— Мне больно, — тихим шепотом предупредила Фоби.

— Я знаю. — Феликс продолжал сжимать ее пальцы. Наверняка он тоже чувствовал обжигающий огонь, но будто не замечал его.

— Ради бога! — Фоби наклонилась, чтобы задуть спичку, но другой рукой Феликс стремительно зажал ее рот.

Он держал ее руку, словно кузнец, сжимающий в тисках подкову, а потом начал медленно подносить горящую спичку к лежащим перед ним банкнотам.

Широко улыбаясь, он подержал угасающее пламя под уголком двадцатифунтовой банкноты, и она мгновенно загорелась. Через пару секунд все купюры были охвачены огнем.

От их столика начал подниматься дым. Официант, который к тому времени вернулся с невероятно дорогой бутылкой красного вина, бросил взгляд на маленький пожар и схватил с соседнего столика графин. В следующее мгновение Феликс, Фоби и стол оказались облитыми холодной водой с кубиками льда и ломтиком лимона.

Когда Феликс перестал зажимать ей рот, Фоби пробормотала торопливые бессвязные извинения и начала вытирать колени промокшей салфеткой. Ее лицо пылало от смущения под любопытными взглядами большинства изумленных посетителей кафе.

— Мы можем пересесть за другой столик? — невозмутимо спросил Феликс и взглянул на официанта. Казалось, происшествие никак на нем Не отразилось.

— Что? — Фоби уставилась на него.

— Что? — Официант чуть не уронил бутылку красного вина стоимостью в тридцать фунтов.

— Прямо сейчас, если вы не против, — отрывисто сказал Феликс. — Вон тот нам подойдет.

— С тобой все в порядке? Пойдем, дорогая.

Феликс усадил Фоби в углу алькова и придвинул ближе свой стул, загородив ей выход, прежде чем сесть на него и прижаться коленями к ее ногам. Затем он взял табличку с надписью «заказано» и бросил ее куда-то назад.

Фоби отодвинулась от него как можно дальше и попыталась совладать с дикой яростью. Самоконтроль никогда не принадлежал к ее лучшим качествам, и она сдерживалась не более трех секунд, прежде чем взорваться.

— Это, — в бешенстве прошипела она, — был самый глупый, самый ребяческий и бессмысленный пример надменного эксгибиционизма, который я когда-либо видела!

Феликс смотрел на Фоби с немым восхищением.

— Я не могу поверить в то, что можно быть таким эгоистом, — выпалила она, — и выказывать такое пренебрежение к ценности этих денег. Они важны для людей, которые, в отличие от тебя, не настолько привилегированны, чтобы их только что напудренные задницы мягким бархатом вытирали льстецы и подхалимы каждый раз, когда они спускают воду. Большинству людей жизнь не преподносит подарков на блюдечке с голубой каемочкой, награждая их невероятной глупостью и достаточной привлекательностью, чтобы они надували губки перед фотообъективами за огромные деньги, гору подарков и бесплатное траханье!

Не отрывая взгляда покрасневших глаз от ее лица, Феликс восхищенно рассмеялся.

Проигнорировав его, Фоби заскрежетала зубами и закончила свою гневную тираду:

— Вместо того чтобы лезть из кожи вон, изображая передо мной проклятого эстета, — продолжала она клеймить его, — ты мог бы взять эти деньги и протянуть их первому попавшемуся бездомному, отнести их в собачий приют. Конечно, это не выглядело бы так чертовски круто, но это было бы справедливо, черт возьми!

— Это, — Феликс провел языком по улыбающимся губам и задержал на ней взгляд усталых синих глаз, — было великолепно. Мне так чертовски стыдно, что я больше не хочу жить.

— Что? — в ужасе воскликнула Фоби.

В этот момент к ним на цыпочках подошел официант и остановился, нервно переминаясь с ноги на ногу. Он держал в руках забытую бутылку красного вина и явно собирался с духом, прежде чем осторожно налить немного вина в бокал Феликса на пробу.

Феликс обернулся и с широкой улыбкой взглянул на съежившегося официанта, проявляя уважительное отношение и истинно британский шарм. Он вдохнул аромат вина и рассыпался в многословных похвалах, состоящих из льстивых эпитетов, затем долго извинялся за устроенный им ранее «маленький пожар», настаивая на том, чтобы возместить причиненный ущерб.

Когда официант исчез, Феликс зажег очередную сигарету «Честерфилд» от пламени свечи и виновато посмотрел на Фоби.

— Прости, я в дерьмовом настроении.

— Правда? Это успокаивает, а то я как раз думала, что ты полное дерьмо.

— А я думаю, что ты настоящая сука. — Феликс бесстрастно затянулся и сощурил глаза. — Но мне хочется тебя трахнуть.

— Большое спасибо.

— Не за что. — Улыбка Феликса от губ распространилась по всему лицу, когда он наливал в ее бокал вино.

Это была отработанная, разрушительная, соблазнительная улыбка. Фоби казалось, что он укладывал женщин в постель с помощью одной только улыбки. Она испытывала непреодолимое желание вырвать один за другим его ровные белые зубы и сделать из них ожерелье для Саскии.

— Я возбуждаю тебя? — тихо спросил Феликс, сощурив синие глаза.

Самодовольный кретин! — в ярости подумала Фоби.

Он определенно возбуждал в ней бешенство. Ни о каком сексуальном влечении не могло быть и речи.

Фоби решила уйти прямо сейчас, и начала тайком нащупывать под столом сумку. Тут Феликс неожиданно произнес фразу, услышав которую она схватилась за толстую твердую ножку стола для поддержки.

— Не хочешь поехать со мной в Париж на следующей неделе?

Она еще крепче сжала толстую ножку стола, покрытую мягкой тканью. Это был классический Феликс, взволнованно подумала она. Они с Саскией и не мечтали о том, что он так быстро вытянет из рукава первую из своих любимых карт. Предложение провести вместе выходные. Это являлось частью стандартного ухаживания Сильвиана.

Внешне Фоби сияла загадочной улыбкой, словно Мона Лиза, но внутри она испытывала сильнейшую панику.

Что ей сказать? Саския пока не подготовила ее к такому повороту событий.

— Я не могу, — наконец ухитрилась выдавить Фоби. К счастью, можно было подумать, что ее голос охрип от внезапного разочарования.

— Почему? — Феликс выглядел угрожающе. Перспектива быть отвергнутым его явно не устраивала.

Фоби внезапно вспомнила недавний выговор Саскии и торопливо нашлась с ответом.

— Потому что я уезжаю по делам.

— А-а. — Феликс опустил взгляд и с раздражением стряхнул пепел.

— В Париж, — спокойно добавила она.

Феликс снова взглянул на нее. Затем улыбнулся, словно Чеширский кот, который только что сделал двойной прыжок и оказался перед миской со сливками.

— Когда ты вылетаешь?

Фоби замешкалась. Она думала о том, сколько времени потребуется, чтобы заказать билет до Парижа. А что, если все билеты распроданы? Каким образом они смогут это устроить?