидела в серебристых контактных линзах два своих маленьких, искривленных отражения.

– Миссис Мендельсон, – сказал Саблетт, – тут возникла небольшая проблема, связанная с безопасностью. Чрезвычайные обстоятельства.

– Чрезвычайные? – поразилась Карен Мендельсон.

– Не беспокойтесь. – Саблетт протолкнул Шеветту в дверь, мимо Карен. – Ситуация находится под контролем. Благодарю вас за оказанное содействие.

Уломать «Уолли» Дивака оказалось совсем просто, хотя в первый момент серб воспринял просьбу Райделла без малейшего энтузиазма.

– Я отдам фонарик сегодня, крайний срок – завтра, а заодно подыщу для тебя в «Интенсекьюре» что-нибудь серьезное, – беззастенчиво врал Райделл. – Что-нибудь такое профессиональное. Ну, скажем, телескопическую дубинку с тазерным наконечником.

Уолли относился к полиции с чрезмерным обожанием, подстать тринадцатилетней соплюхе, визжащей от восторга на концерте провинциальной рок-группы. Он любил теплое ощущение сопричастности, связанное со всем «профессиональным», и, подобно большинству своих сограждан, не проводил никакого различия между настоящими копами и наемными. Дом на Map Виста находился под охраной; к вящей радости Райделла, на предостерегающей табличке стояло название какой-то мелкой, малоизвестной фирмы. «Интенсекьюр» был для Уолли недоступной роскошью, так же как и новая машина. К слову сказать, он называл свою машину не «подержанная», а «обкатанная», словно первоначальный ее владелец был этаким батраком, укротителем диких, необъезженных автомобилей.

Но зато кополюбивый серб являлся полноправным хозяином не только домика с нежно-голубой пластиковой обшивкой и синтетическим газоном (пластик очень походил на крашеное дерево, а газон выглядел даже лучше настоящего), где жили Райделл и Кевин, но и двух других. Сестра Уолли бежала из охваченной беспорядками Сербии в тысяча девятьсот девяносто четвертом, а сам он – чуть позже. Уолли не тосковал по родине. Он говорил, что Америка – прекрасная страна, вот ограничить бы только иммиграцию.

– Что это у тебя за машина? – спросил Уолли с верхней ступеньки крыльца.

– «Мончо», – объяснил Райделл. – Испанский электромобиль, из Барселоны.

– Не забывай, что ты живешь в Америке, – поучительно сказал Уолли; его седые волосы были гладко зачесаны назад, на узком, покатом лбу поблескивали бисеринки пота. – Ну как же можно ездить на такой таратайке?

Рядом с домиком стоял аккуратный, чуть не языком вылизанный «БМВ»; доставая фонарик, Уолли потратил добрые пять минут на выключение охранной системы. Райделл вспомнил тот случай, когда ноксвиллская бригада по борьбе с наркотиками решила проверить новенькие, только что полученные уоки-токи. Тогда (было это в аккурат под Рождество) разом взвыли тысячи автомобильных сирен – неудачная радиоволна стронула все охранные системы в радиусе десяти миль.

– Почему? – удивился Райделл. – Это же очень хорошо для экологии страны.

– Это плохо для имиджа страны. Американец должен покупать автомобиль, вызывающий уважение. Баварский, в крайнем случае – японский.

– Спасибо, Уолли. – Райделл взмахнул длинным черным фонариком. – Скоро верну.

– С довеском, ты обещал.

– Раз обещал, значит, сделаю.

– И за квартиру заплати.

– Обращайся к Кевину, это по его части.

Он забрался в крохотный «Мончо», включил мотор и стал ждать, пока разгонится маховик. Уолли пожал плечами, махнул на прощание рукой и прикрыл за собой дверь. Прежде Райделл ни разу не видел его без всегдашней тирольской шляпы.

Райделл осмотрел фонарик, пытаясь разобраться, где у него предохранитель и где спуск. Не бог весть какое оружие, но на сегодня хватит. А что не смертельно, так это даже хорошо. Обзавестись стволом проще простого, в Лос-Анджелесе этого добра навалом, но если повяжут с оружием – припаяют больше.