Фарли сунул в карман удостоверение помощника шерифа и оттянул веки Кинга Уолью.

— Он действительно в обмороке.

Голова Уолью неловко ударилась о железный пол.

— Я его пощажу, черт подери! Ибо я христианин и ребенок в душе. А еще потому, что деньги как-то размягчают душу.

Они поднялись еще выше и оказались перед металлической дверью. Рейнхарт открыл ее, и они вышли на каменный парапет, залитый светом пожара. Под ними у подножия стадиона виднелись десять — одиннадцать пожарных машин, блестевших в лучах полицейских прожекторов. Они подбежали к краю парапета и по стальным конструкциям спустились вниз, спрыгнув в грязь у подножия колонн. Из темноты под трибунами доносились звуки тихих схваток, топот бегущих ног, стоны. Раздался пистолетный выстрел и лязг металла, от которого рикошетом отлетела пуля. Прямо на них от пожарных машин, держа оружие наготове, надвигалась шеренга федеральных полицейских в шлемах; пожарные направились в другую сторону, разматывая шланги. На середине выдвижной лестницы стоял человек в штатском и что-то выкрикивал в мегафон.

Фарли и Рейнхарт метнулись в сторону, чтобы не быть на пути приближавшейся шеренги. Будочка кассы у запасных ворот валялась перевернутой в метре от ближайшего ряда машин на стоянке; припав за будочкой к земле, Рейнхарт и Фарли оглядели стоянку. В центре многие машины были перевернуты и горели; в дальнем конце около шоссе машины все еще внезапно вспыхивали огненными столбами, и ветер разносил запах горелой резины и изоляции электропроводки. Ревя клаксонами, два зеленых армейских грузовика въехали на середину стоянки и высадили отряды национальных гвардейцев, которые, озираясь, опасливо выстраивались повзводно.

Две пивные через шоссе забаррикадировали окна; соседняя бакалейная лавка зияла опустошенными витринами, из нее валил жирный дым. В здании у начала боковой улочки Рейнхарт заметил движущийся в окнах фонарик, который выхватывал своим лучом людские тени, отчаянье жестов, взмах красной материи, а стекла одно за другим разлетались, усыпая мостовую осколками. Тротуары казались пустыми — зевак на них не было.

Один из армейских грузовиков начал шарить по стоянке ослепительным лучом прожектора, время от времени озаряя какую-нибудь одинокую фигуру, которая по-муравьиному копошилась возле разбитых машин. Центр битвы, по-видимому, переместился куда-то еще — из боковых улиц, доносилась частая стрельба.

Внезапно Рейнхарт увидел, как свет засиял на его рукаве,— он

попятился, луч ударил ему в глаза, мгновенье помедлил и скользнул дальше.

— Рейнхарт! — позвал в отдалении женский голос. Это был не вопль и не оклик, а... стон.

— Рейнхарт! — на этот раз чуть дальше.

Рейнхарт вдруг повернулся и побежал в том направлении, откуда донесся голос. Он несся за движением могучего луча, увидел седого человека, который стоял на четвереньках в липкой луже, увидел башмак...

— Рейнхарт! — прозвучало удаляясь.

Он бежал сквозь темноту и наткнулся на проволочную изгородь; по ту ее сторону двигались темные человеческие фигуры, отблеск пожара озарял их бегущие ноги, лица были невидимы.

— Рейнхарт!

Это была она. И исчезла.

Звуки. Звук собственного имени, названного в ужасе, названного в тоске, названного... в то же время... если хотите... с любовью,— слабеющий, затихающий. Звук собственного имени, как ропот горя в бесконечном падении. Замерший.

— Рейнхарт,— негромко сказал Рейнхарт.

Он пошел вдоль темной изгороди, пытаясь обойти ее, но она продолжала огибать стадион, и он так и не обнаружил, где она кончалась. Он повернул, чтобы вернуться под защиту ограбленной кассы, и внезапно увидел Фарли на фоне вспыхнувших фар какого-то «форда». Машина только что тронулась и еще набирала скорость, а Фарли бросился от нее и увернулся в последний момент, как критский боец от быка. «Форд» отчаянно затормозил в футе от изгороди; Фарли кинулся к нему, держа в руке пистолет Бингемона. «Форд» дал задний ход, но тут Фарли рукояткой пистолета разбил боковое стекло и распахнул дверцу — жена Джека Нунена принялась молотить его по голове сумочкой. Рядом с ней Джек Нунен за рулем лихорадочно пытался завести заглохший мотор. Пока Рейнхарт бежал к ним, Фарли удалось стащить миссис Нунен с сиденья за длинную соблазнительную ногу; он вскочил на сиденье рядом с Нуненом и выпихнул его в дверцу. Джек Нунен проехался по песку и упал спиной на изгородь. Фарли дал задний ход. Рейнхарт стремительно подскочил к «форду», ухватился за ручку и залез на переднее сиденье. Фарли деловито навел пистолет на голову Рейнхарта.

— Рейнхарт! — сказал он.— Я чуть было не застрелил тебя, старина.

— Знаю,— сказал Рейнхарт.

Они отъехали от изгороди, следуя изгибу стадиона, полавировали среди дымившихся обломков и устремились в первый же выезд на примыкавшую улицу. Позади них кричали «Стой!», гремели выстрелы. Фарли на двух колесах свернул в переулок; они мчались через пустые перекрестки мимо одинаковых темных дощатых домишек. На одном углу из темноты выпрыгнула группа негров, держа в руках деревянный шлагбаум с надписью: «Полицейское управление Нового Орлеана». Они направили его на ветровое стекло, точно таран. Фарли бросил машину на тротуар и свернул за угол.

За следующим светофором стало поспокойнее. На тротуарах, переговариваясь, стояли толпы негров и глядели в сторону стадиона. Они молча смотрели на проезжавший «форд». Впереди поперек улицы стояли две полицейские машины. Фарли притормозил — полицейский с фонариком подошел к ним и махнул, чтобы они проезжали.

Фарли улыбнулся, Рейнхарт откинулся на спинку сиденья. От усталости у него отвисала челюсть.

— Ну,— сказал Фарли,— вот так. Пусть теперь Джек Нунен рассказывает национальным гвардейцам, как я украл его автомобиль.

Рейнхарт смотрел в окно; мимо, ревя сиренами, проносились полицейские машины.

Фарли весело смеялся, покачивая львиной головой.

— М-да! Дела приняли странный оборот, верно, Фарли?

— Удивительный,— сказал Фарли.— Удивительный! Тем не менее, для хладнокровных людей эти ситуации имеют свою прелесть.

— Что ты думаешь делать?

— Ну,— сказал Фарли,— ночь предлагает большой выбор заграничных самолетных рейсов. Воспользуюсь каким-нибудь из них. Я всегда слежу за авиационными расписаниями. Когда дело касается самолетов, я превращаюсь в мальчишку. Меня не хватятся до утра, а может быть, и несколько недель. А завтра утром я уже буду в самом неожиданном месте.

Они остановились перед светофором. Фарли принялся весело напевать. Он заработал крупные деньги.

— Советую тебе убраться из этого города, старина. Сейчас же. Если бы я тебе не доверял, я тебя прикончил бы, как Бингемона, это ты понимаешь. Но события нас отлично замаскировали, и мне было бы очень неприятно, если бы тебе пришлось разъяснять некоторые из них.

— Сегодня я уехать не могу,— сказал Рейнхарт.— Мне надо кое-кого разыскать. Я уеду завтра.