годы правления Карла Лысого упадка экономики не наблюдалось. Иначе никак нельзя объяснить появление не только новых монетных дворов в таких местах, как Сент-Омер или Брюгге, но и новых рынков, и внимание к мерам и весам в Пистенском эдикте.

Какими свидетельствами продолжения экономической жизни и торговли во Фландрии после атак викингов 879 и 892 годов и во время присутствия викингов на Сене, Уазе и Луаре до 911 года мы располагаем? Следует отметить, что источников не так много. Однако они показывают преемственность экономики. В регионе Мааса, согласно Ф. Руссо, ущерб, причиненный викингами, был без особого труда исправлен, и в Маастрихте, Динане, Юи и Намюре в 879–892 годах чеканили монеты. Брюгге вообще избежал какого-либо ущерба. Уничтожение Турне было большим преувеличением, поскольку он упоминается как portus и важный торговый центр уже в 908 году. Нойон, куда некоторые торговцы Турне бежали во время набегов викингов, в этот период стал торговым центром, и в 901 году в нем имела место ярмарка. Квентовик тоже не был уничтожен, продолжал действовать и до середины X века чеканил монеты. Археологические свидетельства из Гента и Антверпена показывают, что, по крайней мере, их замки были заняты весь период оккупации викингами и сразу после него[136]. А неспособность восстановить ущерб, нанесенный аббатствам Сен-Пьер и Сен-Бавон, объясняется скорее захватом их земель графами Фландрии, чем экономическими последствиями рейдов викингов. В 885–886 годах Париж описывается как город, население которого было изнежено восточной роскошью, богатыми одеждами, шелками и драгоценностями. Руан продолжал существовать в начале X века, когда его упоминали как крупный торговый центр, с которым торговали английские купцы. Особенно важным является факт, что церкви в Реймсе, Суассоне, Турне и Льеже были в эти годы отремонтированы, а одна была перестроена в 881 году, в самый разгар «бесчинств» викингов. Поскольку свинец, использовавшийся в таких ремонтных работах, ввозился из Англии, это убедительное доказательство продолжения экономической жизни.

В наших источниках меньше информации, касающейся Западной Франции. Однако и здесь есть кое-что важное. Это письмо, отправленное в 904 году в аббатство Сен-Мартен в Туре Альфонсо Кастильским в ответ на письмо из аббатства, в котором ему предлагали купить драгоценности, принадлежащие монастырю, который собирал средства для укрепления города Тура. В этом документе упоминается Бордо, как civitas, обладавший флотом, который ходил до Сантьяго-де-Компостела в Галисии. Если письмо является аутентичным, оно показывает, что в 904 году Тур поддерживал связь с Бордо, городом, который торговал с Галисией. Мы имеем основания считать письмо аутентичным, поскольку из других источников знаем о существовании в 938 году французских чаш и других предметов в Галисии, возможно, тех самых, о которых речь шла в 904 году. А в документах начала X века – один датирован 900 годом из Браги, другой – 905 годом из Галисии – упоминаются французские деньги, solidi gallicanes, используемые в этой части Испании. Пожалуй, из упомянутых выше фактов никак не складывается картина Франции, полностью разрушенной варварами-викингами.

Монетные клады дают наиболее четкую картину происходящего в этой части Каролингской империи во время набегов викингов. В предыдущей главе мы отмечали, что много монетных кладов, захороненных до 840 года во Фризии, указывают на наличие коммерческих контактов между этим регионом и побережьем Западной Галлии. Один из них, найденный в Ла-Хайе, датированный 870-ми годами, содержит монеты из Дорестада, Майнца, Страсбурга и Реймса, но также из Ренна и Орлеана. Более значительным является клад из Зелзате, захороненный около 880 года. В нем содержится интересный мусульманский серебряный дирхем, чеканенный в 866 году, а также деньги из Лиона, Реймса, Санса, Лиона, Парижа и Амьена. Также в нем есть монеты из Орлеана, Ренна и Аквитании. Очевидно, морская торговля в 879–880 годах еще достигала Аквитании.

Южнее вдоль побережья было найдено еще два интересных монетных клада. Один был найден в Глизи, недалеко от Амьена. Он датирован 880–882 годами и, значит, является современником клада в Зелзате. В нем много монет из местных регионов – Амьена, Сен-Кантена, Арраса и др. Также в нем есть серебряные денье из регионов Фландрии и Мааса. Есть и монеты с Сены. Таким образом, эта часть Франции в 880 году продолжала поддерживать контакты с долинами Шельды и Мааса в Бельгии, Сеной, Марной и даже Луарой.

Соседний клад, найденный в Аррасе и датированный десятилетием позже, дает нам представление о торговле этого региона после набегов викингов 879–892 годов. В нем присутствуют монеты Карла Лысого, Людовиков II и III и Эда – серебряные денье с местных монетных дворов на севере Центральной Франции: Арраса, Сен-Дени и др. Бельгийские монетные дворы представлены редко, но тем не менее мы находим по монете из Турне, Валансьена, Динана и Визе. Более многочисленны монеты из долины Луары. Очевидно, на этих берегах после вторжений викингов 879–892 годов перемены в торговле если и были, то небольшие.

Однако при исследовании находок этого периода во внутренних территориях обнаруживается иной характер. Клад в Компьене, судя по всему захороненный после клада в Глизи, но до клада в Аррасе, содержит монеты из Руана, Квентовика, Реймса и других монетных дворов, расположенных в этом же регионе Франции. Бельгийские центры представлены только тремя монетами из Гента, Намюра и Динана. Регион Луары представлен единственной монетой из Нанта. Датированный 890 годом маленький монетный клад в Близи содержит монеты из Руана, Парижа, Вердена и других городов, то есть только местные. Также отметим местный состав монет из клада в Mouray, датированного этим же периодом, а клад из Этампа, захороненный между Парижем и Орлеаном, хотя и содержит монеты с 26 монетных дворов, но все они расположены на Сене и в верховьях Луары, за исключением нескольких единиц из Квентовика, Амьена и Ле-Мана.

Местничество заметно и в монетных кладах долины Луары, датированных этим и чуть более поздним периодом. Особенно интересны два клада из Курбатона, захороненные около 900 года или немного позже, а значит, являющиеся современниками клада из Арраса. Они содержат монеты, чеканенные Карлом Лысым, Людовиком II, Людовиком III, Карлом Толстым и Эдом. В самом крупном кладе из Курбатона, содержащем 12 000 серебряных денье, монеты Карла Лысого чеканились в Центральной Франции – Анжере, Орлеане и т. д. Одна монета была из Валансьена. Монеты Людовиков чеканились только в Туре и Блуа, а монеты Эда – в Анжере, Орлеане, Блуа, Шатодене и Туре. Только одна монета была из Парижа. Таким образом, в начале правления Эда монетный клад демонстрирует чисто местную экономику.

Вторая находка в Курбатоне еще удивительнее. Она содержит монеты Карла Лысого из Анжера, Блуа, Теруана