Три месяца их промариновали на «крытке». Но затем выпустили. За недоказанностью. И тут пришлось подмазать. В двести «штук» баксов менты обошлись. Но разве это цена за свободу?

Пытались взять Артура и за автоугоны в Питере. Но руки коротки. У Артура ведь все схвачено. Не дотянулись. Только не успокоились. Тут ему недавно шепнули, что им руоповцы всерьез заинтересовались. В разработку вроде как брать собираются. А если РУОП под колпак возьмет, тогда все, обе лавочки закрывать придется, и автомобильную и чисто финансовую. Так не лучше ли закрыть все это сейчас? И сдернуть обратно в Москву.

Там ему больше ничто не угрожает. А в Питере неспокойно. И менты на него ножи точат, и братки зуб имеют. Немало кому он дорогу перешел. И сегодняшний расстрел может стать последней каплей в море.

Надо уходить в Москву. Тачек для угона там море. И банков намного больше, чем в Питере. Словом, есть где развернуться.

* * *

— Дорогая, что у нас будет сегодня на ужин? — спросил Юрий.

Он усвоил привычку звонить ей за пару часов до конца рабочего дня. Где бы она ни находилась, дома, в магазине, в пути, с ней постоянно сотовый телефон.

— Секрет фирмы. Приедешь — узнаешь, — ответила она.

Она мчалась на своем красавце «Порше» в бутик. Настроение, как всегда, превосходное.

— Горю нетерпением…

— Только умоляю тебя, не сгори…

— Постараюсь…

— Огнетушитель на всякий случай рядом с собой поставь…

— Да надо бы…

— Только, пожалуйста, не перепутай огнетушитель с секретаршей…

— Жанна, ну как ты можешь? Мне никто не нужен. Только ты…

Жанна уже забыла, что ее когда-то звали Клавдией. Даже в паспорте у нее стояло новое имя. Жанна. И фамилия новая. Артюхова. С девичьей пришлось распрощаться еще в прошлом году.

Целый год она жила с Юрой в качестве его рабыни. Хотя, конечно, статус этот был чисто условным. Она могла уйти от Юрия, когда ей вздумается. Но она никуда не хотела от него уходить.

На деле она стала его королевой. Он готов был исполнить любую ее прихоть. Единственное, что от нее требовалось — быть преданной ему и даже не думать о других мужчинах.

Жанна вела себя безупречно. А с какой стати ей крутить хвостом? Не жизнь у нее, а сказка. Царская роскошь вокруг, дорогая машина, одежда от лучших кутюрье. А другие мужчины ее вообще не интересовали. Скоты они. Натерпелась она от них, ненавидит всех. И сильно привязалась к Юрию. Не красавец он, но ей другой и не нужен.

С ней он мог распускать нюни, но в деловом мире, где вращался вместе со своими бешеными деньгами, он был по-настоящему крут. Жанна не раз видела, как он разговаривает с деловыми партнерами. Вежливо, но жестко. Сильный, практичный, целеустремленный.

Работа увлекала его. Но вечером он спешил домой. Жанна сумела создать в его доме настоящий семейный уют. Каждый вечер с ней он воспринимал как праздник.

Он безмерно обрадовался, узнав, что она ждет от него ребенка. В восторге кружил вокруг нее.

Ровно через год после того, как они стали жить вместе, Жанна родила ему сына. Назвали Давидом. В честь дедушки Юрия. Оказывается, он был наполовину евреем. И почему-то скрывал это. Глупый. Над евреями только идиоты смеются.

Через год после этого события Юрий решил жениться на ней.

Они уже давно жили как муж и жена. И свадьбу их можно было считать формальностью.

Но именно этой формальности и не хотела сестра Юрия. Худая как скелет, тонкогубая, тонконосая Дина. Жанна видела, как морщилась она, когда Юрий надевал ей на палец обручальное лицо.

Жанна сама занималась воспитанием Давида. Это доставляло ей удовольствие. Ведь это ее родной ребенок. Мать Юрия также не чаяла в нем души. Со свекровью они уживались неплохо. По крайней мере, конфликтов между ними не было. Хотя в душе, как казалось Жанне, Альбина Игоревна недолюбливала ее. Но, наверное, было бы более странно, если бы свекровь богу на нее молилась…

Ее собственные родители по-прежнему жили в деревне. В город не хотели. Юра денег им дал, дом построили. На зависть всему колхозу зажили.

И у Жанны жизнь сложилась. А нелепое прошлое ушло далеко-далеко. И никогда больше не вернется. Никогда…

Она остановила машину, вышла из нее, закрыла, поставила на сигнализацию. И направилась к магазину. Но не прошла и пяти метров, как нос к носу столкнулась с Артуром Трутневым. Он был не один, с женщиной.

Внутри у нее все перевернулось. Но ни одна черточка не дрогнула на лице. Жанна искусно сделала вид, будто не заметила его, и преспокойно продолжила путь.

Только он не дал ей уйти. Грубо схватил за руку.

— Жанна, куда же ты? — прошипел он. — Стой!.. Ей пришлось остановиться.

— Извините, но вы меня с кем-то путаете…

Ее холодный взгляд уперся в Артура. Этим взглядом она хотела оттолкнуть его. Но он лишь зло усмехнулся. Однако руку ее отпустил.

— А вот ля-ля мне гнать не надо…

Подруга Артура смотрела на нее как на пустое место. Симпатичная молодая женщина, ухожена, стильно одета. Словно с картинки сошла. И сам Артур выглядит солидно. Как всегда…

— Я не понимаю, о чем вы говорите…

— Клава, не понтуйся… Коза!..

— Извините, но мне нужно идти… Артур снова хотел ухватить ее за руку. Но она отошла на шаг назад. И заявила:

— Если вы не оставите меня в покое, я буду кричать…

— Покричишь… Ты у меня еще покричишь, — пронзил ее взглядом Артур.

Он и его подруга ушли. А Жанна продолжала стоять посреди улицы. Давно уже она не волновалась так, как сейчас.

У нее вроде бы не было причин ненавидеть Трутнева. Он негодяй. Но он вывел ее в люди. Одел, научил манерам, с его помощью она перестала быть деревенской клушей. Они жили как муж и жена. Он не обижал ее. Даже гордился ею. А потом проиграл в карты… И она пошла по рукам.

Но если бы не было этого ада, она бы не нашла Юрия. И не стала бы его женой. Не было бы у нее той жизни, какой она наслаждалась сейчас…

И все равно она ненавидела Артура. И чувствовала, что встреча с ним — как камень, брошенный в окно. Она будто слышала звон разбитого стекла…

* * *

— Кто это такая? — спросила Юля. — Ты никогда не рассказывал мне ни про какую Жанну…

— А разве это нужно было?

— Нет… Но сейчас я хочу знать, кто она такая?

— Дура деревенская. Когда-то она мне пятки лизала. А сейчас и знать не хочет…

— Высоко вознеслась, разве не видишь?

— Высоко, — кивнул Артур. — Загордилась… Опустить ее надо…

Артур мог бы оставить ее в покое. Но от нее пахло деньгами, большими деньгами. И он инстинктивно чувствовал, что она ему пригодится.