Я осмотрелся. Если кто-нибудь заметит, что я пошевелился, они легко догадаются, что пока я не подвергся действию жезла. Я видел чьи-то огромные сапоги, наверное, Шона, которые торчали из-под левой передней шины машинежки Карла. Больше я никого не видел со своего места. Я подождал, пока в руках восстановится кровообращение, и снова перекатился на спину. Трейлер был совершенно тих. Я прислушивался примерно с полминуты. Мне казалось, что никто не караулит нас специально. Я мучительно поднялся на ноги и отпрыгнул прочь.

Магический жезл должен быть где-то сзади… нет, я вспомнил, что радиус действия этого приспособления равен почти городскому кварталу, и стены его не всегда останавливают. Я стал искать в трейлере возле секции для особо хрупких грузов. Там ничего не было. Ну что же, те наркотики, которые я принял, должны еще какое-то время удерживать эффект жезла под контролем, мне этого должно хватить, по крайней мере, чтобы избавиться от пут.

Маленький ящик с инструментами был пуст, несомненно, это сделали наши захватчики в качестве предостережения. Неуклюже держа крышку своими связанными руками, я оглянулся через плечо, чтобы увидеть, не найдется ли на дне ящика какого-нибудь острого хлама, который я смогу использовать. Там ничего не было, кроме затерянных гаек, болтов, нескольких клочков бумаги. Потом я вспомнил про удивительно вредный острый край одного из астрономических приборов, которые мы как раз везли (доставка уже малость запоздала). Это был большой ящик с металлической облицовкой, углы которого были неестественно острыми. Я пару раз до крови порезался о него, когда мы его грузили.

Конечно, человек-змея, который выступает на ярмарках, запросто справился бы с этой штуковиной. Я же вывихнул себе пару суставов, пытаясь извернуться так, чтобы дотянуться руками до этой облицовки. Край был совсем не такой острый, каким он мне запомнился. Меня здорово связали, даже обвязав руки по всей длине, чтобы я не смог перевести их вперед, пропихнув зад и ноги через связанные запястья. У меня не было ножа, который перерезал бы веревки сразу, но у меня, к счастью, было время. Материал веревок тоже не был силен и крепок. У меня заняло десять минут, чтобы их разрезать, но в конце концов веревки подались, и я был свободен.

Все, кроме Карла, были сзади, они валялись, как трупы, среди груза. Вот Сьюзи, вот Джон и Роланд, Лори. Они, наверное, расспрашивают Карла насчет его машины, эти захватчики. Боюсь, что они приняли не самые нежные методы убеждения. Но Карл – парень крепкий.

Мне надо было немедленно что-нибудь сделать, причем не теряя времени. Камера мониторинга в трейлере до сих пор не была починена. Мы так и не собрались ее исправить. Но нет никакого сомнения, что периодически наши враги будут прослушивать, нет ли в трейлере движения. Я проверил карманы. Нет, они меня не обыскали и транквилизаторов не нашли. Аналог личности Уилкса наверняка доложил, что у меня не было никаких шансов что-нибудь взять. Но его приятели могут появиться в любой момент, чтобы в этом удостовериться.

Хо-хо.

Почему Шон забыл упомянуть про всякое стреляющее железо у себя в машине? В своих машинах все возят оружие – и вот, пожалуйста, вот они тут, под передними сиденьями. Наши захватчики весьма необдуманно поступили, когда не стали обыскивать машины. Но они полностью полагались на жезл мечтаний. Я выбрал тяжелое лучевое оружие рикксианского производства.

Единственный план атаки, который мог меня спасти, как я понимаю – это нападение, решительное, дерзкое, фронтальная атака. Или атака сзади – понимайте, как хотите. Мне придется проползти через переходную трубу и… что тогда? Я почувствовал, как во мне нарастает холодное бешенство, которое было еще убийственнее и сильнее, чем тогда, на Голиафе. Или на Высоком Дереве. Четвертый раз, меньше чем за два месяца, меня запирают и ловят, держат взаперти против моей воли! Во мне горел гнев. Я был более чем готов просто прокатиться по переходной трубе и начать палить во всю ивановскую. Я бы перестрелял их всех, до последней гадины. Мур, я бы сперва справился с Муром, просто из-за его заносчивого самодовольства и предательского дружелюбия, с каким он меня встречал. Потом Уилкса, если только тот был неподалеку. Его я бы просто разрезал на кусочки вручную, медленно, при этом посадил бы Сэма в первый ряд, чтобы тот мог посмотреть. И любой другой, кто принимает в этом участие, тогда получил бы сполна по заслугам. Я бы уж в этом постарался. Единственное, что удержало меня от того, чтобы прямо сейчас рвануть в переходник и начать палить в кого попало, так это мысль, что Карл может как раз быть там и оказаться посреди всего этого безобразия. Поэтому я полз, как десантник. У дальнего конца переходника я остановился. Люк был немного приоткрыт, поэтому мне были слышны голоса.

Все они были уж очень знакомы.

Я приоткрыл люк побольше и посмотрел в щелку.

Джофф и толстяк сидели в уголке за кухонным столом и играли в карты. Над ними стоял и болел за них наш старый друг Краузе, тот самый общительный морячок, который заставил нас претерпеть столько неприятностей на Плеске. Я более или менее сквитался с этими тремя, особенно с Джоффом, хотя я теперь очень пожалел, что не пристрелил гада, пока имел такую возможность.

Кто-то еще вошел через люк в каюту. Я его не видел, но знал, чей это голос.

– Вы двое будете играть в карты и в судный день! – прорычал Зейк Мур.

– Да делать-то особенно нечего, хозяин, – сказал неловко толстяк.

– Вы прекрасно могли бы, долбаные черти, собрать что-нибудь поесть. У вас тут кухня, понимаете: кухня! А вы и не заметили?

– Помилуй, Зейк, – сказал Джофф, – очень трудно было взламывать этот сейф.

– Заткнись и вынеси вот это Дарреллу и Жюлю, – рявкнул Мур.

Джофф уронил на стол карты и поймал черный кубик в ладонь.

– А ты займись едой, – добавил Зейк толстяку.

Я рывком распахнул люк и направил ружье на пузо Мура.

– Слопай-ка вот это, ты, мать твою разэтак!

Немая сцена: Мур с раскрытым ртом стоит перед люком. Толстяк застыл, наполовину поднявшись со стула. Джофф держит в руке кубик и таращится на меня. Краузе окаменел.

А я стою, прижимая к пузу чудовищной силы оружие и думаю, найдется ли во мне сила, чтобы срезать из такой вот пушки человека, пусть даже такого человека, как этот Мур и остальные из его компании – массовое убийство, вот что это такое. Или нет?

Кто-то, сделайте хоть одно движение, немо умолял я. Тогда мне будет легче пристрелить кого-нибудь.

Но никто не пошевелился.

– У нас… твой друг, – сказал осторожно Мур, очень аккуратно и нерешительно.

– Ты все равно мертвец, – сказал я.

– У меня есть еще люди, – продолжал Мур. – Снаружи. Ты никогда…

– Ты мертвец, – ответил я.

Молчание.

– Я ничего не могу сделать, Зейк, – раздался голос Кори Уилкса.

В воздухе висел вопрос, который становился главным: и что теперь?