Отец Майкл резко развернулся и хотел бежать назад к домам, но Херити остановил его, твердо ухватив за руку. Священник попытался разжать пальцы Херити.

– Им может быть нужна наша помощь, Джозеф!

– Сначала хорошенько подумайте, отец. Каковы возможные варианты?

– Что вы…

– Еще одна свинья? – спросил Херити. – Я вернул им все их оружие и патроны. Если это свиная, отлично! Вечером у них будет прекрасный ужин, и мистер Гэннон приготовит его. Если это чужаки, то наши друзья хорошо вооружены. И напоминаю вам, что это был пистолетный выстрел.

Отец Майкл опасливо осмотрелся, прислушиваясь. В окружающем лесу было тихо, не слышно даже птиц, а долина внизу, все еще покрытая утренним туманом, была погружена в первозданное молчание.

– Если это Гэннон покончил со своими несчастьями, вы все равно не будете молиться за него, – сказал Херити.

– Вы жестокий человек, Джозеф.

– Это было замечено и лучшими, чем вы, людьми. – Херити отвернулся и пошел к дороге. – А теперь идем.

Неразговаривающий мальчик придвинулся к отцу Майклу, потянул его за руку и посмотрел вслед Херити.

Точно зачарованный, Джон наблюдал, как нерешительность в отце Майкле становится покорностью. Священник позволил мальчику вести себя по тропинке вслед за Херити.

Джон пристроился сзади, ощущая в заднем кармане тяжесть пистолета. Почему Херити дал ему оружие? Было ли это доверием? Правильно ли Гэннон оценил ситуацию? Действительно ли Херити был назначен, чтобы эскортировать Джона до лаборатории в Киллале? Тогда почему он не сказал этого? И зачем с ними шли священник и мальчик?

Херити остановился на дороге, ожидая их. Он посмотрел налево, где дорога шла вровень с дном долины, поворачивая к следующему, поросшему деревьями перевалу у верхнего конца.

Джон остановился рядом с Херити и почувствовал, что захвачен этой размытой перспективой, форма ландшафта сама управляла движениями его глаз – заплаты обработанной земли и рощи на средней дистанции, ручей с поросшими ивняком берегами, потом более отдаленные поля, и так до тонкой ленты дороги, ведущей на следующий перевал. Облака на востоке окаймляли сцену розоватым цветом.

Херити сказал:

– Эта земля держит нашу историю на своей ладони. – Он указал рукой. – Этот перевал – через него прошло жалкое отступление армии О'Салливэна.

Нечто в тоне Херити захватило Джона, заставляя его видеть эту землю глазами Херити – место, где армии маршировали взад и вперед и где, не так давно, люди, за которыми охотились «черно-рыжие», бежали во тьме, чтоб найти укрытие в домиках бедняков. Дедушка Джек Мак-Карти рассказывал эту историю много раз, всегда заканчивая ее так: «Это судьба ирландца, быть гонимым от одного несчастья к другому».

Отец Майкл обошел Херити и резво направился по дороге. Мальчик время от времени делал пробежку, иногда подпрыгивая, чтобы сорвать лист с нависающей ветви.

Херити ждал до тех пор, пока они не ушли вперед почти на сто метров, затем кивнул Джону и последовал за ними.

– Безопасней будет сохранять некоторую дистанцию между нами, – сказал он. Он махнул автоматом в направлении вырвавшейся вперед пары. – Посмотри на этого сумасшедшего священника. Ты знаешь, что он хочет сделать из парня еще одного черносутанника? А парень, он хочет только, чтобы его покойная мать вернулась к нему, как Лазарь из могилы.

Наблюдая краем глаза за Джоном, Херити ожидал, какой будет эффект от этих слов. Ничего не было. Ну что ж, когда-нибудь совсем скоро, перчатки должны быть сняты. Он подумал о сообщении, которое он оставил у Вика Мерфи, чтобы тот передал его конной почтой Финна Садала для пересылки в Дублин.

«Я убедил его, что ему полностью доверяют. Теперь мы проведем его мимо дома Маккрея и посмотрим, как это на него подействует. Попытается ли он распространить чуму? Передайте весточку Лиаму и предупредите его быть начеку, когда он будет проходить мимо нас».

Пусть Кевин О'Доннел думает о хитрости этого плана!

– Почему ты все время называешь отца Майкла сумасшедшим? – спросил Джон, вспоминая покрытую рясой фигуру в хижине, где он получил одежду. Неужели сейчас все священники сошли с ума?

– Потому что он безумен, как шляпник! – сказал Херити. – У меня есть друг, Лиам Каллен, так он называет их всех «Лакенами Литургии», а он человек, который любит щегольнуть любопытной фразой.

– Лакены Литургии? – спросил Джон. – И что это… – он запнулся, споткнувшись о камень, затем снова поймал равновесие.

– Ты не слышал о «монстре Лакене»? Том, который приказал начать атаку Кавалерийской Бригаде? Его не надо путать с Патриком Сарсфилдом, графом Лакена, который защищал Лимерик после Бойна. Когда он увел свою Ирландскую Бригаду к королю Луи во Францию, они разгромили Колдстримскую Гвардию в битве у Фонтене.

– «Дикие Гуси», – сказал Джон.

– А-а, так ты знаешь о Бригаде. Но Лиам имеет в виду другого Лакена, того, который согнал сорок тысяч ирландских фермеров с их земли – большинство из них на верную смерть. И что же увековечила английская история? Шестьсот английских мерзавцев, причем глупых настолько, чтобы выполнять приказы такого ужасного человека!

– Ну и что же здесь общего со священниками?

– Разве ты не слышал, как они цитируют священное писание в ответ на наше отчаяние и разрушения? Покорность! «В долину смерти», – он говорит. Туда мы и идем! «Оставьте землю свою», – говорит тот зверь. И мы убираемся! Они все ведут нас к самоубийству и не станут даже молиться за нас. Как тупые овцы, мы говорим им: «Дайте нам место, чтобы выкопать себе могилы». Лиам прав: Лакены Литургии.

Джон посмотрел на низкую поросль слева, каменная стена здесь была покрыта лишайником. Как внимательно Херити следит за ним. Что Херити ищет?

– Только те, кто дают отпор, заслужили наши слезы, – сказал Херити. – У тебя есть воля, чтобы давать отпор, Джон?

Джон с трудом проглотил ком в горле, затем ответил:

– Ты видишь, я здесь. Я не обязан был ехать.

«А все-таки был обязан», – думал он.

Удивительно, но Херити, казалось, был тронут ответом Джона. Он похлопал Джона по плечу.

– Это правда. Ты здесь, с нами.

«А почему ты здесь?»

Херити потряс головой, зная, что он должен исходить из предположения, что это О'Нейл, сам Безумец. И если бы он сам был О'Нейлом… Херити заставил себя взглянуть правде в глаза.

«Бомба, которую мы сделали, убила его жену и близнецов. Он дал сдачи, прокляни Господи его душу!»

Некоторое время спустя Херити начал мурлыкать мелодию, потом запел:

Моя чернушка Розалин, Не плачь и не грусти!

Ушли монахи в океан, Теперь они в пути!