— Доброе утро, мисс. Давно не виделись.

Обернувшись, Джил заметила старого, морщинистого лодочника. Взглянув в ее глаза, тот растерянно отступил.

— О, простите, мисс, я обознался.

Он посмотрел на Джордана, и оба сообразили, что бестактность лодочника уже невозможно скрыть.

— Доброе утро, мистер Лазарус, — сконфуженно пробормотал старик.

— Доброе утро, Бен! — улыбнулся Джордан, пытаясь загладить неловкость. — Неплохая погодка для прогулки под парусом, как ты думаешь?

— Да, сэр, — кивнул лодочник, неловко снимая шапку перед Джил, и поспешно зашаркал прочь.

Девушка улыбнулась Джордану.

— Значит, у тебя сомнительное прошлое?

— Как у всех, — улыбнулся тот в ответ.

Джил, взобравшись на борт, поцеловала его в щеку.

— Это все не важно, — заверила она тем откровенно-веселым тоном, который так нравился Джордану. — Главное, я тебя наконец поймала.

В глазах Джордана появилось выражение неподдельной боли. Она не смогла сказать, то ли оно было вызвано смущением из-за неуместной выходки лодочника, то ли более глубокой скрытой печалью, следом незажившей раны.

Они ринулись в объятия друг друга, как только Джордан бросил якорь в Саунде. В глазах Джордана еще стыла печаль и, когда он начал срывать с Джил одежду, движения его были странно неуклюжими. Сев на край кровати, Джордан страстным взглядом окинул нагое тело девушки, жадно вдыхая соленый воздух.

Новая прическа Джил, вьющиеся непокорные волосы, казалось, завораживали его. Она больше, чем всегда, сознавала себя частью головоломки, загадки, которая, словно по волшебству, складывается сама.

Он покрыл тело Джил поцелуями, казалось, упиваясь ее нектаром, словно в первый раз, и, к собственному удивлению, она наслаждалась его поцелуями.

Странное напряженное нетерпение овладело обоими, рожденное душистым морским воздухом, прохладой каюты и, возможно, неуместным замечанием лодочника, намекнувшего на прежнюю любовную связь.

Джордан привстал, навис над Джил и с глубоким медленным вдохом вошел в нее. В горле клокотал стон.

Руки Джил взлетели к его плечам, лихорадочно гладя по спине, двигаясь, словно по собственной, независимой от девушки воле. Безумное, никогда ранее не изведанное пробуждение, быстро воспламенило ее разум и чувства. Джордан ощутил это. Что-то опасное, буйное родилось и зашевелилось в Джил, жадный, ненасытный, незнакомый голод. Она хотела Джордана все больше и больше. Сама мысль о том, что он может когда-либо перестать заполнять ее собой, заставляла Джил чувствовать себя опустошенной и покинутой. Ужас становился неотъемлемой частью испытываемого экстаза.

Джил начала лепетать что-то бессвязное, глухо стонать. Невольно она оставила глубокие царапины на его спине.

И тут внутри Джил рухнула невидимая стена. Девушка громко закричала, отдаваясь до конца, скорчившись в одной мучительной конвульсии, и только тогда поняла, что пережила то, что не дано было пережить раньше — первый в жизни оргазм.

Спустя некоторое время, Джил была неприятно поражена собственной безоглядной страстью. Но Джордан, казалось, был восхищен и благодарен Джил. Выражение его глаз было усталым и удовлетворенным.

Когда он сел, Джил заметила царапины у него на спине.

— Смотри, что я наделала! Постарайся, чтобы твоя жена не увидела!

Но Джордан только улыбнулся:

— Об этом не беспокойся, — заверил он с непонятной уверенностью. Он казался спокойным, почти благостным, словно получил от жизни все, что хотел, и ничего не боялся. Джил никак не могла понять, откуда в нем это состояние, как вдруг поняла: власть, которая, как она думала, принадлежит ей, перешла в руки Джордана, и это необратимо.

Джил молча наблюдала, как Джордан встает и натягивает джинсы. Царапины виднелись на его спине, а не на ее. И все же Джил почему-то сознавала, что настоящие раны, предательские шрамы уже уродовали ее душу, и быстро не залечатся, как ей хотелось бы. Шрамы, оставленные Джорданом Лазарусом.

Нью-Йорк

В обычной жизни Кельвин Уизерс был мягким и добрым человеком, очень сдержанным и неглупым. Именно осмотрительность и благоразумие в сочетании с дотошностью, заработали ему репутацию одного из самых высокооплачиваемых оперативников в «Анспах и Кейтс» — лучшем детективном агентстве, обслуживающем богатых и влиятельных клиентов.

В этот дождливый апрельский день Кельвин Уизерс встретился с Джил Флеминг в маленьком неприметном отеле, в нескольких кварталах от «Хайтауэр индастрис».

Джил наняла Кела через агентство, настаивая, чтобы поручение выполнял именно мистер Уизерс, и даже заплатила по дополнительному тарифу за эту привилегию, поскольку руководители фирмы не любили, когда им указывали, какого агента назначать.

С самого начала детектив произвел на Джил большое впечатление. Его ум, сообразительность, внимание к каждой мелочи и даже своя оригинальная точка зрения на многие вещи доказывали, что он именно тот человек, который ей нужен.

Со своей стороны и Джил Флеминг заинтересовала Кела Уизерса.

Она без единого слова открыла ему дверь. На Джил были кожаная юбка и облегающий свитер. Куртка, висевшая на вешалке, тоже была из итальянской кожи. Перед тем как устроиться за столиком у окна, детектив оценивающе оглядел клиентку.

— Что у вас есть для меня? — спросила Джил.

— То, чего вы ждали, я полагаю.

Кельвин открыл небольшую папку и начал переворачивать страницы.

— Барбара Консидайн была единственным ребенком. Мать умерла, когда ей исполнилось семь лет. Девочку воспитывал отец. Несколько лет за ней следила нянька, но ее уволили, когда Барбаре было одиннадцать. После этого они с отцом жили одни, если не считать визитов родственников. Консидайн не позволял повару и слугам появляться в доме, пока он не уедет на работу, и заставлял их уходить до своего возвращения. Ненавидел посторонних в доме. Требовал полного уединения.

Джил внимательно слушала.

— Виктор Консидайн страдал хроническим сердечным заболеванием с сорока лет, — продолжал детектив. — Атеросклероз. Его лечили всеми возможными в то время методами, но приступы продолжались, и он не раз попадал в больницу.

Детектив перевернул страницу, потом еще одну.

— Джордан Лазарус владел компанией, разрабатывавшей новое лекарство, которое могло помочь Консидайну — спасти ему жизнь.

Джил кивнула, почти все это ей было уже известно.

— Консидайн попытался получить контроль над фирмой Лазаруса только за тем, чтобы получить в свое распоряжение результаты опытов и оборудование. Это была настоящая борьба за власть. И в конце концов он сумел своего добиться. Предложил большую сумму наличными, так что акционеры не смогли устоять, и захватил все, что создал Лазарус. Но как раз в этот момент Консидайн умирает. Дочь выходит замуж за Лазаруса, предоставляет ему почти неограниченную финансовую власть над империей Консидайна, и после слияния с «Лазарус интернешнл» компания стала одной из самых больших в мире.