– А что ты сможешь прочесть по звездам о своей судьбе? – зловеще спросил он астролога.

Фрассил внутренне напрягся. Не надо было и проводить тонких расчетов, чтобы понять, что дамоклов меч завис над его головой, а ужасное царство Аида гостеприимно распахнуло свои врата.

Руки предательски затряслись, ужас сковал разум, но астролог лишь молча продолжал жевать травинку и молчать. Солнце начало медленно расправлять свои лучи над горизонтом, Тиберий занервничал, начал торопить. Ему нужна была темнота, чтобы избавиться от лишнего свидетеля его тайн. Фрассил, изнемогая от нечеловеческого напряжения, устремил взгляд за окно. Может, есть надежда спастись, выпрыгнув наружу? И тут он увидел… Или показалось? Взгляд его вдруг устремился на яркую точку Венеры. Это и спасло его, подсказав спасительную мысль. С ужасом глянул Фрассил на Тиберия:

– Воздух и вода угрожают мне страшной опасностью. Вот что я вижу.

– Есть ли возможность избежать ее? – поинтересовался Тиберий, ехидно улыбаясь.

Фрассил еще несколько мгновений мучительно вглядывался в море за окном, но вдруг чело его прояснилось. Парус далекого еще корабля виднелся уже ясно. И он рискнул.

– Есть, – уверенно произнес он. – Наши планеты стоят близко друг от друга, линии судеб могут переплестись в ближайший момент. Все неблагоприятные мне планеты сближены меж собой сейчас, только Венера спасет меня.

– Венера? – спросил Тиберий.

– Она почти соединилась со Скорпионом, твоим созвездием. Эта богиня покровительствует Юлиям, чей славный род ведет свое начало от сына ее – Энея. Ты скоро примешь это имя, хорошие известия не заставят себя долго ждать. И вот что прочел я еще: если эти известия придут до рассвета, моя скромная судьба соединится с твоей и я буду не менее счастлив, чем ты, и проживу долгую жизнь.

Тиберий молча раздумывал над словами астролога. Фрассила сотрясала мелкая дрожь, он стискивал зубы, стараясь не выдать своего страха. Он сделал рискованный шаг, но, не произнеси он слов «до рассвета», страшная участь ожидала бы его. Смутный блик надежды мелькнул в темном тоннеле ужаса, и он отчаянно взмолился богам.

– Уже рассвет, – сурово сказал Тиберий. – Ты опоздал со своими выводами, Фрассил. Уходи, мой раб проводит тебя.

Луч надежды погас, но неожиданно сами боги, сжалившись над несчастным, пришли ему на выручку, внушив нужные слова:

– Корабль, что вскоре бросит якорь у Родоса, везет известия, что ты так давно ждешь.

И действительно, корабль привез официальное послание Августа, которое дозволяло Тиберию вернуться в Рим. Тиберий бросился к Фрассилу на шею, едва не расплакавшись, и признался в дурных намерениях. Фрассил перевел дух. Он спасся.

А перед Тиберием открылась широкая дорога к власти…

Сейчас всемогущий цезарь мучительно раздумывал, обманул ли тогда его Фрассил, догадавшись, что ему угрожает. Просто его предсказания совпали с последующими событиями, или он действительно увидел все это в расположении звезд? Если он был шарлатаном, постигшим науку притворства и игры на чужих амбициях, то как же он боялся и ненавидел его эти долгие годы, что был с ним рядом! А может, был по-настоящему верным другом, как Кокцей Нерва? Этой загадки никогда теперь уже не разгадать ему, она сложней, чем та, что загадывал Сфинкс. Ее загадала сама жизнь.

Но, так или иначе, враги у Тиберия остались. А два надежных товарища покинули его уже навсегда…

Но что за оживление среди охраны? Тиберий подался вперед, стараясь увидеть двор. Спокойствие нарушил чей-то нежданный приезд. Предчувствие ледяным холодом дохнуло в разнеженную теплом душу. Неужели стряслась беда в Риме? Как он любил Рим и ненавидел римлян!

Вбежал секретарь. По его встревоженному лицу Тиберий понял, что не ошибся.

– Цезарь!

Тиберий мысленно отметил, что раб забыл о приветствии.

– Прибыл префект претория! В Риме случился страшный пожар!

– Вели провести его в атриум, я сейчас буду.

Старик зябко повел широкими плечами, кутаясь в просторный шерстяной плащ. Надо отдать приказ нагреть дом, теперь даже тепло солнца уже не спасает от холода старческих немощей. Воспоминания, подобно тонущему кораблю, тяжким грузом улеглись на дно души. Ум его освободился для принятия новых решений.

Макрон дожидался в атриуме, гулко меряя нетерпеливыми шагами узорный мраморный пол. Едва приподнялась оливковая занавесь и раздался знакомый стук палки цезаря, он застыл. Величественно ступая, появился император, и рука префекта взметнулась в приветствии.

– Приветствую, цезарь!

Тиберий тяжело уселся в кресло, махнул рукой, разрешая сесть и Макрону.

Его жесткие глаза из-под нависших бровей буравили насквозь, префект поежился.

– Разреши, милостивый цезарь, вначале поинтересоваться твоим драгоценным здоровьем! – начал Невий Серторий.

Но император видел, как нетерпение пылает в его взоре.

– Начни с главного! – повелел он.

– Отцы сенаторы шлют тебе свои пожелания…

– Я сказал, начни с главного! Пожелания отцов-сенаторов пропусти, все их чаяния сводятся к яду в моей чаше и кинжалу между лопатками. – Тиберий гневно насупил широкие космы бровей.

– Страшное бедствие обрушилось на Рим в ночь свадьбы Гая Цезаря. Полностью выгорели бедняцкие кварталы Авентина, и часть Большого цирка пришла в негодность. Народ ропщет, несмотря на увеличение бесплатных раздач хлеба. Форум бурлит, слышатся недобрые речи. Тюрьмы переполнены недовольными. Утром толпа осадила курию, требуя сенаторов развязать кошельки в помощь нищим, – Макрон отрывисто произносил заранее подготовленную речь.

Тиберий мрачно молчал, размышляя. Проклятой черни только дай повод устроить всеобщий хаос. Выжечь бы смуту каленым железом! А сенату на руку все беспорядки. Ведь умолчал Макрон, что недовольство направлено и против цезаря – он почувствовал невысказанное.

Тиберий хлопнул в ладоши, через миг появился раб-секретарь.

– Пиши! – приказал цезарь. – Для определения убытков, понесенных каждым домовладельцем, назначить Марка Виниция, Кассия Лонгина, Рубеллия Бланда и, – Тиберий помедлил в раздумье, – Гнея Домиция Агенобарба. Пусть мужья моих внучек займутся этим.

Макрон шумно выдохнул:

– О цезарь! Но ведь Домиций под домашним арестом.

– Я еще не получил ясных доказательств его связи с сестрой, сдается мне, дело о кровосмешении вообще шито белыми нитями. Тебе следовало бы, префект, более внимательно отнестись к этому делу.

– Но…

Взмах властительной руки пресек возмущение Макрона. Тиберий вновь обратился к секретарю:

– Отчет должен прибыть через десять дней. Да, и когда будут результаты по убыткам от пожара, я выделю средства для восстановления, чтоб опять деньги казны не осели в чьи-то кошельках.