Уолтер позвонил мне, когда я уже выезжал из города.

— У меня еще новости, — сказал он. — Медицинская экспертиза подтвердила идентичность останков, найденных в квартире Гарсии. Это Алиса. Токсикологические тесты показали также наличие препарата ДМТ, диметилтриптамина, в крохотной частице ткани, которую обнаружили прилипшей к основанию ее черепа.

— Я никогда о таком не слышал. Как он действует?

— В принципе это — галлюциногенный препарат, обладает крайне специфическими признаками. Он порождает паранойю и вызывает у тех, кто его принимает, галлюцинации с появлением иного разума, духов или монстров. Иногда он вызывает ощущение путешествия во времени или в другие миры. Хочешь еще новость? Они нашли следы этого ДМТ и в теле Гарсии. Медики полагают, что найдут препарат в продуктах на его кухне, но они все еще проводят экспертизу.

Было похоже, что Алису накачали препаратом, чтобы добиться от нее нужной им информации. Это позволило ее похитителям маскироваться под спасителей, как только эффект от наркотика начал постепенно проходить. Но и Гарсии скармливали ДМТ. Возможно, они использовали препарат как средство контроля над ним, чтобы он почти постоянно пребывал в страхе. Высокая дозировка не требовалась, нужно было только удерживать его на грани критического состояния, его паранойей можно было управлять, если потребуется.

— У меня есть еще кое-что для тебя, — продолжал Уолтер. — В здании в Уильямсбурге есть не то цокольный, не то полуподвальный этаж. Вход в него был замаскирован ложной стеной. Кажется, мы теперь знаем, как Гарсия распорядился остальными костями...

Нашли его сотрудники следственного криминального отдела нью-йоркского департамента полиции. Они не поленились и обшарили все здание, проходя этаж за этажом, осматривая все закоулки сверху донизу, сверяя планы здания с тем, что они видели вокруг, отмечая каждое изменение, новое или давнишнее.

Разрушив свежую кладку, полицейские нашли стальную дверь на этаже площадью почти в сорок квадратных футов и защищенную тяжелыми сложнейшими замками и задвижками. Им потребовался целый час, чтобы открыть ее при помощи все той же службы быстрого реагирования, которая прибыла по вызову в ночь, когда пристрелили Гарсию. Открыв дверь, они спустились по временной деревянной лестнице в темноту.

Пространство внизу было тех же размеров, что и ведущая туда главная стальная дверь, и около четырех метров в глубину. Гарсия хорошо поработал в этом укромном месте. Гирлянды заточенных костей, свисавшие из углов помещения, в каждом углу замыкались на гроздья черепов. В стены были зацементированы декоративные вставки из кусочков наполовину зачерненных костей, части челюстей, бедер, фаланги пальцев и ребра выступали из стены, похожие на фрагменты, обнаруженные в ходе каких-то неоконченных археологических раскопок. Четыре башни из подсвечников, созданных из мрамора и костей, стояли квадратом в центре комнаты, свечи держались в черепах с костями, совсем как в тех, что я обнаружил в квартире Гарсии. Четыре цепи из костей связывали башни, словно преграждая доступ к какому-то пока еще неизвестному дополнению к этому хранилищу костей. Там еще обнаружили небольшую пустую нишу около метра высотой, но явно приготовленную для установки еще какого-то экспоната экспозиции, возможно, для той миниатюрной скульптуры, выполненной из кости, которая теперь лежала в багажнике моего автомобиля.

Медицинским экспертам предстояло выполнить сложнейшую задачу идентификации останков, но я знал, с чего они могли начать. Со списка умерших или пропавших женщин из района Хуареса, в Мексике, и тех несчастных, которые исчезли с улиц Нью-Йорка с тех пор, как Гарсия появился в этом городе.

Я направлялся на север и прибыл в Бостон, когда стрелки приближались к пяти. Аукцион «Штерн и компания» был расположен в переулке почти на задворках Флит-центра — весьма необычное месторасположение для подобного бизнеса, в явной близости к череде баров, включая зону аванпоста местных путан. В нижней части окон из затемненного дымчатого стекла лаконичная надпись золотом сообщала название компании. Справа была выкрашенная в черный цвет деревянная дверь с декоративным золотым дверным молоточком в виде зевающего рта и золотым почтовым ящиком с выгравированными на нем драконами, хватающими себя за хвосты.

Я надавил на дверной звонок и стал ждать. Дверь открыла молодая особа с красными волосами и фиолетовым лаком на ногтях, слегка облупившимся на кончиках.

— Боюсь, мы уже закрыты, — этими словами приветствовала она меня. — Мы открыты для публики с десяти до четырех с понедельника по пятницу.

— Я не клиент, — успокоил я ее. — Мое имя Чарли Паркер. Я частный сыщик и хотел бы видеть Клаудию Штерн.

— Она ждет вас?

— Нет, но я думаю, она захочет встретиться со мной. Вас не затруднило бы показать госпоже Штерн вот эту вещицу.

Я протянул ей коробку, которую держал в руках. Молодая женщина с некоторым сомнением осторожно раздвинула слои газеты, чтобы увидеть содержимое, и ей открылась часть костяной статуи. Какое-то время она молча рассматривала увиденное, затем шире открыла дверь, чтобы пропустить меня внутрь, велела мне подождать в небольшой приемной и исчезла за полуоткрытой зеленой дверью.

Комната, в которой меня оставили, выглядела немного обшарпанной. Ковер на полу был изношен и потерт, обои на углах сильно пообветшали, затертые боками проходивших мимо людей, с отметинами от неловких ударов проносимыми мимо негабаритными предметами. Справа от меня стояли два стола, заваленных газетами и с водруженным на каждый из них компьютером, сейчас погруженным в глубокую спячку. Слева от меня находились четыре упаковочных ящика из которых торчали спирали деревянных стружек, похожие на непослушные волосы клоуна. За ними на стене висело несколько литографий, изображавших сцены битвы ангелов. Я подошел, чтобы поближе рассмотреть их. Они напоминали работы Густава Доре, иллюстратора «Божественной комедии», но мне показалось, что это иллюстрации к какому-то другому произведению, совсем незнакомому мне.

— Битва ангелов, — проговорил женский голос у меня за спиной, — и падение мятежного воинства. Они датируются началом девятнадцатого столетия и выполнены по заказу доктора Ричарда Лоренса, профессора древнееврейского языка из Оксфорда для иллюстрации его первого перевода на английский язык «Книги Еноха», изданного в 1821 году. Эти литографии были отвергнуты и остались неиспользованными, не став иллюстрациями из-за разногласий художника с автором. Здесь вы видите часть из немногих существующих копий. Остальные были уничтожены.

Я повернулся и увидел невысокого роста симпатичную женщину лет пятидесяти с небольшим, одетую в черные брюки и белый свитер, запачканный в самых разных местах чем-то темным. Если бы не едва заметный намек на золото, оставшийся на висках, угадать прежний цвет ее волос оказалось бы невозможно, так как она была совсем седой. Но морщины почти не тронули ее лицо, да и шею тоже. Если я правильно определил ее возраст, она хорошо выглядела для своих лет.

— Госпожа Штерн?