— Киангу, вложи меч в ножны, — приказал туди. — Эти воины нам не враги.

Африканский дух и терракотовый воин неохотно опустили оружие. Они с недоверием продолжали смотреть друг на друга.

— Это как-то меняет наш план? — недоуменно спросил Тафари. — Мы собирались напасть на резиденцию подлого кобольда. Но почему-то медлим.

— Мы пошлем к нему парламентера, — ответила Дапн. — Теперь, когда нас так много, и наша победа уже не вызывает сомнений, мы должны проявить великодушие. Надо предложить Джеррику сдаться, чтобы избежать кровопролития. Ты согласен со мной, Вейж?

— Это не только великодушно, но и разумно, — подумав, сказал Вейж. — Мы можем одержать победу, которая не будет нам стоить ни одного воина.

Воинственные Тафари и Киангу остались недовольными этим дипломатическим решением, но не осмелились возражать. И вместо того, чтобы немедленно атаковать резиденцию, к кобольду послали парламентера с требованием о добровольной сдаче.

Филипп успел проскользнуть за ограду буквально за мгновение до того, как армии африканских духов и терракотовых воинов взяли резиденцию в кольцо. Если бы у рарога оставался выбор, то он предпочел бы сбежать. Но назад пути уже не было. Филипп хорошо знал, что обычно заговорщики пленных не берут, а жестоко расправляются с ними. И он, перестав думать о бегстве, направился к Джеррику.

Нападение на резиденцию было слишком неожиданным, чтобы по-настоящему испугать рарога. Ничто не предвещало, что духи взбунтуются. До этого много лет они вяло протестовали против гнета правления эльбста Роналда, затем с такой же апатией осуждали диктаторские замашки Джеррика. Это недовольство стало привычным, как шум океана для островитян. Но верно было и то, что иногда из океана появляется гигантская волна, которая может уничтожить все живое на острове. Филипп не знал, тот ли это случай, поэтому он хотел услышать, что о происходящем думает Джеррик.

Филипп нашел кобольда в янтарной комнате. Несмотря на позднее время, тот не спал и обрадовался появлению рарога.

— А, Филипп! — воскликнул Джеррик. — Хорошо, что ты пришел. Мне надо многое рассказать тебе.

Но Филипп не стал его выслушивать.

— Резиденция окружена вооруженными до зубов духами, — сообщил он неприятную новость. — Их очень много. И все они жаждут твоей крови.

— Это Фергюс! — в страхе воскликнул кобольд. — Коварный эльф! Он нарушил наш договор!

— Ты о чем-то договорился с Фергюсом, а я об этом ничего не знаю? — с упреком посмотрел на него Филипп.

— Какая разница, если он все равно обманул меня.

— Возможно, ты ошибаешься. Во всяком случае, Фергюса среди них нет.

— А кто же там? — искренне удивился Джеррик.

— Я расслышал голоса гамадриады Дапн и туди Вейжа. Кажется, они о чем-то спорили.

Имена Дапн и Вейжа вызвали у кобольда презрительную усмешку.

— И ты не прогнал их? — спросил он надменно. — Этих трусов и предателей?

— Это было бы не так просто. Они привели с собой тысячи африканских дикарей и восточных воинов.

Джеррик задумался. Смерть, которую он боялся, могла принять совершенно неожиданный облик. Например, нежной и слабой гамадриады Дапн. Или всегда раболепно кланяющегося туди Вейжа. Не все ли ей равно? Она всемогуща, и может себе это позволить.

— Что они хотят? — спросил он.

— Я не знаю, — ответил Филипп.

— Так пойди и узнай.

— А если они убьют меня?

— А если тебя прикажу казнить я? Не все ли тебе равно, трус, от чьей руки умирать?

Филипп неохотно кивнул, соглашаясь. Он признавал, что с этой точки зрения Джеррик был прав.

Но рарогу не пришлось никуда идти. Парламентер, посланный Дапн и Вейжем, сам принес послание, адресованное Джеррику. Его приняли в конференц-зале.

Послание было устным. И передать его вызвался Тафари. Под взглядом нгояма Филипп невольно вздрогнул. Но кобольд бесстрастно смотрел в глаза Тафари, слушая его. В минуты, когда надо было проявить мужество, кобольд словно перерождался. Страх смерти, постоянно им владевший, уступал место отчаянному бесстрашию.

— Твои злодейства превысили меру терпения всего мира духов природы, Джеррик, — говорил Тафари. — Ты коварно заманил в свои сети Джелани, Могущественного, и его судьба никому неизвестна. Мы подозреваем, что ты убил эльбста Роналда и подделал его подпись, чтобы возглавить Совет тринадцати. Ты должен покаяться в своих преступлениях перед духами. Только в этом случае тебе будет сохранена жизнь.

— От чьего имени ты говоришь, нгояма? — спросил Джеррик, выслушав это послание.

— Меня послали гамадриада Дапн и туди Вейж, законно избранные члены Совета тринадцати.

— Государственные изменники и заговорщики, — заявил Джеррик. — А ты не боишься, что я прикажу казнить тебя, как их сообщника?

— Я? Боюсь? — поразился Тафари. — Ты не знаешь, что говоришь, Джеррик! Меня зовут Тафари. Тому, кто сам привык внушать страх, страх не ведом.

— Ты заблуждаешься, нгояма, — зловеще сказал Джеррик. — И я докажу тебе это после того, как расправлюсь с Дапн и Вейжем. Ты будешь умирать долго, в муках. Вместе с Джелани.

— Так Всемогущий жив? — не смог скрыть своей радости Тафари.

— Да, он здесь, в подземной темнице. Пожалуй, я прикажу отправить и тебя туда же. Немедленно!

Но Тафари не испугался угрозы.

— Рискни — и ты пожалеешь об этом, — спокойно сказал нгояма, едва заметно шевельнув пальцем с грозным ногтем. Другое оружие у него отобрали, когда он вошел в резиденцию. — Но обещаю тебе, Джеррик — как только я передам твой ответ повелительнице Дапн, я вернусь, чтобы присоединиться к Могущественному. И посмотрим, смогут ли нас удержать стены твоей жалкой темницы.

Филипп ожидал от кобольда вспышки ярости и приказа немедленно расправиться с нгояма. Он даже нащупал нож, который всегда носил под одеждой. Однако клыки Джеррика неожиданно обнажило подобие улыбки.

— Твоя преданность и мужество убедили меня, нгояма, что я был не прав, — произнес кобольд покаянным тоном. — Ты вернешься к тем, кто тебя послал и скажешь, что я готов официально сложить с себя все полномочия и передать власть членам Совета тринадцати. Но мне требуется время на то, чтобы подготовить необходимые документы. Иначе это решение впоследствии может быть признано незаконным.

— И сколько тебе нужно времени? — спросил Тафари.

— Всего один час.

Филиппу едва удалось скрыть улыбку. Он хорошо знал этот елейный голосок кобольда, который появлялся, когда тот начинал юродствовать. Но Тафари поверил в искреннее, как ему показалось, раскаяние Джеррика. Он привык к тому, что внушает всем страх. И не увидел ничего удивительного в резкой смене настроения кобольда.

— Я передам твои слова повелительнице Дапн, — пообещал нгояма. И потребовал: — А ты прикажи немедленно освободить Могущественного.

— Разумеется, — кивнул Джеррик. — Через час я выйду к Дапн и Вейжу вместе с Джелани.

Тафари не стал возражать. Он бросил мрачный взгляд на Филиппа, который