– Если бы не все эти истории со смертями, наверное, пошел бы. А теперь, когда вы столько нарассказывали, не знаю. Хотя, если бы он действительно помог…

– Ну ладно, этот вопрос мы оставим на более удобное и понятное время, – прервал его Гуров. – Сейчас, я думаю, надо просто продолжить разработку. Завтра пойдешь к нему, если не пропало желание нам помочь, и будешь заниматься, как паинька-мальчик. Правда, мне придется идти к Никитенко и врать дальше. Ох, работенка у нас иногда! Терпеть не могу врать, а тут вторые сутки…

– Так возьми и расскажи все Никитенко. Может, его помощью воспользуемся. Вот и врать не придется.

– Да? А ты уверен, Станислав, что этот психолог тут сидит просто так, а не по большой дружбе с Никитенко? Может, они заодно?

– Тогда не капризничай, – спокойно ответил Крячко.

В девять утра следующего дня Гуров снова приехал в «Ариэль». Они уселись в кабинете Никитенко и принялись обсуждать возможные варианты приглашения артистов для участия в программах клуба или со своими программами. Наверное, бизнесмен отметил, что его гость сегодня ведет себя как-то странно. Он не так оживлен и даже как будто ведет беседу неохотно. Растянуть беседу Гурову удалось почти на два часа. И когда за дверью раздался невнятный шум, через который пробивался возмущенный голос секретарши Никитенко, Лев облегченно вздохнул.

– Что там? – недовольно пробормотал Никитенко и встал из-за стола с явным намерением выйти в приемную и посмотреть, что там происходит.

– Сядьте, все нормально, – посоветовал Гуров.

И тут же распахнулась дверь. Лев сидел спиной к входу, поэтому хорошо видел, как изменился в лице Никитенко. Интересно, что за волна мыслей прокатилась в его голове, когда он увидел входящего без разрешения и предупреждения «начальника службы безопасности» его гостя? Потом вошли двое офицеров полиции и еще двое в гражданском.

– Господин Никитенко! – Шумавин встал прямо перед креслом хозяина клуба. – Прошу не предпринимать никаких действий и выполнять наши требования. Проводится полицейская операция, и мы просим вас оказывать возможное содействие.

– В чем дело? – не выдержав, повысил голос бизнесмен. – Что тут, черт возьми, за спектакль разыгрывают?

– Я прошу вас ответить на некоторые вопросы, уважаемый Олег Михайлович, – не вставая, сказал Гуров. – Я – полковник Главного управления уголовного розыска МВД России. Приехал сюда для того, чтобы разобраться с рядом странных и необъяснимых трагедий, произошедших в вашем городе. Уверяю вас, Олег Михайлович, что полномочий у меня в связи с моей миссией в вашем городе достаточно, чтобы попросить вас не только проехать с нами в ГУВД.

– На что вы намекаете? – сразу насторожился Никитенко, уловив что-то в словах полковника.

– Я намекаю на возможное задержание по подозрению в соучастии в преступлениях.

– Вы с ума сошли! – вскочил было с кресла бизнесмен, но тут же наткнулся на холодный твердый взгляд сыщика и замолчал.

Это не ускользнуло от внимания Гурова. Раз бизнесмен так резко сник, значит, он подумал о чем-то, значит, сыщик попал в точку, говоря о соучастии. Только в преступлениях ли? Шумавин вопросительно посмотрел на Гурова. Тот встал и согласно кивнул головой, можно начинать допрос. А ему самому пора познакомиться с загадочным психологом.

Юрий Иванович представился Панкратовым. Только вот никаких документов на право оказания услуг гражданам он не имел. Да и аренда комнаты тоже была не оформлена, поскольку Панкратов не был даже индивидуальным предпринимателем. Гуров сразу прикинул, что психологу можно сразу предъявить обвинение в незаконном предпринимательстве, а с учетом сокрытых от уплаты налогов доходов деятельности можно надеяться на наложение судом приличного штрафа, а то и ареста на имущество. Но не это главное, и не за этим затевалась вся операция.

– Давайте подробнее, Юрий Иванович, – предложил Гуров, когда после взаимного представления психологу объяснили причину визита полицейских, а на столе лежала коробочка с лекарствами, которую несколько минут назад Панкратов вручил Роману Левочкину.

– Ну, как бы вам подробнее рассказать, – сокрушенно развел руками психолог. – Вы вот уже и представление себе составили о моей вине. А ведь все обстоит совсем не так, уверяю вас.

– Вот поэтому я тут перед вами и сижу, – согласился Гуров. – И жду ваших объяснений. Только доказательных. Итак?

– Понимаете, товарищ полковник, я – психолог, я веду исследования…

– Обращайтесь ко мне лучше по имени-отчеству, – посоветовал Гуров. – Просто Лев Иванович. А то я, знаете ли, терпеть не могу, когда преступники называют меня товарищем.

– Преступ-пники, – поперхнулся психолог. – Позвольте, това… Лев Иванович, но в чем же вы видите состав преступления?

– Как минимум мошенничество, – холодно парировал Гуров. – Вы выискиваете, в том числе с помощью подобранных вами помощников из числа барменов клуба, свои жертвы. Выбираете молодых людей, у которых проблемы с коммуникациями, которые отличаются определенной робостью, и делаете вид, что помогаете им. Вы продаете под видом лекарства дешевые и бессмысленные препараты, убеждая, что они помогут решить проблему личности. Вот эту коробочку вы только что продали юноше по имени Роман Левочкин за двадцать три рубля.

– Ах, Рома, Рома, – покачал опущенной головой психолог. – Вот ведь не ожидал от парня такого. Он вроде бы так искренне хотел моей помощи, так волновался… Собственно, теперь мне понятно, почему он так волновался.

– Вам есть что сказать? – вскинул Гуров брови.

– Конечно, – уныло ответил Панкратов. – Теперь мне только и остается, что давать объяснения, пояснения и приводить доводы. Теперь, думаю, мне этим долго придется заниматься. Дело в том, уважаемые полицейские, что я пишу монографию по этой теме и мне нужен фактический материал, нужна экспериментальная база. Я прекрасно знаю, что предлагаю абсолютно бесполезные таблетки. В этом и есть эксперимент.

– В этом? Сбывать копеечную аскорбиновую кислоту под видом уникального лекарства от стеснительности?

– Конечно, – вынужденно улыбнулся психолог. – В этом и суть. Речь идет о самовнушении, если говорить проще. Я этот вопрос и исследую. Я уверяю, что изобретено лекарство, которое помогает побороть врожденную стеснительность, робость. Да, черт возьми, можете это называть лекарством от страха, страха перед людьми, но я доказал, что человеческая психика может сама бороться с этими фобиями. Самовнушение – великая вещь. Оно лечит болезни телесные и болезни душевные, а теперь еще можно с уверенностью сказать, что оно лечит в среде нервно-психической, выравнивает психологические неровности личности.

– Что же вы так дешево берете за лекарства? Озолотиться могли бы уже давно при вашем размахе.

– Да нет! Что вы, все не так. Я бы с удовольствием раздавал таблетки даром, только, сами посудите, кто поверит дармовой помощи? Это же у каждого современного человека в крови, с молоком матери… Помогает только дорогое лекарство, желательно импортное. Но если бы я начал продавать это лекарство по четыреста рублей за коробочку, да делал на ней этикетки на английском или немецком языке, вы бы точно меня уже в наручниках отсюда вывели. Причем давно.