наступили!.. наступили… Они уже наступили… а грядут еще более тяжкие… Да! Да!.. Шайдилла!

Но вот вы говорите мне: учитель мауляна, мы гибнем, а вы умираете, а вы уходите к Богу, а вы покидаете нас, хаким, мудрец…

Но вот вы говорите мне: народ гибнет, как белый жемчужный тополь арар, изрытый, охваченный объятый шелудивыми падучими острыми жуками-короедами, а праведники, а мудрецы уходят к Богу… Но вот вы говорите: народ гибнет, народ таится, в народе слепой, гиблый шаткий упоенный червь роится, а вы уходите мауляна… Но вот вы говорите: в народе червь, а вы уходите учитель…

Тогда я говорю вам слова пророка Исы: горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам, но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит…

Тогда я говорю вам: а таких людей много ныне!..

Но я говорю вам: не соблазняйтесь о душе своей, ибо запятнать и потерять ее так же легко как белую летучую бухарскую чалму в хмельной попойке в многодневном весеннем туе-наврузе с друзьями у реки…

И вот глядите — ваши белые нетронутые чалмы в винных брызгах пятнах и в глине!..

А тело Святого Умерого Распятого, уберегшего Душу и на смертном Кресте — в гвоздинных язвах жалящих!..

И вот вы говорите: в народе червь вьется а вы уходите Учитель.

— Да! Дух чуток и пуглив, как джейран, и Он покидает народы Тополя… Народы Короеда… Но! Дух летуч и он как Птица перелетная слепо вьет гнездо в ветвях мертвого Дерева Народа и выводит птенцов… Да, птенцы Духа, да Птенцы Мои!.. Да птенцы Мертвого Дерева!.. Горькие!.. Блаженные!.. Да! Близко время, когда от ветра зашатаются не только ветви, а стволы дерев, а Стволы Народов… И! Но я вижу! вижу! глядите! я воспоминаю!.. Иль сон! Иль бред предсмертный вялый? пенный? Иль?..

Хан Малик-шах Сельджук млад млад млад спит спит улыбчив улыбчив под дикой вешней безвинной алычой!.. Хан Малик-шах млад млад яр яр яр возвращался из своего гарема и уснул под дикой цветущей безвинной алычой горной…

…Горная дикая алыча на вершине горы вешней одинокая!

одинокая! одинокая…

Солнце светит раннее птичье…

Алыча цветет безвинная, течет безвинная…

Осыпается безвинно пустынно…

Белый круг живой ложится на землю от хрупких палых

лепестков безвинных тихих тихих тихих

Осыпается пресветлая вешняя алыча безвинная пустынная

на вершине горы пустынной…

О встреча вешнего божьего ветра горного с безымянной алычой

осыпающейся кротко блаженно тихо тихо тихо

Алыча блаженная под блаженным вешним ветром безвинным

роняет лепестки безвинные…

О встреча алычи и ветра,

О встреча безвинного с безвинной…

Блаженного с блаженной… пустынного с пустынной… тихого

с тихой

О ветер ветер ветер о ветер ветер

Ветер…

Алыча…

Встреча!..

А! Хан Малик-шах Сельджук млад блажен улыбчив отойдя от жен утренних жарких тугих уснул под алычой блажен блажен…

…Раис Абу Али ибн Сина, мой учитель, вы говорите: и не будь расточителен в сближении с юными девами, ибо эта расточительность сократит тебе жизнь…

Да, Учитель…

Но Хан Малик-шах млад млад уснул под алычой вешней блажен блажен блажен улыбчив отойдя от жен тугих заревых зароастрийских солнечных льющихся дремотных дремотных дремотных медвяных медовых… Но Хан Малик-шах уснул блажен под вешней алычой улыбчив, воспоминая сосцы жен своих, что были как розовый терпкий густой кок-султан. Но Хан Малик-шах уснул блажен под вешней алычой… Но падало, струилось с безвинного дерева цветущего на лицо его, но падали слетали текли струились летучие лепестки на лицо его и не давали спать ему… И будили его!.. И будили его!.. И не давали спать ему лепестки вешние тихие спадая слетая на лицо его улыбчивое спящее… Тогда проснулся и повелел он в ханстве своем вырубить вырезать все деревья алычи… Чтоб не цвели, чтоб не будили его!.. И повелел вырезать вырубить вырыть вынуть из земли, погубить все цветущие деревья чтоб чтоб чтоб не будили не будили его!.. Да!..

…И вот глядите — грядут времена, когда вырубят все цветущие деревья, чтоб не будили сонных!..

Да!..

Но вот Хан Малик-шах стар стар стар стоит стоит у вешнего младого тополя тополя исходящего необъятным вешним пухом пухом семян семян семян летучих летучих падучих… И вот Хан Малик-шах стар стар стоит у тополя объятого слепым необозримым неоглядным пухом семян! И вот Хан Малик-шах стоит стар у вешнего тополя семян…

…Где жены ранние? где алычи цветущие роняющие порубленные? Где? где? где? Расточитель семян? И что что что исходящее зудящее ушедшее схлынувшее семя твое? что малое семя человеков рядом с этим тополем мечущим необъятно? Что расточитель семян? Что расточитель?.. Что ты плачешь у тополя шумящего?.. Что смиряешься?.. Что ты плачешь стенаешь? Что воспоминаешь невинные алычи вешние веющие порубленные? Что что что Сонный?.. Умираешь?.. В необъятный тополиный пух семян вступаешь падаешь смиряешься смиряешься смиряешься теряешься…

И вот расточители семян Расточители Семян, не видящие в мире ничего кроме талых вешних тварей, соплетающихся в соитьях, кроме тварей громоздящихся, кроме двоящихся слипшихся струящихся сомечущих — и вот вы плачете у тополя необъятного исходящего пухом семян неоглядных…

И вот расточители семян слепых расхитители плоти своей — вы плачете у тополей мечущих!.. да!..

И вот вы плачете в Империи Мертвых Глин в Империи Порубленных Погубленных Деревьев Алычи Цветущей!..

Но! но! но! мы! мы! мы! младые младые ярые ярые мы сидим возлежим у дастархана в саду в саду избыточном вешнем цветущем со друзьями жизни моей!.. (Мы алычи?) Мы возлежим в саду у реки реки реки талой вешней у травяного узорчатого дастархана хоросанского обильного обильного долгого! долгого! долгого ой долгого… (Мы алычи?) Мы возлежим в саду вешнем черешен вишен яблонь урюков пчелиных пчелиных пчелиных избыточных живошумящих ой живошумящих дальне дальне дальне… И на грушевую последнюю Доску Омовенья осыпающихся печально печально прощально? хладно? Но! мы сидим мы возлежим у дастархана в саду в саду в саду пьянящем пьянящем кишащем кишащем цветами пчелами исходящем! исходящем! исходящем… Да! Сад! сад! сад…

САД! САД…

…И берут в руки ветви полные цветов! Цветошумящие!.. И берут в руки ветви полные плодов! Плодородящие!.. И берут (уж!) в руки ветви инеем объятые декабрьским!.. И берут в руки ветви персты хладящие! Душеостанавливающие!.. И берут в руки ветви цветов!.. И берут в руки ветви плодов!.. И берут в руки