силился вспомнить одну за другой детали снаряжения и приборов, чтобы восстановить и сохранить в памяти нужные картины. Хотелось сравнить свои воспоминания с Таниными, но та как-то отдалилась, хотя сидела рядом с ним на дне ямы. Каждым своим жестом и даже осанкой она давала понять, что до сих пор считает его врагом.

Дюрелл подумал о Лотос, маленькой китаянке — служанке мадам Ханг. Та совсем другая. Удалось ли ей связаться с Ханниганом? Дипломатический прием на вилле Рамсура Сепаха остался далеко в прошлом. Дюрелл начал прикидывать, сколько же времени действительно прошло с тех пор. По меньшей мере неделя, решил он. А скорее всего даже две. Ханниган уже должен был его отыскать. Но внезапно в голову закралась мысль, от которой мороз прошел по коже. Как мог Ханниган его найти, если он был на Луне?

Ближе к вечеру, когда Дюрелл почувствовал, что не вынесет дольше жажды, из пещеры выбрался тигр и принялся безостановочно мерять шагами окружность ямы. Таня, которая было уснула, тоже поднялась и принялась расхаживать взад и вперед. Они дошли до ручки, — подумал Дюрелл. Но глядя на красивую девушку и лоснящегося зверя, он почти не замечал разницы в их поведении.

— Таня! — позвал Дюрелл.

Она недовольно обернулась.

— Да?

— Кто доставил меня сюда?

— Конечно же, Махмуд.

— А как он это сделал?

— Не понимаю.

— Он втащил меня через пещеру? Или спустил сверху?

Она задумалась.

— Через пещеру.

— Это хорошо, — протянул Дюрелл.

— Но зверь тебя туда не пустит.

Дюрелл покосился на мягко ступавшего тигра.

— Спасибо за напоминание.

— Уже пора есть, — сказала Таня.

— Я заметил. Махмуд опаздывает?

— Нет. Просто мы — то есть тигр и я — стали нетерпеливы.

Когда тень от заходящего солнца покрыла половину вогнутой стены, над верхним краем ямы показалась голова. Тигр зарычал. Девушка остановилась и покорно присела на корточки. Дюрелл не двигался. И голова наверху тоже не двигалась. Все, что мог разглядеть Дюрелл, — это круг темнеющего неба и круглое лицо в какой-то тряпке, вглядывающееся в него.

Затем послышалось хихиканье.

— Хэй, американец!

— Привет, Махмуд.

— Ты голоден?

— Немного.

— А пить хочешь?

— Я смотрю, ты очень гостеприимен.

— Хо-хо… Какой потешный американец! Такой вежливый!

— Давай корми и не морочь голову, — осадил его Дюрелл.

— О, ты в воинственном настроении, да?

— И передай Рамсуру Сепаху, что я хочу его видеть.

— Хэй?

— Тогда Хар-Бюри.

— Надо, чтобы пришло время.

— Я расскажу ему все, что он хочет.

— Он и так все знает, он близок к Господу, благочестив и милосерден. Хотя тебе этого не понять.

— Ты просто передай.

— Хо-хо.

Дюрелл внимательно следил за тем, как Махмуд готовился спускать пищу и воду. Тигр зарычал и ускорил шаги. Сейчас его не следовало раздражать. Дюрелл оценил глубину ямы, служившей когда-то водяным резервуаром, по меньшей мере в сорок футов. Теперь, когда исчез слепящий свет солнца, он разглядел, что она была искусно сооружена древними мастеровыми из округлых, тщательно подогнанных друг к другу блоков из песчаника, сглаженных временем. Послышалось звяканье цепи, которую Махмуд перебирал обеими руками, и ведро пошло вниз. Тигр остановился посреди ямы, глядя вверх горящими глазами. Цепь была тяжелой и прочной. Дюрелл не собирался прыгать на нее, как Таня, которая таким образом обзавелась веревкой перед своим побегом. Казалось, что урок Махмуду впрок не пошел. Ведро спускалось вниз, беспорядочно раскачиваясь. То и дело оно задевало стенки резервуара, и вниз сыпались песок и пыль. Дюрелл старался не выдавать своего интереса. С голыми руками, без всякой надежды на инструмент…

Внезапно, когда Таня встала, он увидел то, в чем нуждался. И позволил себе расслабиться.

Когда цепь спустилась футов на десять от дна ямы, Махмуд вдруг рванул ее, опрокинул ведро и бесцеремонно вывалил еду на песок. Тигр, урча, двинулся к ней и стал заглатывать куски мяса. Ведро начало медленно подниматься. Возникла долгая пауза. Таня замерла в блеске своих жемчужин, драгоценных камней и золотых браслетов. И вот снова показались руки Махмуда, и два маленьких бурдюка из козьих шкур, булькнув, полетели вниз. Они шлепнулись рядом с тигром, который, по-видимому, уже настолько к этому привык, что даже не оторвался от еды.

— Это нам, — объяснила Таня. — В одном бурдюке вода. В другом — мясо и остальная еда.

— Только после вас, — предупредил Дюрелл.

Тигр решил удалиться и утащил с собой серый ломоть мяса, оглянувшись на Дюрелла перед тем, как исчезнуть в пещере. Дюрелл наблюдал, как девушка раскрыла кожаные бурдюки, как достала две чашки и налила в них поровну какую-то жидкую кашу. В бурдюке поменьше была вода, мутная и теплая. Дюрелл пил бережно, маленькими глотками, вначале прополоскав рот.

— Давно я здесь, Таня? — спросил он.

— Не знаю. Я спала. Когда я проснулась, ты уже был здесь, — ответила она, не глядя на него.

— Сегодня утром?

— Думаю, вчера.

— У меня был жар, я бредил?

Она покачала головой. Густые волосы всколыхнулись и зацепились за ожерелья, она стала их нетерпеливо распутывать, уделив мелкому происшествию слишком много внимания.

— Ты сказал только то, что сказал. Ты тоже был на Луне.

— Ты видела отца, Таня?

— Нет.

— Но он здесь, ты же знаешь.

— Почему ты так уверен?

— Его тоже содержат здесь в заключении. Мы долго пробыли вместе. — Дюрелл костяшками пальцев поскреб свою бороду и попытался оценить, когда же он последний раз брился. Пожалуй, недели две назад. — Ты не хочешь помочь отцу? Не хочешь отсюда выбраться?

— Это безнадежно.

— Нет ничего безнадежного.

— Ах да, ведь американцы — неисправимые оптимисты.

— Что делает тигр после еды?

— Он спит, и мы поступим точно так же.

— В пещере?

— Да, он остается в пещере.

— Хорошо, — протянул Дюрелл. — Дай мне, пожалуйста, один из твоих браслетов.

Она сразу отпрянула назад, напоминая жадного ребенка.

— Нет. Они мне нравятся. С ними легче скоротать время.

— Только они могут хоть как-то заменить нам инструменты. Ты же образованный человек и умеешь логически решать проблемы. А теперь призови свой врожденный здравый смысл и помоги мне.

Она сгребла свои ожерелья в охапку.

— Как мы сможем спастись?

— Яма в древние времена была бассейном для воды. Кочевники в пустынях часто используют такие хранилища вместо жилья, и многие из них соединены подземными переходами. В дальних пещерах мы можем отыскать еще один проход, который окажется выходом наружу.

— Это только предположения, — разочарованно протянула Таня.

— Ничего другого предложить не могу.

— А зачем тебе мои драгоценности?

— Чтоб долбить и скрести. Стены выложены из мягкого камня. Нам под силу отковырять столько, чтобы сместить один-два блока. Но ногтями мы работать не сможем.

Она вздернула подбородок.