вдохнуть в него жизнь, Штерном, решил, что должен создать такую картину, которая затмит все, что делали в Вене. Он получает образование. Сначала художественное, потом психологическое. Потом меняет личность, защищает магистерскую по социологии, начинает строить карьеру в Треверберге. Он блестяще разбирается в живописи и хорошо чувствует деньги. Он нравится администрации за спокойный нрав и деловую хватку. Его утверждают. Днем он известный деятель искусств. Ночью – серийный убийца-психопат. Он даже женился. Какая распространенная история. Как часто люди не знают, с кем живут. Как часто полицейским приходится слышать: «Да вы что, мой муж не мог никого убить, он такой добрый!»

Такой добрый и нежный убийца.

Акселя пробила дрожь. Против воли в сознании встали мрачные картины секретных миссий в армии. Они охотились на опасных людей, которых и людьми-то назвать нельзя. И вершили суд тогда, когда правосудие оставалось бессильным. Они исключали бюрократию, позволяя возмездию действовать без препятствий. Если бы сейчас рядом был его командир, Эдриан Клиффорд, он бы сказал, что такому, как Рафаэль, не стоит давать шансов попасть на лечение в клинику или сесть пожизненно. Такому, как Рафаэль, приготовлена самая большая сковорода в аду, если он существует. И задача каждого солдата и офицера – приблизить эту встречу.

Грин снова стянул волосы резинкой, чувствуя, как дрожат пальцы. Говард ушел. До Муна стажер дозвониться не смог и решил отправиться к нему домой, чтобы лично проверить гипотезу. Грин остался в офисе и теперь чувствовал себя раненым зверем, которого загнали охотники. Вокруг сплошные красные флажки, за спиной – стена, а перед глазами клинки врагов. Интуиция наконец проснулась и теперь отчаянно вопила, предупреждая детектива о чем-то ужасном. О чем-то таком, что он не захочет потом вспоминать. Что он выбросит из памяти, как выбросил армию и пережитую боль. Как выбросил Элизабет. Как сейчас выбрасывал Сару, оставляя только светлые и радостные дни из далекого прошлого.

Телефон ожил. Без удивления Грин увидел имя стажера.

– Что случилось? Ты нашел Муна?

– Сейчас еду туда. Аксель… – Логан осекся.

Детектив поморщился. Говард впервые назвал его по имени, и голос звучал крайне испуганным.

– В чем дело, стажер?

– Я выяснил, кто такая Эдола Мирдол.

– О, ты почти заслужил свое звание офицера, – оживился Грин. – Выкладывай.

– Она переехала в Треверберг пять лет назад. Ты знаешь ее под именем Энн Лирна.

Аксель выронил телефон.

14. Марк Карлин

29 июня 2001 года, 17:30

Ресторан «Треверберг Plaza»

Марк выбрал свой самый нарядный и самый стильный костюм из темно-синей ткани, белую рубашку, побрился, уложил волосы, открывая высокий лоб. Про Аделию Ковальскую он много слышал. Она считалась сильным экспертом, много лет занималась проблемой взрослости и старения в психологии, а потом резко переключилась на диссоциативные расстройства личности и творческие кризисы. Психиатр, психотерапевт и психоаналитик, она всю жизнь училась, брала самые разнообразные случаи, но совершенно отдалилась от науки. Зато оставалась «в полях» тогда, когда многие ученые забывали, что такое обычная консультация. Карлин себя к «чистокровным» психиатрам не относил. Его узкий профиль, связанный с серийными убийцами, требовал знаний определенной структуры, и иногда он чувствовал острую потребность в том, чтобы пообщаться с кем-то из более приближенных к психологии коллег. Аделия практиковала в Треверберге уже несколько лет, Карлин даже думал о том, чтобы сходить на сеанс и потолковать о семейных дрязгах, но затянул и лишился семьи. Говорить было не о чем, но так вышло, что все психи, связанные с этим делом, работали с Ковальской, и Марк решил проверить подозрительную ниточку.

Может, что и раскрутится.

Он заказал столик в лучшем ресторане близ бизнес-центра, где практиковала Аделия, пришел за десять минут до назначенного времени, попросил официанта принести воду со льдом и лимоном и теперь смотрел в окно, думая о своем. Нельзя было сказать по его красивому и спокойному лицу о том, какая буря еще недавно бушевала в груди. Он не походил на мужчину, в одночасье потерявшего сына и жену. Он казался тем, кем и был на самом деле: видным ученым, специалистом, человеком высокого социального положения и неплохого достатка, который пользуется вниманием у женщин и востребован на работе. Темные глаза Карлина равнодушно скользнули по зале, отмечая знакомые и незнакомые, но характерные лица. Губы остались спокойными. Их тронула улыбка лишь тогда, когда в зале показалась Аделия. Для встречи она выбрала строгий брючный костюм бордового цвета. Черные лодочки, небольшая сумка на плече, а в руке папка формата А4. Видимо, тот самый журнал, за которым приехал Карлин. Увидев Марка, Аделия улыбнулась и приблизилась.

– Рада видеть вас, доктор Карлин. Польщена.

– Доктор Ковальская, – вернул ей вежливость Марк, вставая. Он помог женщине сесть и позвал официанта. Тот принес меню, спросил, нужен ли аперитив, получил отрицательный ответ и скрылся.

Марк занял свое место.

– В этом ресторане готовят лучшие морепродукты. Их стейки из тунца выше всяких похвал.

Аделия бросила на него заинтересованный взгляд.

– Я люблю тунца.

– Отлично. Я взял на себя смелость заказать вино. Надеюсь, вы оцените его по достоинству.

Аделия не ответила. Марк внимательно рассматривал ее точенное лицо и подведенные алым губы. Ковальская провела рукой по волосам, убирая их от лица, снова улыбнулась. Официант вернулся с вином, налил Карлину несколько капель, чтобы тот мог подтвердить выбор, дождался удовлетворенного кивка и разлил ароматный напиток по бокалам. Принял заказ и испарился.

– Лучшее обслуживание в Треверберге, – проговорила Аделия.

– И отменная кухня. Спасибо, что согласились встретиться. – Карлин поднял бокал. – Я не могу официально принимать участие в текущем расследовании. С одной стороны, это сковывает. С другой – у меня развязаны руки, и я могу задавать вам самые непристойные вопросы.

Аделия рассмеялась.

– Ваш звонок меня заинтриговал, доктор Карлин…

– Марк.

– Хорошо, Марк. Я бывала на ваших лекциях, читала ваши статьи и книги. Профилирование – невероятно интересная штука.

– Не хотелось применить на своих пациентах?

Она слегка нахмурилась. Вино оказалось отменным. Чуть терпким, но богатым на вкус и аромат. Они сделали по глотку и отставили бокалы, глядя друг на друга так, будто находились на свидании. Но на самом деле эти двое вели сложную многошаговую игру, изучая друг друга. Через флирт можно пробить любую оборону, если оппонент не знает техник.

– Мои клиенты, а не пациенты, доктор, я не веду практику психиатра в Треверберге, приходят не за лечением, а за тем, чтобы я помогла им найти ту единственную правильную мысль, которая заставит их действовать. Действовать, чтобы выйти из кризиса. Действовать, чтобы измениться и изменить свою