— Я обязался вернуть Коббу его вещи. Где находится саквояж, вас не касается, — холодно ответил Джошуа.

— Значит, вы мне солгали ночью, сказав, что уже вернули его. Я так и думала.

— Вы тоже были не совсем честны со мной, сударыня. Вообще-то не принято, чтобы юная леди глубокой ночью пробиралась в спальню мужчины и трогала его вещи без дозволения.

У Лиззи был такой вид, будто она вот-вот набросится на него с кулаками. К счастью, его вещи уже благополучно были закреплены на крыше экипажа. Если только ей не вздумается залезть туда, подумал Джошуа, саквояж Кобба она никогда не найдет.

Лиззи Маннинг, Бентники и Астли стали черной главой в книге его жизни. Но теперь эта глава была закончена. Его будущее находилось в Лондоне.

Было около трех часов пополудни, когда экипаж привез Джошуа к дому, где он снимал комнаты. Он робко постучал в дверь, поскольку ключ отдал Коббу. О нем он до сих пор думал с опаской. Если Хора и Каролину убил один и тот же человек, значит, Кобб, по всей вероятности, невиновен. Однако в последние дни он так часто неверно судил о тех, с кем ему приходилось общаться, что теперь разуверился в своих способностях разбираться в людях. Сомневаясь в себе, он сомневался и в других. Для него не станет большой неожиданностью, думал Джошуа, стоя на крыльце, если, войдя в дом, он увидит, что все домочадцы убиты.

Посему он немного успокоился, когда спустя несколько минут дверь отворилась и выглянуло старушечье лицо миссис Куик, как всегда, пребывавшей в воинственном расположении духа. Она сверлила его сердитым взглядом. Некоторые вещи никогда не меняются, уныло подумал Джошуа, входя в дом.

— Мистер Поуп. Вернулись-таки. Что за гнусного парня вы сюда прислали? И долго мы будем иметь удовольствие наслаждаться вашим обществом?

Джошуа приподнял шляпу в знак приветствия и, стараясь не уронить достоинства, произнес:

— Рад сообщить, миссис Куик, что теперь я не скоро уеду. Свои дела в Ричмонде я закончил. Осталось только разобраться с Коббом. Надеюсь, вы хорошо о нем позаботились?

— Надеяться не вредно, сэр, — сварливо ответила она. — Впредь подобных знакомых отправляйте куда-нибудь в другое место. Я вам буду за это очень признательна. Вы, наверное, удивитесь, узнав, что живете не в Ньюгейтской тюрьме[18]и не в клоаке. Хотя некоторым из ваших знакомых там самое место.

Джошуа изобразил искреннее раскаяние:

— Умоляю, простите меня, мисс Куик. Со мной произошел несчастный случай, и я не смог написать вам. Я думал, Бриджет вам все объяснила.

— Каким образом? Ее тогда здесь не было!

— Ваша дочь дома?

— Как видите, нет.

— Вы скоро ее ждете?

— Через полчаса, может, чуть позже.

К двери прошла Китти с пустым ведерком, чтобы набрать угля. Воспользовавшись минутной заминкой, Джошуа изменил тактику:

— Позвольте узнать, мэм, что сталось с Коббом? Насколько я понял из ваших слов, его здесь нет?

— А что, по-вашему, я должна была с ним делать? Что мне было думать о незнакомце с безумным взглядом, который выглядел так, будто не мылся несколько недель, тем более что он глубокой ночью без стука влез в мой дом и стал шарить в моей кладовой?

— Он шарил в вашей кладовой? — переспросил Джошуа, поражаясь безумному поведению Кобба.

— Он разбудил Китти. Она испугалась до смерти и, разумеется, закричала. Томас прибежал на помощь. Когда меня разбудили, я велела позвать стражу и констебля, и они арестовали вашего мистера Кобба за кражу со взломом.

Джошуа сдавленно сглотнул слюну, скрывая тревогу. Он достаточно хорошо изучил характер миссис Куик. Если бы она заметила хотя бы намек на беспокойство с его стороны, то проглотила бы язык, словно устрица, или разразилась злобной тирадой. Посему он постарался отставаться бесстрастным.

— Значит, вы велели его арестовать?

— Велела, сэр, и упреков от вас не потерплю, — кивнув, решительно заявила она.

— У меня и в мыслях не было вас упрекать, миссис Куик. Я сам виноват, что не предупредил о бедственном положении мистера Кобба. Уверен, будь вам известно о его несчастье, вы проявили бы милосердие, коим так славитесь.

— Милосердие милосердием, мистер Поуп. А я вам так скажу: когда какой-нибудь проходимец врывается в ваш дом и начинает шарить в вашей кладовой, вы забываете про милосердие и делаете то, что сделала Китти, — открываете рот и зовете на помощь.

— Совершенно верно, мэм. Позвольте спросить, вы знаете, где сейчас Кобб?

— В арестантской, насколько мне известно.

— Ясно, — проронил Джошуа, отводя взгляд.

Он не знал, как ему быть теперь, после того как миссис Куик нанесла столь неожиданный удар. Хотя, учитывая неприятные манеры Кобба и его неразумное поведение, Джошуа признавал, что у миссис Куик были причины для беспокойства. Впрочем, он и сам сомневался в Коббе, так что, возможно, арестантская для того была самым подходящим местом.

— Конечно, я понимаю, что поставил вас в затруднительное положение. Сам не знаю, как не подумал об этом раньше. Примите мои глубочайшие извинения за доставленные неудобства, мэм.

— Вы не дождетесь моей дочери?

— Нет, — ответил Джошуа. Меньше всего ему хотелось встречаться с Бриджет под бдительным оком ее матери, которая стала бы следить за каждым их движением, за каждым их словом и не давала им покоя. — Спешу. Нужно срочно утрясти кое-какие дела. Будьте так добры, мэм, передайте вашей дочери, что я зайду к ней завтра в девять часов утра.

Миссис Куик понимающе усмехнулась:

— Не стоит вам идти с визитом к вашей приятельнице, мистер Поуп.

— Что? — растерянно произнес Джошуа, от неожиданности побледнев. — К какой приятельнице?

— К вдове, которую вы навещаете. Миссис Данн, кажется? Нет смысла идти к ней. Она выходит замуж за какого-то кузена своего мужа. Приходила сюда дня два-три назад, чтобы сообщить вам эту новость. Она с Бриджет разговаривала, а Бриджет потом мне передала.

— Понятно, — отрывисто бросил Джошуа и пошел к себе наверх.

Поднимался по лестнице он с тяжелым сердцем. Все в его жизни шло наперекосяк; казалось, уж хуже и быть не может. Хоть он и подозревал, что Мег водит его за нос, и ожидал, что она выкинет нечто подобное, но, к своему удивлению, расстроился сильнее, чем следовало бы, когда его подозрения подтвердились.

Он жалел, что дверь ему открыла миссис Куик, а не ее дочь. Здравомыслие и доброта Бриджет, пожалуй, помогли бы ему решить, как поступить с Коббом, который томился в темнице всего лишь в трехстах ярдах от этого дома.