заиграла музыка и на дорожке появились участники восьмого заезда. Взгляд Профессора сам, помимо его воли, потянулся к низкорослой вороной лошадке, обозначенной цифрой шесть. Это и была Лебедка.

Профессор отвел глаза. «Кляча, ей богу, кляча», — сказал он себе. Но некий плюгавенький старикашка набрал побольше воздуха в слабую грудь, потратив на это две-три минуты, и сказал веселясь:

— Эй, Профессор! А ты поставь на Лебедку. Возьми и поставь. А то и с Компостером вместе.

И поделом было вредному старикашке: он едва не задохнулся, истратив весь жалкий запас кислорода. Но своего-то он достиг, старый шут. Уж на что каждый был занят своим, так нет же — все вокруг засмеялись.

— А что Лебедка и Компостер? Ничего себе жеребята, — сказал Профессор, защищаясь, как будто уже в самом деле поставил на них.

— Тогда почему бы вам их не сыграть? Банк сорвете а-афигеннейший! На всю тотошку один билет! — спросил молодой, но уже лысый остряк и подмигнул окружающим.

— Еще бы, такая комбинация получается раз в сто лет, — добавил кто-то, стоявший за спиной.

«А ведь и правда, — спохватился Профессор. — Потом все равно нечего будет ждать».

Они растревожили беса, которого он уже было унял, раскочегарили его. Профессор решительно направился в кассовый зал и, протянув в окошко последний рубль, твердо, но так, чтобы не слышали лишние, произнес:

— Шесть — девять!

Нет, он уже не боялся насмешек. Он опасался, как бы какой соглядатай, подсмотрев его комбинацию, тоже не доставил на Лебедку и Компостера.

Но, слава богу, кажется, никто не заметил, никто не шушукался, показывая на него странными глазами. Его ставка не вызвала на бегах нежелательной бури.

Стартовая «Волга» снова расправила крылья и поползла по дорожке, таща за собой вытянувшихся в линию лошадей. И тут Профессор молниеносно прошел через несколько стадий волнения. Точно его окунули в прорубь, выхватили вон и мигом сунули в котел с крутым кипятком. А затем он напрягся до ощущения, будто его кожу натянули на каркас.

Но едва отзвонил стартовый колокол, повод для волнений исчез. Все тотчас стало на свое место: вперед ушли фавориты, а Лебедка потащилась в хвосте, там, где ей и надлежало быть. Она вела свое скромное соревнование за предпоследнее место с Калькой, а табунок резвачей отдалялся все дальше и дальше, отрываясь. Профессор с безразличным видом следил за бегом, как будто не он играл в заезде, а кто-то другой.

Он даже почувствовал облегчение оттого, что все так быстро, так безболезненно оказалось позади. И Профессор с тайным злорадством оглядел стоявших вокруг людей. Им никогда и не узнать, что в его кармане лежит безумный билет «шесть — девять». Уж тут бы они посмеялись.

А заезд шел своим чередом. Пройдя треть круга, Лебедка прочно устроилась на предпоследнем месте. Для нее это был крупный успех. Он придал ей немного силенок, она осмелела и припустила вслед за остальными. Очевидно, сказав себе по-лошадиному: «Эх, где наша не пропадала!»

И вдруг Профессор обнаружил непостижимое: промежуток между мордой Лебедки и крупами ушедших вперед лошадей стал медленно сокращаться. Вначале он не заметил этого, настолько трудно удавался Лебедке каждый метр. А уж дальше произошло совсем смешное: за четверть круга до финишного столба Лебедка все-таки достала маячившие перед ней спины наездников, влезла в эту катящуюся массу из людских и лошадиных тел, и Профессор потерял из вида и Лебедку, и зеленый камзол наездника.

Потом от этой кучи отделился прославленный серый Печенег. Он высоко и легко вскидывал ноги, свои коленчатые валы. Он был нацелен на финишный столб стрелой. И ипподром закричал, приветствуя свою победу и победу любимца. И тут что-то вышло из строя в этой точно отрегулированной живой машине, — Печенег заскакал, высоко подбрасывая передние ноги. Сидевший истуканом наездник всполошился и потянул вожжи на себя, придерживая лошадь. Конфуз с фаворитом взбодрил отставших. Жеребцы и кобылы кинулись к финишному столбу, но, поравнявшись с Печенегом, не устояли перед стадным чувством и тоже заскакали, запрыгали. Всполошенные наездники задергали вожжами, и на подступах к финишу началась несусветная неразбериха. Из этой кутерьмы вынырнула вороная лошадка и как ни в чем не бывало затрусила к столбу. Печенег и его свита пришли в себя и кинулись следом, наездники заработали хлыстами по конячьим спинам, точно выколачивали пыль, но предприимчивая лошаденка уже прошмыгнула за финишный столб.

Над публикой поднялся обиженный свист. Он полетел из края в край и вдруг разом упал, как-то озадаченно. И вместе со всеми Профессор сообразил, что номер победительницы принадлежит Лебедке.

— Вы, разумеется, поговорили, а не сыграли, — сказал Профессору побледневший старик.

— Почему же? Я поставил, — небрежно ответил Профессор.

У Профессора было такое ощущение, будто его неожиданно вознесли куда-то наверх. Он нервно хихикал и никак не мог остановиться, что-то инородное билось в нем, словно курица крыльями, и покудахтывало. А те, кто недавно потешался, обступили его кольцом.

— Ай да Профессор, — сказал кто-то озадаченно.

— На этот раз он что-то знает, — произнес другой.

Один человек задрал голову к верхней галерее и крикнул:

— Иван! Слышь? Тут один поставил на Лебедку!

Пришел Трофимов со своим пузатым портфелем, внимательно посмотрел на Профессора, точно проверял себя, потом покачал головой и сказал:

— Это случайность. Чистая случайность.

— Интересно, с кем он связал в девятом? — произнесли за спиной Профессора.

Он стал вдруг маленькой точкой, в которой сошлось всеобщее внимание. Осью, вокруг которой заходило ходуном все живое. При каждом его движении в ту же сторону подавалось все окружающее, надеясь узнать, кого он ждет в девятом заезде.

Да, теперь он достоверно знал: в девятом придет Компостер. Это было решенное дело. Судьба начала твердо гнуть свое, а ей, если она захочет, все по плечу. И он никому ни гу-гу, боялся вспугнуть Удачу. Хотя был соблазн похвастать, чтобы все поняли, что он не тот, за кого его принимали.

Профессор с любопытством следил за собой, как бы со стороны, как бы за новым человеком. Будто и вправду исчез тот, прежний Профессор, и вместо него родился другой, удачливый и сильный. Жаль, не было здесь ни соседей с Соломоновной во главе, ни завлаба с молодым ученым. То-то бы они посмотрели на него, то-то бы подивились ему! Вот уж, право, Профессор!

Из-за крыш нефтяного городка приползла угрюмая туча, и стало темно, точно ипподром накрыли кепкой. Но у Профессора был острый и цепкий глаз. Он видел четко и номер Компостера на его попоне, и крепкий выбритый подбородок наездника под малиновым шлемом. Шлем был похож на половину пасхального яйца.

Профессору казалось, что разминка